Боязнь крупных форм

Член жюри литературной премии Национальный Бестселлер, креативный продюсер одного из крупнейших российских интернет-холдингов Митя Самойлов о тех, кто «экономит» своё время, избегая больших текстов. О связи социальных сетей и литературы.

Моя коллега пишет мне письмо: «прив напиш плз обоснов к пр-ту». Звоню, спрашиваю:

— Зачем ты так написала? Ни одного целого слова, ни одного знака препинания, ни одной большой буквы.

— Я так торопилась.

— И много времени сэкономила?

Всё уже написано. Все сюжеты усвоены, пересказаны и переосмыслены. Прошло время крупной формы, и нам с нашим временем остался только телеграфный стиль, оскорбительный в своей краткости. Краткость поработила сферу социального взаимодействия, зайдя со стороны «Твиттера». При прочих равных, количество лайков к посту в «Фейсбуке» обратно пропорционально объему текста. Если текст в ленте обрывается синим «See more...» — это еще ничего, но если в конце строки стоит «Continue reading» — это приговор. Слишком сложно.

Что там, под этим катом? Вдруг, там время, потраченное напрасно, на чтение одного-единственного поста. За те же три минуты можно прочитать всю ленту.

То же в литературе. Читатели любят сборники рассказов. За те же деньги, с теми же усилиями, получаешь много текстов. По двум можно составить мнение об остальных.

И здесь выясняется, что связь литературных текстов и социальных сетей теснее, чем может показаться. На сайте некоторых литературных премий (НОС, Большая книга) каждый год проводится он-лайн голосование — пользователи, авторизовавшись через свой аккаунт на «Фейсбуке», «ВКонтакте» или даже в «Одноклассниках», могут проголосовать за ту книгу, которую они считают достойной премии. Большее количество голосов неизменно набирают сборники рассказов или книги, изданные большим тиражом. Это как с количеством друзей — чем их больше, тем больше лайков, всё логично. Книга, изданная неслыханным миллионным тиражом, наберёт голосов больше других просто по закону больших чисел. Вне зависимости от прочих своих достоинств. Вспомните, у вас же тоже есть такой друг в ленте. У него несколько тысяч подписчиков и совершенно бессмысленные статусы.

И вот эти двое — тысячник и телеграфист — всегда обойдут остальных сколь угодно содержательных и достойных генераторов контента.

А что хорошего было в вашем развесистом длинном и сложном посте, никто так и не узнает. Потому что нет времени.

Теперь к большим романам. Пролистав первые пятьдесят страниц, читатель приобретает свое собственное мнение о книге в целом. И уже никогда не узнает — что там, в кульминации, и почему это книга десятилетия. Страх перед объёмом лишает нас новых впечатлений, но, вроде бы, экономит наше время.

На сайте литературной премии НОС два сборника средних рассказов не просто вышли в лидеры, а обогнали конкурентов на порядок в читательском голосовании. Голосуют-то пользователи социальных сетей.

Читательские голосования всегда заканчиваются в пользу небольших объёмов и больших тиражей. Индустрия потакает формальному вкусу — надо писать лаконичней, проще, яснее. Сегодня это справедливо и для литературы, и для «Фейсбука».

Мы стараемся писать как можно короче, чтоб не отпугнуть, чтоб они там, в ленте, успели прочитать в одном экране, «залайкали», «зашерили».

Онкология, страшная авария, разгром приюта для собак или пожар в детском доме — это трагедии всей жизни. События чудовищной силы драматизма, которого хватило бы на долгие истории. Но нужно скорей, нужно, чтоб распространили, чтоб увидели, прочитали и поняли. Трагедии вселенского масштаба должны уместиться в короткий статус, половину которого занимают банковские реквизиты. А о скольких нуждающихся мы не узнаем из-за того, что пост был слишком длинным?

Дело ведь даже не в том, что мы не помогли — мы бы и тем, кто пишет покороче, помогли бы вряд ли, душевная глухота — отдельная наша проблема, — дело в том, что мы не узнали чего-то нового, важного. Предпочли рамки горизонту. Времени-то нет. А могли бы приложить усилие. От чтения длинного поста до фактической помощи, может быть, немного ближе, чем от чтения твита.

Сопереживать проще героям длинных и подробных историй, но сами эти истории читать сложнее.

Сижу, читаю пост на четырнадцать экранов. Текст поэта, эмигрировавшего в США и погибшего в эмиграции от одиночества. С поэтами так бывает, они слишком близко к сердцу воспринимают то, с чем другие живут долго. Текст удивительный, тонкий, пронзительный, невероятно насыщенный и содержательный. Ищу источник. А источника нет. Это друг поэта повесил у себя в «Фейсбуке». И всё. Больше этого текста нет нигде. И если не зайти под это пугающее «Continue reading», то никогда не узнаешь, что есть такой текст и, может быть, что поэт такой был. И страшная догадка — может быть, он так же многословно просил о помощи? И потому остался неуслышанным, одиноким и, в конечном итоге, мёртвым.

Это наша школа мёртвых поэтов, в которой нам было бы неплохо научиться читать. Читать не много, а больше. Смотреть в глаза своему страху, когда видим, что в книге, которую нам порекомендовали, полторы тысячи страниц. В конце концов, на что ещё мы потратим это время?

— Ты «Бесов» Достоевского дочитал?

— Не, торопился.

— И много времени сэкономил? Успел, куда торопился?

Там, за синей ссылкой «Continue reading», часто всё только начинается. Не стоит лишать себя всего.

Дело не в том, что мы никуда не опаздываем, — дело в том, что мы вряд ли куда-то успеем, если будем экономить время на чтении. Как говорил герой Виктора Пелевина в одном очень популярном романе, «надо же чем-то занять себя в этой вечности».

Например, чтением.

И если ежедневное чтение ограничивается «Фейсбуком», то пусть это будет сборник длинных статусов. Статусы — это уже почти тексты, а тексты — это уже почти книги.

А коллега так и пишет,
Сокращениями,
Митя Самойлов,
Специально для TJournal