Блогер из Петербурга заявила об угрозах убийством из-за цвета кожи. На неё давят после роликов о расизме в России

Мария Магдалена Тункара рассказала TJ, как постоянно сталкивается с расизмом, почему не видит смысла обращаться в полицию и зачем хочет уехать из России.

6 июня петербургская Инстаграм-блогер Мария Магдалена Тункара рассказала об угрозах избиением и убийством на почве расизма, попросив огласки у подписчиков и других блогеров. Она прикрепила скриншоты комментариев к её постам. И это сработало – публикация Марии быстро распространилась по «историям» в Инстаграме, по Твиттеру и «ВКонтакте» далеко за пределы той аудитории, что обычно следит за блогерами.

В примерах комментариев её называют «обезьяной», пишут, что «неграм в России не место», а также угрожают: «Питерские, найдите её и поясните, что так делать нельзя, она не в Америке», «Узнать бы, где живёт» и «П****ц, это живёт в моём городе, пора в патруль».

Пост Тункары добрался и до «правых» пабликов, «Двача» и Telegram-канала основателя «Мужского государства» Владислава Позднякова — последний утверждает, что девушка сама провоцирует «отпор». Главная претензия к Марии заключается в том, что она якобы высмеивает в своём TikTok русских и распространяет ложь про националистов. Один из роликов, например, посвящён «Русскому маршу».

TJ поговорил с Марией о том, как она сталкивается с расизмом, даже несмотря на то, что родилась и выросла в России, а также почему она хочет уехать из страны.

Почему ты решила написать пост о расизме, который сейчас ходит по соцсетям?

Я его решила написать после того, как мне стали приходить уже совсем не смешные угрозы на расовой почве. Вообще они мне приходят столько, сколько я веду блог. Но тут уже один из комментариев звучал так: «Если ты, сука, будешь около одного места или *** (тут было название станции метро в Петербурге — TJ её скрыл), я тебя на хер убью». А место, которое было указано, находится в километре от моего дома.

Я очень сильно испугалась, потому что я понимаю: я заметная, меня на улице без проблем все всегда узнают. И я сейчас никак не могу защититься от этой ситуации. У меня нет средств самозащиты: магазины не работают, где я их куплю? И сейчас, поскольку это начало расползаться по каким-то правым пабликам, мне стала нужна какая-то защита. По крайней мере, огласка. Чтобы люди понимали — если я не выхожу в онлайн, то это не потому что я спать легла, а потому что что-то, скорее всего, случилось.

После того, как пост разошёлся, ты стала чувствовать себя более защищённой?

Да, стала. [Вчерашнее] утро началось с того, что меня опубликовал Поздняков (основатель «Мужского государства» — прим. TJ) в своём канале со ссылками на мои соцсети. Ну ладно, его дело. Но я уже понимала, что на эту ситуацию обратили внимание медийные личности. И если со мной что-то случится, по крайней мере, это не останется безнаказанным. Люди будут понимать, что эта проблема действительно есть.

Тебе не страшно сейчас выходить на улицу?

Я понимаю, что место жительства любого блогера легко палится по соцсетям. Приватность у блогера — это дело такое условное. Если меня захотят найти, это сделают без проблем. Я никогда особо не скрывала, где живу, но из-за своей открытости я сейчас — через месяц я получаю диплом — скорее всего, буду подаваться на убежище. Я понимаю, что сейчас мне повезло, но в следующий раз мне не повезёт. Может, меня бить не будут, но подъезд могут исписать, дверь изрезать.

Уже были такие случаи?

Нет. Я понимаю, что ногами меня по голове, скорее всего, пинать не будут, но и то — я в этом не уверена. Но какой-то мелкий вандализм вполне себе может быть.

Ты ещё в своих историях говорила по поводу поиска политического убежища. Ты серьёзно настроена?

Я в принципе уже собиралась это делать, но сейчас это начало принимать вообще не смешные обороты. Мне стало действительно страшно, когда стали приходить сообщения вроде «Как дела у твоего папы?», «Иди на***, животное еб***е» и «Россия для русских, обезьяна». Это то, что мне написали во «ВКонтакте» за те пять минут, когда я ещё не успела ограничить доступ к своей странице.

Ты рассматриваешь какие-то конкретные страны?

Скорее всего, я поеду в какие-то страны Европы. Я долгое время рассматривала для себя США в качестве места для эмиграции, но из-за того, что там какая-то не очень хорошая ситуация происходит, я не думаю, что это хорошая идея туда ехать. Сейчас, по крайней мере. А страны Европы недалеко, у меня там есть знакомые, которые уже подавались туда на убежище. Какой-то опыт у них есть, контакты адвокатов и так далее.

У тебя есть деньги, чтобы там жить?

Так как я блогер, у меня доход не привязан с моему месту жительства. Это плюс — мне не надо ходить сейчас на работу и каждый день повышать вероятность быть избитой. В моём районе полиции довольно много, а вот если бы я жила на своём старом месте жительства...там полицию можно увидеть, наверное, только когда кого-нибудь зарежут.

