Сердцу не прикажешь: TJ о фильме «Хардкор»
7 апреля на российские экраны выходит фильм «Хардкор» режиссёра Ильи Найшуллера — уникальный полуторачасовой экшен, почти целиком снятый с видом «от первого лица». Шеф-редактор TJ посмотрел картину, которая прошла непростой путь от на первый взгляд нереализуемой идеи до полноценной премьеры на главном кинорынке мира, и вздохнул с облегчением: не без шероховатостей, но всё же получилось.
В Голливуде уже много лет существует жанр, который можно ёмко охарактеризовать словосочетанием «кино с яйцами». Эти фильмы нередко нравятся девушкам, но всё-таки — не будем никого обманывать — адресованы мужчинам.
Такие картины — «Пристрели их», «Адреналин» — беззастенчиво отбрасывают в сторону несколько сотен лет эволюции человеческого общества и напрямую обращаются к сидящему внутри зрителей протомужчине, желающему взять штурмом соседнюю деревню и унести оттуда на плече самую красивую женщину.
Тому самому протомужчине, которого миллионы людей каждое утро подавляют перед тем, как поехать в офис и целый день провести за монитором, пытаясь не взглянуть как-нибудь не так на сидящую напротив девушку, чтобы не повторить судьбу астрофизика Мэтта Тейлора.
Так вот, «Хардкор» — это типичное «кино с яйцами», кинематографический укол тестостерона и адреналина, после которого из зала выходишь, размахивая руками и «стреляя» пальцами.
С самого начала «Хардкор» продвигался как «фильм с фишкой», а перед Найшуллером стояла непростая задача — доказать всем, что кино от первого лица не просто физически переносимо, а может быть захватывающим и интересным.
«Хардкор» вряд ли положит начало новому жанру — уж слишком у такого способа съёмки много ограничений с точки зрения подачи истории: параллельно развивающихся событий не покажешь, пижонского операторского трюка не выполнишь, и ни один диалог не может произойти без ведома главного героя. Однако доказательство концепции у Найшуллера получилось очень убедительным.
С технической точки зрения фильм не безупречен — кое-где камеру сильно трясёт, кое-где не очень понятно, что происходит в кадре, однако на одну тяжёлую для просмотра сцену в «Хардкоре» приходится десяток по-настоящему зрелищных, атмосферных и изобретательных.
Чтобы воплотить свою невероятную концепцию в жизнь, Найшуллер — иногда сознательно, а иногда по наитию — обращается к десяткам лет развития компьютерных игр с видом от первого лица.
Главный герой молчит и ничего не помнит, как Гордон Фримен из Half-Life 2, чтобы зрителям было проще себя с ним ассоциировать. Сюжет частично подаётся через видеозаписи, которые Генри видит на встречающихся ему экранах. В кадр постоянно попадают какие-то интересные детали, дающие зрителю представление о том, что происходит вокруг.
В одной из сцен, где приспешники злодея открывают стрельбу по толпе гражданских, на экране на мгновение появляется карманная собачка, тянущая за собой на поводке чью-то отстреленную руку.
Фильм, насилие в котором начинается ещё на открывающих титрах, не раз и не два шокирует зрителя беспощадными деталями.
Все эти усилия оказались бы тщетными, если бы не герой Шарлто Копли — самый яркий персонаж «Хардкора» и, возможно, самая интересная роль в карьере актёра.
Южноафриканцу, которому уже не впервой помогать режиссёру-дебютанту (он снялся в «Районе №9»), достался образ в духе Капитана Прайса из серии Call of Duty. Он появляется в разных местах, меняя образы как перчатки, но при этом направляет главного героя и постепенно раскрывает сюжет. И именно за ним числятся два самых ярких актёрских эпизода фильма.
Все эти мелочи, все эти находки — сюжетные, операторские, режиссёрские — помогают «Хардкору» сделать шаг вперёд от полуторачасового кровавого музыкального клипа (песни в фильме практически не замолкают) в сторону добротного развлекательного кино.
В «Хардкоре» есть несколько сцен, которые могут показаться лишними, да и история большую часть времени до неприличного проста («Марио, ты должен спасти принцессу!»), но именно эта лаконичность позволила Найшуллеру добиться того, чего в последнее время не хватает многим голливудским блокбастерам — внятной мотивации для всех героев.
Владеющий телекинезом альбинос в исполнении Данилы Козловского — типичный злодей, который хочет власти, чтобы получить ещё больше власти. Но и этого незамысловатого образа Найшуллеру для неизбежной «битвы с боссом», финального катарсиса хватило с лихвой.
Если после двух третей фильма у зрителя могут остаться какие-то сомнения, то почти безупречный и в чём-то безумный финал склоняет маятник в правильную сторону, делая «Хардкор» особенным.
Даже если фильм не станет кассовой сенсацией, со временем его посмотрят практически все, кто ищет свежих впечатлений.
И пусть «Хардкор» снят на английском языке с целой россыпью англоязычных актёров, больше всего он впечатляет именно на родине Найшуллера.
Здесь «Хардкор», как говорится, «взрывает мозг» — когда ты примерно через полчаса после начала слышишь родное полицейское «Маадой чеек!», невольно одёргиваешь себя: чёрт подери, это новаторское жанровое кино сняли в России.