«На нас все забили»: монологи россиян, застрявших на Филиппинах, в Марокко и Узбекистане после закрытия границ

Им приходится добиваться информации от российских посольств и самостоятельно организовывать эвакуацию.

В середине марта Филиппины, Марокко и Узбекистан закрыли свои границы. Регулярные рейсы отменились, а вылететь в Россию можно только из столиц чартерными рейсами. Находящиеся в этих странах россияне столкнулись с жёстким карантином, пассивностью посольств и незапланированными тратами.

Путешественникам приходится пережидать режим чрезвычайной ситуации в чужой стране: выходить на улицу можно только за продуктами, а отели и арендодатели могут выселить в любой момент. Несколько столкнувшихся с трудностями россиянок рассказали TJ о своём опыте.

11 марта мы с парнем приехали на остров Сиаргао на Филиппинах, чтобы отдохнуть и посёрфить. Билеты и жильё бронировали сами ещё тогда, когда речи о карантине не было ни в одной стране. Перед отъездом постоянно мониторили информацию о заражённых коронавирусом. Перед поездкой на Филиппинах было всего два заболевших, поэтому мы не волновались и не думали, что ситуация станет серьёзной.

15 марта хозяин нашего дома с AirBnb передал информацию от местных властей: «Просим туристов покинуть остров до 18 марта. Уроки сёрфинга и прогулки по району со спотами запрещены, а достопримечательности закроются».

Мы не понимали, куда уезжать с острова: столичный аэропорт в Маниле закрыли до 14 апреля, а билеты с другого аэропорта — Себу — стоят очень дорого. Аэропорт Себу отменяет большинство рейсов. Многие российские туристы находятся там в течение нескольких дней. По словам этих туристов, у них были проблемы с едой и водой. Многих из-за эвакуации насильно выселили из отелей.

Как только мы узнали о закрытии границ, стали искать, с кем нам связаться. На странице в Фейсбуке нашего посольства на Филиппинах долго не было информации, потом стали собирать списки на эвакуацию. Никогда я не думала, что списки можно делать так долго. МИД только спустя неделю попросил выслать копии наших паспортов, а до этого только присылали сообщения: «Ваши данные обработаны». Чтобы дело двигалось быстрее, россияне на нашем острове собрали группу в WhatsApp, собрали свой список и отправили в посольства.

Слышали, что наши власти организовали чартерный рейс на 26 марта с острова Себу, но туда тоже надо долететь. Нам не хочется просидеть несколько дней в аэропорту в ожидании новостей об эвакуации, поэтому мы пока находимся на своём острове. Тут всё спокойно, только жаль, что сёрфить запретили. Ладно, если бы только уроки отменили, а в океане всё равно все находятся на расстоянии пары метров друг от друга.

Из дома можно выходить только за едой. Из-за жары мы бы и так большую часть времени сидели дома — сёрфинг запрещён, а ехать больше некуда. Здесь хорошо: светит солнце, есть свежие фрукты и рыба. Часто приходится писать волнующимся за нас родственникам и друзьям.

Хозяевам дома, в котором мы живём, посоветовали закрыться для туристов, но они отказались нас выселять. Они отнеслись к нам с пониманием: помогают с информацией и звонят местным властям, чтобы узнать подробнее об эвакуации.

Денег нам пока хватает — мы взяли их с запасом, но всё зависит от того, сколько будут стоить билеты домой. Изначально назвали цену 500 долларов за человека — это очень дорого, учитывая нынешний курс. Позже цену снизили до 100 долларов, но какой она будет в итоге, мы не знаем.

Пока объявили только об одном рейсе 26 марта, а наших туристов на Филиппинах столько, что одним рейсом не обойтись. У нас были куплены билеты с двумя пересадками, но их отменили, и мы надеемся вернуть хотя бы часть денег.

Пока работать мне не нужно, а когда вернусь, перейду на удалёнку, пока эпидемия не пойдёт на спад. Как раз будет больше времени на ремонт дома. Жаль только, что попали на Сиаргао в такое время — сёрфинг здесь отличный.

Мы с мужем запланировали отпуск в Марокко на 9 марта. Билеты купили за три месяца до поездки — тогда заражённых коронавирусом в Марокко не было. В течение трёх месяцев до отпуска все обсуждали коронавирус, заражённые появились и в других странах, поэтому мы следили за объявлениями МИДа. За пару недель до поездки появилась информация о заболевшем гражданине Марокко, проживавшем в Италии.

Никаких рекомендаций об отмене поездки в Марокко не было, а тем более никто не предупреждал, что границы стран могут закрыть. Мы решили поехать, но продолжали следить за информацией МИДа.

9 марта мы прилетели в Касабланку, арендовали автомобиль и в ближайшие дни собирались поехать по запланированному маршруту. У нас были забронированы отели в городах по маршруту.

Вечером 15 марта МИД сообщил, что границы Марокко закрыты и всем россиянам надо связаться с посольством. Мы сообщили в посольство свои данные и местонахождение. Нам порекомендовали находиться там, где забронировано жильё, и ждать дальнейших указаний.

Проверили наш рейс на 22 марта — его не отменили. Решили отправиться на машине из Касабланки в следующий город, где тоже было забронировано жильё. 16 марта рейс всё-таки отменили, а в посольстве посоветовали не покупать билеты на другой рейс, потому что его тоже отменят. В тот же день появились сообщения, что скоро закроют все кафе, общественные места, введут режим ЧС. Всё происходило очень быстро: решения принимались и тут же реализовывались. О режиме ЧС мы узнали из телеграм-чата, а не с сайта МИДа — там информация обновлялась не сразу.

