«Мы покупаем очень-очень мало, потому что покупать нечего»

Судя по последним событиям, «Яндекс» всё больше чувствует себя ответственным за происходящее в российской интернет-индустрии: активно борется с антипиратским законом, выращивает новые стартапы с нуля, а недавно даже дал кредит «Хабрахабру», позволив тому уйти из под контроля Mail.Ru. TJournal поговорил с директором по распространению технологий «Яндекса» Григорием Бакуновым (известным как «Бобук») и узнал, что тратя деньги на других, компания на самом деле тратит их на себя.

TJournal: По последней активности «Яндекса» — мастерская стартапов Tolstoy Summer Camp, борьба с антипиратским законом, помощь «Хабрахабру» — можно заметить, как компания чувствует себя локомотивом индустрии, тянущим всех за собой.

Бакунов: Не надо думать, что это только началось. Это давняя позиция «Яндекса», просто сейчас её стали лучше замечать. Сначала рассеиваешь семена, потом прорастают ростки. Так вот это — ещё не деревья. Мы потратили очень много сил на то, чтобы в России появился рынок специалистов по работе с данными. Tolstoy Summer Camp — такая же история, как Школа Анализа Данных, только про предпринимательство.

Выращивать не программистов, а стартаперов?

Да. Причём слово «выращивать» мне не очень нравится, потому что оно нечестное. Это просто дать людям шанс. Проблема в том, что материал, который и так есть в учебниках и каких-то курсах, нужно собрать вместе и дать людям с ним ознакомиться.

Это что-то вроде мини-университета?

По сути это и есть дополнительное высшее образование в каком-то смысле. Мы сейчас чуть ли не самая большая точка, где выпускаются специалисты по information retrieval и анализу данных. В Европе точно самая большая.

Такая же история со стартапами и грантами. Когда мы видим, что нам интересен этот проект, и понимаем, зачем он существует, мы просто предлагаем ему грант. Чаще всего это происходит безо всякого шумного пиара и просто со словами: «Чувак, вот тебе деньги, возьми и трать на свой проект».

Где проходит граница между проектами, которые интересны «Яндексу» и теми, которые могут стать конкурентами существующим сервисам компании?

Тут вот какое дело. По классическим критериям венчурного капитала, «Яндекс» — стратегический инвестор. Когда «Яндекс» даёт деньги, он сразу понимает: если он даёт деньги за долю, это означает, что со временем, возможно, этот проект будет интересен «Яндексу». Конкурирует с «Яндексом» и интересен «Яндексу» — это одно и то же.

Почему? Он может приносить деньги «Яндексу» и конкурировать с ним, а может, наоборот, отъедать их у компании.

«Яндекс» давным-давно не занимается просто деньгами. Давным-давно — это последние 15 лет.

Что значит «просто деньгами»?

Мы не хватаемся за всё, что приносит деньги. Это профиль совершенно других компаний. «Давайте делать что угодно, лишь бы деньги приносило» — это так называемая китайская модель бизнеса. Она хорошая, просто она не про «Яндекс».

«Яндекс» до сих пор очень семейная компания. Это, наверное, по-дурацки прозвучит, но у нас есть моральные принципы по отношению к бизнесу. 15 лет назад Лена Колмановская (сооснователь «Яндекса» — прим. ред.) выдала гениальную фразу: «Мы все тут ребята про науку, и поэтому в “Яндексе” никогда не будет сервиса гороскопов». Потому что бред собачий.

Хотя это приносит трафик.

Он приносит огромное количество трафика и денег. Но у нас его не будет никогда.

твитнуть

«Мы все тут ребята про науку, и поэтому в “Яндексе” никогда не будет сервиса гороскопов».

Что значит «семейная компания»?

«Яндекс» — это компания с идеалами. У нас есть какие-то моральные нормы, и мы их не переступаем. Причём ни у кого в компании по большому счёту нет даже желания переступить эти нормы. Вся компания выстроена таким образом: например, есть норма, что дверь к Воложу всегда открыта — хочешь, можешь сходить с ним поговорить. На практике почти никто этого не делает, потому что Аркаша большой, занятой человек — чего его беспокоить лишний раз. Есть и обратная сторона: Аркаша может всегда прийти к тебе.