Наша аудитория не очень с тобой знакома. Можешь рассказать о своей семье?

Папа здесь учился и получил несколько высших образований. Мама тоже здесь училась. Она родилась на Украине, но вообще не жила там — бабушка родила её в поездке. Всё это время мама жила в Мурманске. В Петербурге она познакомилась с папой — и через много-много лет появилаcь я. У родителей было общее дело, свой клуб.

Отец занимался правозащитной деятельностью. Можно поискать общество «Африканское единство», которое было в Петербурге. Он общался близко с Николаем Гиренко — известная такая личность (учёный-этнолог, убитый в 2004 году — прим. TJ). Гиренко занимался экспертизой практически всех петербургских националистов и чуть ли не лично пересажал их в нулевых. Отец у меня был довольно известным правозащитником в нулевые, но потом ему стало не до этого, и его деятельность пошла на спад.

К сожалению, хоть отец и боролся с расизмом, меня он особо не защищал. Как-то ему уже было не до меня, когда у меня начались проблемы в средней школе, я боялась и не знала, куда идти.

В своей первой школе я постоянно сталкивалась с абсолютно трешовыми вещами в своей адрес. Во второй школе уже было нормально, но там, например, одноклассник во время какого-то спора, даже не срача, а именно общей беседы, сказал: «Ты вообще черножопая, у меня есть друзья-скинхеды, они тебя на Дворцовой [площади] отпинают ногами».

Когда я пошла в вуз, стало получше. Тут, конечно, есть преподаватели...Был случай в прошлом году, когда я сказала: «Можно ли открыть окно? Мне жарко». Преподаватель ответил: «Да тебе, наверное, всё время жарко». И все засмеялись. И это не дед, которому я могу простить какую-то ксенофобию, а довольно молодой преподаватель, заведующий по каким-то делам.

На улице постоянно пристают. Со мной фотографировались во время чемпионата мира [по футболу в 2018 году], как с ростовой куклой. Когда во время чемпионата я шла по своим делам по Невскому [проспекту], ко мне подошёл чувак и сказал на английском: «Давай займёмся сексом». Другой говорит: «Я бы хотел с мулаткой». Я ему и говорю: «Ты бы с собакой, наверное, хотел». Рекордное количество — мне три раза за неделю предлагали секс на улице, типа я на всё готовое иностранка.

Как ты с этим справляешься? Ты абстрагируешься?

Я уже к этому так привыкла. Люди так среагировали на угрозы, которые я выложила, потому что это наглядно. О таких же вещах, с которыми я сталкиваюсь, я пишу уже третий год. Это всё действительно существует, это не какой-то прикол и не преувеличение. И когда люди видят, что мне пишут «вали к себе, на Родину», они могут убедиться, что это реально есть.

Как ты думаешь, почему твои посты о расизме в Инстаграме и Тиктоке вызывают столько критики?

Хотя я пишу о расизме третий год, какую-то критику и обсуждение они начали вызывать, когда начались протесты в США. Потому что эта тема стала, что ли, не такой маргинальной. Я писала, писала, и не было никакой реакции ни от СМИ, ни от кого-то другого

Здесь же сыграли роль обсуждение расизма в США и националистические настроения, которые у нас в стране усиливаются каждый раз, когда возникает какой-то кризис — сейчас он из-за коронавируса. Люди, опять же, сидят дома, энергия прёт, им хочется на ком-то сорваться. Я вот попалась под руку. И да, у меня стало побольше аудитории.

Я понимаю, что у нас, пока на меня с ножом не нападут, никого не посадят. Даже тогда, скорее всего, никого не посадят. Я даже не уверена, что есть смысл в полицию обращаться.

То есть ты не будешь обращаться в полицию из-за всего этого?

Я как-то ехала в метро с экзамена, и мужчина засунул руку себе в штаны и начал перед моим лицом онанировать. Я тогда обратилась в полицию, написала заявление, а мне сказали: «У тебя просто внешность экзотичная, что ты провоцируешь?»

У меня был конфликт с метрополитеном, потому что меня постоянно досматривали. Даже когда я шла с поясной сумкой. Это было очень унизительно, потому что я на этой станции живу с трёх лет. Я в метро там постоянно, они знают, как я выгляжу. Но это случалось каждый раз после теракта (в апреле 2017 года террористы совершили взрыв между станциями «Сенная площадь» и «Технологический институт» — прим. TJ). Мне кажется, это сильно развязывало руки — досматривали только тех, кто имеет неславянскую внешность. А что, тех, у кого славянская внешность, досматривать не надо?

У тебя возникают проблемы с рекламодателями из-за цвета кожи?

Инстаграм — это довольно инклюзивная площадка. Здесь с этим попроще. Я даже не знаю, куда бы я могла спокойно пойти, кроме Инстаграма, потому что здесь я чувствую себя комфортно, чувствую себя защищённой. Здесь я сама устанавливаю правила своего блога, говорю о том, что мне нравится. Тут у меня никаких проблем не было, только все эти бесконечные комментарии.

Отличается ли отношение к тебе в России и за границей?