Ребята, тоже застрявшие в Марокко, создали телеграм-чат — там мы обсуждали проблемы и поддерживали друг друга. Некоторые из них покупали билеты на рейсы, которые позже отменяли, кто-то так делал дважды. В чате около 200 человек: помимо россиян в нём были и местные, разговаривающие по-русски. Местные помогали нам, чем могли: деньгами, жильём и поиском лекарств.

16 марта мы приехали из Касабланки в Фес, но пока добирались, в городе закрыли все общественные места. Наш отель тоже закрыли, поэтому переселили в другой.

Питаться мы могли либо в отеле, либо едой из магазина. В номере не было кухни для готовки, поэтому приходилось питаться в отеле, хотя это и дороже, чем в кафе.

19 марта сообщили, что на следующий день в 18:00 объявят комендантский час — закроют границы городов. Мы вернулись в Касабланку — большинство российских туристов были там, и мы предполагали, что эвакуация будет из этого города. Выходить на улицу можно было по специальному разрешению с указанием причины выхода: покупка продуктов или медикаментов. Мы продолжали ждать информацию от посольства.

Многие отели закрывались и отказывались заселять даже по оплаченной брони, а арендодатели выгоняли из квартир постояльцев, боясь заразиться. Местные объяснили нам, что для марокканцев европейцы сейчас источник вируса, отсюда страх и паника. Мы понимали, люди есть разные везде — многие из России нам тоже писали, чтобы мы оставались в Марокко и «не везли заразу в Россию к ним».

Нам тоже было страшно, но не из-за эпидемии коронавируса. Мы боялись остаться в чужой стране без жилья и возможности вернуться домой. Было некомфортно в чужой стране в режиме ЧС, на улице было много полиции и военных — всё это нагнетало обстановку. Некоторые подростки кричали вслед «корона» или «вирус», но это случалось редко — многие жители нам очень помогали.

Нам повезло, что потеряли деньги только за несколько забронированных отелей. Меньше повезло тем, кто уже собирался уезжать и потратил все деньги, но застрял в Марокко. В чате помогали с жильём и едой, а иногда требовались простые слова, вроде «всё будет хорошо».

23 марта нам назначили бесплатный рейс в Россию — мы счастливы и до конца не верим, что нас заберут. После прилёта нам с мужем нужно будет отсидеть двухнедельный карантин дома — это не проблема, потому что мы можем работать на удалёнке.

16 марта мы с четырьмя друзьями приехали в отпуск в Узбекистан — наш самолёт был последним рейсом, который запустили в страну. За день до этого узнали, что в Узбекистане зарегистрировали первый случай заражения коронавирусом. Спросили у представителей авиакомпании S7, стоит ли нам лететь, на что ответили: «Вылетаем планово, никаких проблем быть не должно».

После приземления в Самарканде нам пришли сообщения, что авиакомпания отменила обратный рейс, а деньги за билет вернутся в течение 30 дней. Мы связались с российским посольством, отправили им анкеты для возвращения в Россию, но нам ответили, что помочь ничем не могут. Так же отвечали и представители авиакомпании, в которую мы не могли дозвониться в течение полутора часов. По словам посольства в Узбекистане, они только информируют о чартерных рейсах, поэтому нужно следить за их социальными сетями. Никаких сроков нашего возвращения в Россию они не называли.

20 марта в очередной раз мы позвонили в посольство, чтобы спросить, где нам жить — у нас заканчивалась аренда квартиры. Там посоветовали «жить у друзей или родственников». Отличный ответ, ведь у каждого в любой стране есть друзья или родственники, готовые принять пятерых гостей на неопределённый срок.

В городе не было паники, но все таксисты, продавцы и многие местные ходили в масках, а разговоры были только о коронавирусе. Несмотря на спокойную атмосферу в городе и поддержку родственников, ощущение в поездке было максимально неприятное. В посольстве и в авиакомпании нам напрямую заявляли, что мы не особо нужны и помощи ждать неоткуда. Страшно представить, как из ситуации вышли бы пожилые люди, не умеющие пользоваться интернетом.

Ситуация осложнялась тем, что после закрытия границ все рейсы вылетали только из Ташкента — от Самарканда до него ехать около четырёх часов. Информация о свободных местах в самолёте может появиться за два часа до вылета. Нам пришлось приехать в Ташкент и оттуда отслеживать рейсы.

В Москву мы вернулись чартерным рейсом «Uzbekistan airways» — авиакомпания сначала регистрировала пассажиров своих отменённых рейсов, а оставшиеся места продавала. Мы выкупили пять последних мест в самолёте — каждый билет стоил 30 тысяч рублей, что больше, чем вся поездка с билетами в обе стороны.

Помимо «Uzbekistan airways» была возможность улететь «Аэрофлотом». Билеты стоили 83 тысячи рублей за двухдневный перелёт с двумя пересадками, либо 159 тысяч за бизнес-класс прямого рейса.

Что делать тем, кто остаётся в Узбекистане без денег — непонятно. Посольство хоть и говорит что-то о спецбортах для эвакуации, но по факту каждый за свой счёт покупает билеты в Россию, а посольство никак не помогает.

21 марта мы вернулись домой. В самолёте стюардессы в костюмах химзащиты раздали нам анкеты, а в аэропорту Москвы тепловизорами проверили температуру. Теперь буду сидеть на домашнем карантине две недели.

13 марта замглавы МИД России Александр Грушко сказал, что рассчитывает на помощь в эвакуации государств, в которых остались россияне.

#россия #путешествия