Гость TJ
Роман Персианинов

«Говорить, что ты не прочитал ту или иную книгу, нормально»: главное из общения переводчика Анастасии Завозовой с TJ

О борьбе со стереотипами вокруг классической литературы, качестве российского перевода и тонкостях работы с игрой слов.

Фото Storytel

23 апреля в гости к TJ пришла Анастасия Завозова — литературный переводчик («Щегол», «Маленькая жизнь», «Песнь Ахилла») и главный редактор сервиса аудиокниг Storytel. Анастасия отвечала на вопросы пользователей больше четырёх часов, стараясь рассказывать как можно подробнее. А мы выбрали наиболее любопытное из дискуссии.

О способах перевода национальных поговорок

В каких-то случаях более привычная русскому читателю поговорка лучше ляжет в ритм текста, в сам стиль и историю. В других случаях, может быть, важно показать, как работает идиоматическое мышление другого языка и тогда на первый план выходит колорит другой культуры.

Есть две переводческие стратегии: «остранение» и «одомашнивание», в первом случае переводчик старается максимально остранить родной язык, чтобы через него, как через призму или зеркало, показать устройство другого языка, во втором – переводчик старается сделать так, чтобы передать другой язык более привычными для языка методами, в том числе и заменяя идиомы там, где это кажется оправданным.

На этот вопрос, (как и на многие связанные с переводом вопросы) нельзя дать точного ответа. Понятно, что какие-то исключительно русские идиомы нельзя вставлять в сугубо британский по духу текст. Не может английский лорд сказать «Не по Сеньке шапка». Но во всех остальных случаях надо каждый раз принимать индивидуальное решение, исходя из контекста, стиля, ритма, задачи текста.

О самой сложной игре слов, которую приходилось переводить

Много всего было, но вот, что вспоминается сходу. В мэш-апе Сета Грэма-Смита по мотивам романа Джейн Остен, автор решил порвать шаблон классического романа о тонком искусстве коммуникации в условиях строгого социального расслоения, добавив к изящному тексту Остен пошлые шутки, основанные на двойном значении слова balls. «Балы», значит, и «яйца». Таких шуток было штук десять по всему тексту и мне всякий раз приходилось выкручиваться в зависимости от контекста и ситуации.

Так родилось выражение «Мистер Дарси и бал», которое, как мне кажется, передало авторское намерение лучше всего, потому что оно не эксплицитно пошлое. В одной из сцен герои обсуждают балы и при`мы и одна из героинь, неприятная снобка мисс Бингли, говорит о том, что сама скорее любит посещать балы, а не давать их, а уж мистер Дарси и бал — она, мол, даже не представляет, что это вообще такое. (Мистер Дарси — такой угрюмый мизантроп). На это мистеру Дарси в моем исполнении пришлось подтвердить, что уж мисс Бингли точно не знает, «каково это — мистер Дарси и бал».

Об общении с Донной Тартт и другими писателями

Общение с Тартт мне было нужно исключительно для того, чтобы прояснить какие-то вопросы по тексту. Кроме того, обычно в любом случае — так было не только с Тартт — общение переводчика с автором происходит через издателя и агента. Ты пересылаешь вопросы издателю, издатель — агенту, а затем тебе по такой же цепочке приходят ответы. Насколько я помню, только Ханья Янагихара в какой-то момент стала любезно (и очень быстро и подробно) отвечать нам напрямую.

По поводу взаимодействия — если автор жив, то сейчас всегда есть возможность связаться с ним и задать вопросы, и это очень хорошо. Хуже, когда автор уже умер и спросить попросту некого.

Но дальнейшее, уже живое общение с автором, после того, как перевод сдан, меня интересует мало. Я люблю книги, и в первую очередь думаю о книгах, а автор — это совсем отдельный человек, который может оказаться совсем не так хорош, как его книга.

О стереотипах о «необходимости» чтения той или иной книги

Я не слишком люблю литературу модернизма и не вижу смысла непременно заталкивать в себя то, что ты не очень любишь, просто потому что есть какой-то условный классический канон. Я даже не уверена, что этот канон до сих пор работает — при нынешнем-то распаде крупных культурных ядер и кодов до уровня мелких кластеров. Теперь мне, наверное, важнее прочесть Виржини Депант, чем Хэмингуэя.

Мне вообще кажется, что мысль о каком-то суповом наборе из классики, она скорее неуютная для читателя, потому что она открывает поле для, Шишков прости, шейминга, и об этом мы с Галей (имеется в виду литературный критик Галина Юзефович — прим. TJ) как раз стараемся откровенно говорить в своём подкасте [«Книжный базар»].

Нормально говорить о том, что ты не читал или ещё не прочитал. Нормально прийти к каким-то романам в своё время, а не в отведённое тебе школой. Даже для переводчиков!

О том, как в России начинается перевод книги

История перевода книги в России начинается, когда издательство приобретает права на издание и перевод книги у зарубежного агента или издателя. Это сложная и многоходовая система – когда книга, например, за рубежом выходит в одном издательстве, а правами на перевод этой книги или этого конкретного автора торгует совершенно другое отдельное агентство.