Что касается других проектов, то не очень понятно, что там можно рассказать и зачем. История благотворительности и любой деятельности, направленной на улучшение мира — это что-то противоположное пиару. Большая часть наших сотрудников перед Новым годом ездит по детским домам просто потому, что детям там фигово. Мы же не делаем из этого пресс-релиз.

Поэтому мы обычно о таких историях и не рассказываем. Денис (Крючков, создатель «Хабрахабра» — прим. ред.) написал — ну мы же не будем его хватать за руки.

Где кончается бизнес и начинается благотворительность?

Здесь нет чёткой грани. История про ШАД — это создание инфраструктуры людей внутри страны. Мы выпускаем огромное количество специалистов, и они никак не привязаны к «Яндексу». Бо́льшая часть уходит в другие компании.

И не обидно?

Конечно, можно было бы вместо десяти человек выпустить пять и всех их привязать к «Яндексу». Но на самом деле это очень плохо для структуры рынка труда. Мы понимаем, что в таком случае мы давим окружающих. В силу того, что у маленьких компаний нет специалистов по information retrieval, мы не даём им создать какие-то новые прекрасные вещи, которые мы в большой компании никогда не сделаем. Тем самым мы убиваем перспективу для самих себя, потому что «Яндекс» — это компания про партнёрства.

Фактически, вы не даёте вырасти своим будущим клиентам?

Мы стоим на плечах российского интернета. Нужно, чтобы этот интернет как-то рос. У нас во всех таких курсах, как ШАД, принципиально нет никакой привязки к «Яндексу».

Единственное, в чём мы ведём себя, может быть, не очень конкурентно по отношению к другим игрокам рынка, в том, что у людей, которые проходят курс в ШАД, есть чуть-чуть больше возможности попасть на стажировку в «Яндекс».

Вернусь к «Хабрахабру». Почему «Яндекс» хочет помочь сторонней компании, а не хочет сделать такой же ресурс, но свой, или продолжать контролировать «Хабр», пока им управляет кто-то другой?

Почему не сделать свой — потому что мы не умеем делать такие ресурсы. Это же не технологическая платформа, а история про людей. Денису удалось создать команду людей, которые сделали продукт, а потом сообщество, которое из этого продукта сделало ещё большее сообщество.

Речь идёт о том, что «Хабром» может управлять только Денис и никто другой?

Это какой-то хитрый талант. Посмотрите внимательно: я не знаю больших компаний, которым бы это удалось.

Но Денис может управлять проектом, и при этом он будет принадлежать «Яндексу» и приносить компании деньги.

А «Яндексу» это зачем? Какие деньги? У любой большой компании есть правило: интересно заниматься новым бизнесом или покупать его, если его доход составляет хотя бы 5% от текущего дохода компании. «Хабр» до наших 5% не дотягивает. Поэтому несерьёзно говорить об этом как о бизнесе.

Для нас это другая история. История о том, что за одалживание в общем-то небольших денег, которые с большой вероятностью вернутся — а «Хабр», мягко говоря, безубыточная компания — мы получаем настоящую свободную прессу, сообщество, которое ни к кому не привязано. Сайт, про который мы знаем, что он независимый.

Денису потребовалась какая-то независимость, и тут появились вы?

Да, но не надо переоценивать мою роль. Я просто придумал удачную формулу, как дать Денису денег. Я четко объяснил, зачем это нужно «Яндексу», и придумал формулу для дачи денег взаймы.

В интервью Roem.ru с Денисом было голосование, по итогам которого выяснилось, что 92% аудитории «Хабра» вообще не знали, что он принадлежал Mail.Ru. Люди-то и не воспринимали его как ангажированное СМИ.

Люди и не воспринимали его так никогда. Я уверен, что сейчас начнутся крики по поводу удачных постов в блоге «Яндекса», мол, наверняка проплатили. Такие крики всегда бывают, потому что многие айтишники — параноики. Когда у них в голове есть какой-то факт, они прикрепляют его к своей паранойе.

Но большинству всё равно, кто владел и кто управлял сайтом.

Да, само сообщество это не волнует. И это для меня ещё одно доказательство того, что «Хабр» — сообщество независимых людей.

Странно, что «Яндекс» помог «Хабру» из-за 8% параноиков.

Если бы мы хотели помочь из-за 8% параноиков, мы бы сделали из этого большое пресс-событие и рассказали бы об этом всему миру. И это было бы не 8%, а 88%. Мы так умеем.