Там на меня не обращают внимание — это прекрасно. Я иду по улице, и всем всё равно, я как обычный человек. Когда я в Испании была, это было лучшее время в моей жизни, потому что людям было всё равно, как я выгляжу. Я видела таких же, как я, мулатов, которые гуляли по набережной.

А когда ко мне папа приезжает — он просто сейчас работает в другой стране, — мы идём в кафе. На нас, разумеется, все пялятся, потому что мы говорим на русском языке и имеем нетипичную внешность.

Я не чувствую себя комфортно, когда на меня пялятся. Я живу в России 22 года, в Петербурге родилась и нахожусь всю жизнь. А такое ощущение, что я какой-то мем.

Откуда такие настроения в России?

Людям проще объединяться против кого-то и находить проблему в ком-то конкретном. А думать о том, что у нас более общие проблемы, чем просто какие-то «кавказцы», на которых в 90-х всю вину пытались свалить, это уже сложновато. Поэтому все беды у нас из-за того, что африканцы у нас в России живут. Это просто сюрреалистично.

C другой стороны, меня пугает не столько такая повестка, сколько тот отклик, который она находит. Если я начну писать в блоге: «Знаете, все проблемы в стране из-за того, что у нас кто-то ездит на „Жигулях“», мне скажут: «Иди, проспись». А когда человек говорит те же самые вещи вроде «У нас все беды в стране из-за расовых национальностей» и за ним идут, меня это пугает. То есть меня пугает не то, что есть условный Поздняков, а то, что таких людей сейчас поддерживают.

Видел, как ты отвечала в Тиктоке про «Русский марш». Можешь пояснить своё отношение к нему?

Я не думаю, что у нас есть какие-то жуткие нападки на русских — которых, судя по «Википедии», в стране 80%, – что они должны бороться за свою идентичность.

Допустим, они выходят мирно побороться за свою идентичность, а «Россия для русских» и «Москва для москвичей» — это просто такие лозунги. Но почему тогда в Москве нет маршей малых народностей? Почему удмурты не выступают? Где марш мулатов? Если это просто марш, то почему его нет у каждой национальности, которых в России 150?

Согласно последней всероссийской переписи населения, свою национальную принадлежность как «русский» указали 80,9% человек. Из этого же источника следует, что в России насчитывается более 190 народностей.

Что мы можем с этим сделать? Как ты видишь, попытки активистов переубедить часто встречаются непониманием и критикой.

Мне кажется, что нужно обсуждать эту проблему на таком уровне, чтобы она не считалась маргинальной. Расизм всё ещё кажется людям чем-то далёким: «Это там на Западе что-то происходит, это всё не про нас». А когда ты человеку говоришь, что у нас 2007 год стал рекордным по нападениям на расовой и национальной почве, он такой: «Вау, ничего себе». А это не 90-е, это всего 13 лет назад.

У нас это мало обсуждается. И во всех этих обсуждениях нужно выгрызать [свою позицию], доказывать, что ты не придумал эту проблему. По поводу того, что мне в комментариях пишут, у меня уже слов нет: «Вы угнетаете россиян» и «У вас больше прав, чем у россиян».

В марте 2008 года аналитический центр «Сова», который исследует ксенофобию в России, сообщил об «очевидном росте жестокости» и достижении рекордного уровня числа преступлений на почве национальной ненависти. По данным ГУВД Москвы, в 2008 году более 90 раз нападали на приезжих, а рост таких происшествий составил 300% по сравнении с 2007 годом.

Что касается актуальных данных, то, по сведениям «Совы», в 2019 году «от расистского и иного идейно мотивированного насилия» пострадали 45 человек, из которых пять человек погибли. Исследователи не учитывали республики Северного Кавказа и Крым, где их методика «увы, не работает».

«Медиаисточники уже давно описывают преступления таким образом, что понять, было ли оно совершено по мотиву ненависти, невозможно. А чаще СМИ просто не сообщают о таких инцидентах. Сами пострадавшие практически не обращаются ни в общественные организации, ни тем более в полицию, справедливо опасаясь проблем уже со стороны правоохранительных органов. Нападавшие, еще несколько лет назад безбоязненно выкладывавшие видео со своих «акций», теперь стали осторожнее», — резюмировал в своём докладе аналитический центр.

Правозащитная организация Human Rights Watch назвала пандемию коронавируса причиной роста случаев расистских нападений, в основном, на выходцев из Азии. В докладе члена Совета по правам человека при президенте России, опубликованном в мае 2020 года, подтверждается этот тезис и говорится: «Резкое сжимание рынка труда заставляет людей смотреть на мигрантов, как на потенциальных конкурентов за работу, заработную плату, пособия».

Что ты будешь делать сейчас?

Я не планировала много писать о расизме, но теперь буду этим заниматься, говорить о фактах, отвечать на вопросы. Рассказывать, какие существуют пути решения проблемы и о том, что темнокожие актёры в фильмах — это не плохо, и от этого не наступит конец белой расы.

#интервью #расизм #instagram #блогеры