Права на издание и перевод книги издатель обычно приобретает, когда агенты начинают оповещать издательский мир о том, что у них на руках есть такая-то интересная рукопись (личные встречи и контакты, переписка, ярмарки).

В случае с какими-то громкими новинками очень часто случается так, что права на перевод книги покупаются ещё до выхода книги на родине, и тогда можно надеяться на возможность того, что перевод выйдет почти в одно время с оригиналом. Но такое случается только с небольшой долей действительно важных, крупных новинок. Но и тогда не факт, что книга сразу же выйдет на русском, потому что издатель должен выделить время на перевод, редактуру и прочее. Этим уже можно объяснить отсрочку с датами релизов.

В основном же, многие книги покупают и продают, когда о них уже хоть что-то известно, то есть, когда книга уже почти готова к выходу, когда есть какие-то отзывы первых читателей, а в особенности – когда есть уже данные о продажах на родине. Очень часто книги покупают после того, как они взлетели, и тут уже книгу хватает первым тот, кто успел. Прибавьте сюда время на перевод: в контракте, как правило, прописано, что книга должна выйти в переводе не позднее 18 месяцев со дня покупки прав.

Кто-то из агентов смотрит сквозь пальцы, если русский издатель задержал выход книги, кто-то – жёстко штрафует. Но в любом случае, по хорошему, у издателя всегда после приобретения прав на книгу, есть где-то полтора года, чтобы это перевести и издать, и в случае, когда издатель покупает права на уже вышедшую книгу, этим и объясняется зазор в релизах.

Бывает ещё, что роман сложный, права купили, а переводчика найти сложно: так, например, произошло с романом Алана Холлингхерста «Дело Спаршолта», которого и купили спустя, что ли, год после выхода книги, а потом ещё очень долго искали переводчика.

О пользе знания датского языка в России

Когда мне было лет 15, я очень увлеклась скандинавской литературой и захотела изучать какой-нибудь скандинавский язык, чтобы читать эту литературу в оригинале. Когда я поступала на филологический факультет, из скандинавских языков был открыт набор только на датский, так и получилось, что я выучила датский.

Удивительно, но пригодился. Несколько раз, когда у меня были какие-то голодные периоды в жизни, меня спасали переводы с датского и на датский. Например, однажды я ушла с работы, сидела дома и меня спасли заказы на перевод двух фильмов – норвежского и датского. Опять же, мне, например, довелось поработать над переводом сериала «Мост», и это был полезный опыт, которого бы я не получила, не зная датского.

Кроме того, то, что я могу читать на датском, а также шведском и на норвежском (когда знаешь какой-то один из этих трёх языков, то можешь вполне сносно, при определённой тренировке, читать на остальных) пригодилось мне в издательской деятельности. Я могу посмотреть и оценить рукопись, скажем, шведского романа, не запрашивая ознакомительный английский перевод.

О качестве современного книжного перевода в России

Не могу сказать, что качество снизилось – по сравнению с 90-ми все так вообще улучшилось, просто сейчас выходит очень много разных книг, гораздо больше, чем раньше – общие тиражи падают, но количество наименований, если верить последним отчётам, растёт – соответственно, читатели видят куда больше самых разных образцов перевода.

Что до перевода, то в издательствах никогда не было штатных переводчиков, перевод – это всегда подряд, всегда фрилансовый заказ. Так что и тут ничего не изменилось. Опять же, расценки на перевод были высокими разве что в советское время, когда, скажем, за перевод могли заплатить 1000 рублей и на эти деньги можно было спокойно жить год.

Сейчас расценки на художественный перевод примерно такие:английский язык от 2,5 тысяч рублей до 5-6 тысяч рублей за авторский лист (40 тысяч знаков), более редкие языки — от 7 до 10 тысяч рублей за а.л. В средней книге примерно 15 а.л, то есть, при ставке 5 тысяч рублей за а.л, переводчик получит примерно 75 тысяч рублей в течение 30 или 60 рабочих дней после сдачи перевода.

Для вдумчивого полноценного перевода книги нужны минимум полгода, ну или хотя бы 3-4 месяца, если переводчик не слишком занят другой работой. Расценки на аутсорс-редактуру колеблются от 800 рублей за авторский лист до 2,5 тысячи рублей. Вот и считайте. Особенно, если речь идёт о сложной книге, где нужно кучу всего проверить.

Меня скорее волнует исчезновение института редактуры. Очень часто сейчас редактор – это скорее менеджер проекта. Ему зачастую нужно не сидеть над текстом, а следить за всем процессом производства книги: утвердить обложку, сделать презентацию для маркетинга, сдать в печать и проч. И вот это, как мне кажется, сказывается на качестве. Ни один переводчик не может существовать без редактора. Талантливый редактор вытянет книгу, укажет на ошибки, допилит текст до совершенства. И это меня очень тревожит, то, что дотошных, профессиональных редакторов остаётся всё меньше и меньше.

#гостьтж #литература #книги #переводы #интервью