А мы про это молчали. Денис написал, но это его выбор, говорить об этом или нет. Мы так поступили только ради того, чтобы была независимая площадка.

твитнуть

За одалживание «Хабру» в общем-то небольших денег мы получаем настоящую свободную прессу.

Давайте вспомним про Мастерскую. Как дальше «Яндекс» будет работать с её стартапами?

Дальше этими проектами будет заниматься отдельная команда. У тех трёх проектов, которые мы отобрали и которые нам понравились, речь идёт о такой особой форме инвестирования. Она не такая варварская, как обычно принято на российском рынке — мы не предлагаем, условно говоря, 100 тысяч долларов за 51%, как это бывает у нас в стране. Мы за скромные деньги берём очень маленький процент компании, причём, кажется, единственная причина, по которой мы его берём — это чтобы соответствовать правилам игры.

Чтобы не было подвоха?

Мы выступаем как венчурный капиталист. Говорим: вот наши деньги, дайте нам маленькую дольку. У ребят будет свободный доступ ко всем специалистам «Яндекса». Скорее всего, поможем с офисом и какими-то консультациями. Вообще для нас важно, чтобы все эти три команды продолжали существовать самостоятельно и независимо.

Что будет, если компания, в которую сейчас проинвестирует «Яндекс», в будущем израсходует инвестиции и продаст долю какой-нибудь другой компании?

Ради бога, мы никак их от этого не блокируем. Если компания может привлечь ещё денег и стать дороже, то мы в результате только выигрываем. Для нас важна история не про деньги, а про улучшение рынка.

Какие проекты «Яндекс» никогда не будет поддерживать по идеологическим соображениям?

«Яндекс» старается поддерживать те проекты, где у нас есть хоть немного экспертизы, но не обязательно про интернет. В «Яндекс.Такси», например, больше половины истории про офлайн, всякие договора с таксопарками. Five Cards, который про карты — это тоже про договора. С точки зрения интернета там всё элементарно и ничего не надо объяснять, зато у нас есть опыт в подписании договоров: мы можем объяснить, как правильно зайти к разным людям в ритейл. Тут мы чувствуем экспертизу. Если мы не чувствуем её, как в случае с гороскопами, мы инвестировать не будем.

Есть два разных типа инвестиций: инвестиции с целью получить деньги на выходе из компании или с целью в конце концов приобрести компанию. Яндекс часто выступает как стратегический инвестор: вкладываем деньги, а если компания вырастает, приобретаем её целиком. Это совершенно другая история: обычно в таких случаях ты хочешь блокирующий пакет, право первого выкупа и всё такое. Яндекс обычно двигается и туда и сюда, но последнее время нам гораздо интереснее выращивать предпринимателей.

твитнуть

Российский рынок стартапов — очень невесёлая штука на наш взгляд.

История про покупку компании в России крайне неудачная. Мы покупаем очень-очень мало, и причина в том, что покупать нечего. Есть очень хорошо стоящие на ногах интернет-компании, которые уже стоят миллиарды.

Такие не по зубам?

По зубам, конечно, но непонятно, зачем их покупать — у них и так уже всё очень неплохо сложилось. А есть такие малюсенькие компании, на «пресидовой» (pre seed) стадии: вроде бы с хорошей идеей, но не могут довести её до конца. Или вроде бы видно, что человек может что-то сделать, но идея совершенно никакая. Или и идея хорошая, и довести до конца может, но команду никак не соберёт.

Этому мы и пытаемся научить: сделать так, чтобы появлялись интернет-компании, которые можно купить, или с которыми можно партнёриться, или инвестировать, выстраивать совместные модели.

Разве три компании, появившиеся на рынке, смогут помочь ему вырасти?

С моей точки зрения, так должно быть. Но мы этим начали заниматься совсем недавно, всего 2,5 года назад. Там ещё ничего не выросло, надо поливать и удобрять. Хорошо, если через 3-5 лет появятся какие-то хорошие результаты. Пока об этом ещё очень рано говорить. Всё-таки, когда ты работаешь с настоящими живыми людьми, всё происходит очень медленно.

Пока что рынок стартапов — это?…

Российский рынок стартапов — очень невесёлая штука на наш взгляд. Большая часть того, что сейчас есть — это несерьёзно.