Офтоп
TJ

Признания американца

Главный редактор «Эха Рунета» Кевин Ротрок о взгляде на российские медиа из США

Автор: Кевин Ротрок

Кевин Ротрок (Kevin Rothrock) — главный редактор «Эха Рунета», обозревающего происходящее в русскоязычном медиапространстве подразделения интернет-издания Global Voices. Ротрок — русскоговорящий американец, искренне интересующийся Россией — рассказывает в колонке на TJ о своей нелёгкой работе, заключающейся в том, чтобы передать для англоязычной аудитории точную картинку того, что у нас творится, и о взгляде на российское медиапространство из США.

Кевин Ротрок

Я — один из немногих людей в США, которому платят за то, чтобы сидеть весь день и читать разные вещи в русском интернете. Я мониторю новостные сайты, ищу интересные обсуждения и аргументы в блогосфере и бесцельно блуждаю по русскому киберпространству, надеясь найти самородки гражданской журналистики, которые скажут что-нибудь значимое о российском обществе.

Когда я рассказываю истории из Рунета — истории о гражданском активизме, или о государственной цензуре, или Бог знает о чём ещё — мне приходится упаковывать их таким образом, чтобы они они были понятны западной аудитории. Большинство американцев, должен признаться, не слишком интересуются Россией. Один хороший друг однажды сказал, что мне должно быть стыдно, что я, взрослый человек, трачу своё время на изучение России вместо какого-нибудь «полезного места» как Китай. Поймите, он не пытался меня обидеть. Ему правда было неловко за меня.

Когда я нахожу интересную историю в Рунете, мне приходится придумывать, как заставить кого-то вроде моего друга прочитать её. Чтобы сделать это, мне иногда приходится делать вид, что Россия — гораздо более простое место, чем на самом деле. Мне приходится делать вид, что привычный американцам язык — полный риторики о законах, демократии и свободе — способен равнозначно описывать то, что происходит в России. Но он не способен, и зачастую я чувствую себя виноватым, рассказывая истории всё теми же неидеальными способами.

Вы, дорогие читатели TJ, в курсе, какие истории мы, американцы, рассказываем о вашем обществе. Когда речь заходит о Рунете, тут появляется мощный рывок России в сторону «цифрового суверенитета», в рамках которого ваше правительство принимает законы, обеспечивающие новые способы сбора данных, такие как «закон о блогерах» и «закон о серверах». А ещё идёт эскалация войны против российских независимых медиа, где постепенно смываются последние островки свободы слова и журналистики.

Когда я пишу о стремлении Кремля завладеть большим контролем над Рунетом, я рассказываю историю всё более авторитарного режима, строящего арсенал против свободы Интернета. Такие вещи глубоко резонируют с читателями, которые с интересом наблюдают, какое цифровое зверство Россия совершит следующим.

По крайней мере, Facebook и Twitter всё ещё доступны в России. Google Hangouts и Skype всё ещё работают в вашей стране, несмотря на распространённые подозрения — возможно, обоснованные — что американское правительство прослушивает ваши звонки.

В апреле этого года Владимир Путин заявил, что Интернет — проект ЦРУ. Так почему тогда Россия всё ещё онлайн? Почему американские социальные сети вообще разрешены? Пригласите ли вы проект ЦРУ к себе домой? Позволите ли играть с ним своим детям?

Я рассказываю о российской паранойе об интернете, но не нахожу слов, чтобы объяснить, почему ежедневное использование Рунета остаётся относительно свободным. Истории о Рунете, которые понятны американцам, обычно очень плохо с этим справляются.

Преследование российских независимых СМИ — ещё одна популярная тема сегодня, особенно после отставки главного редактора «Коммерсанта» Михаила Михайлина и ситуации вокруг «Эха Москвы». Эти скандалы, конечно, следуют за увольнениями из «Ленты.ру» и «Газеты.ру» — сайтов, которые когда-то делали гораздо лучшую журналистику, и приходятся на период медленной смерти телеканала «Дождь».

Когда я пишу об уменьшающейся независимости прессы в России, это становится ещё одной историей о Кремле, объявившем войну свободе. Американцы могут посопереживать такой битве между добром и злом. Но что если описывается лишь часть того, что происходит?

По словам политолога Татьяны Становой, например, текущая кампания против Алексея Венедиктова — часть соперничества между разными группами внутри Кремля. Это, конечно, очень яркая деталь той драмы, что развивается внутри «Эха», вот только я не могу продать своему среднестатическому читателю историю об Алексее Громове и Юрии Ковальчуке, воюющих с Владиславом Сурковым. Обычные американцы не знают, кто эти люди — они и не хотят знать — и фокусироваться на «башнях Кремля» кажется бессмысленным на фоне преследования независимой прессы.

Особеннно тяжело сегодня избежать популярных штампов о России. Если вы не знали, «информационная» в самом разгаре, и опускать риторику «демократии» и «свободы» в пользу слухов о «башнях Кремля» означает потерять читателей и обрести врагов. Так что таким людям как я приходится рассказывать истории иным языком.

И вот за это по-настоящему стыдно.

Кевин Ротрок,
Специально для TJ

#Колонка