Страна семибитного байта

10 июня Министерство связи и массовых коммуникаций затребовало из государственного резервного фонда 18 миллиардов рублей на программу импортозамещения программного обеспечения. Рассчитанный до 2025 года план дополнительного финансирования отечественной IT-отрасли с учётом ограниченной международной торговли власти утвердили ещё весной.

Сфера российских компьютерных технологий оказывается в условиях санкций не впервые. Один из самых ярких подобных периодов — 70-е годы XX века, когда СССР времён брежневского «застоя» ликвидировал отставание от Запада в области ЭВМ, через КГБ и сеть подставных компаний получая запрещённые к ввозу материалы и технику.

Министерство постановляет скопировать

1969 год для сферы информационно-вычислительных технологий в СССР оказался во многом определяющим. Ещё в 50-х советская отрасль развивалась на одном уровне с США и Великобританией. К середине 60-х всё изменилось.

В стране сформировалось несколько крупных научно-производственных центров, занимавшихся разработкой ЭВМ. Главные из них располагались на базе вузов в Москве, Новосибирске, Киеве и Минске. Однако единого понимания того, какими должны быть стандарты будущих вычислительных машин, у этих центров не было.

В выпускавшихся в столице Белоруссии ЭВМ «Минск-32» был принят так называемый «семибитный байт». В Большой электронно-счётной машине (БЭСМ), разработанной в Москве, байт был шестибитным. Общего стандарта не было ни в технологиях, ни в интерфейсах. Взаимодействие и совместимость всех разработок в такой ситуации оставались под вопросом. Попытки ликвидировать противоречия предпринимались как минимум с 1966 года, но так ни к чему и не привели.

Большая электронно-счётная машина (БЭСМ-1)

К 1969-му среди руководства отрасли сформировалось представление, что в дальнейшем нужно ориентироваться в первую очередь на технологии и архитектуру IBM. Предполагалось, что именно эта компания в будущем окажется лидером всего рынка вычислительных машин. При этом в качестве ориентира почему-то выбрали стремительно устаревающую линейку компьютеров IBM/360, созданную в 1963-64 годах.

Продукция IBM официально была в СССР недоступна. Со времён президента США Дуайта Эйзенхауэра действовал ряд эмбарго и санкций, запрещавший американским компаниям продавать в Союз и страны Варшавского договора ЭВМ, их комплектующие и другие высокотехнологичные продукты.

Вместо того, чтобы ориентироваться на более доступные образцы из Великобритании или Западной Германии, советские чиновники приняли решение взять для будущих разработок технологии из США. Получить их законным путём было практически невозможно, но решение всё же было окончательно оформлено специальной коллегией Министерства радиопромышленности СССР на совещании 18 декабря 1969 года.

«Форточка» Никсона

Было ли постановление Министерства радиопромышленности продиктовано внутренней, а не внешней необходимостью, неизвестно. Тем не менее за несколько месяцев до судьбоносного решения советской коллегии в США произошло событие, которое во многом предопределило то, как оно будет исполняться в следующие десять лет.

20 января 1969 года президентом Соединённых Штатов стал Ричард Никсон. Среди решений первого года его правления был в том числе и приказ ослабить наложенные на страны коммунистического блока санкции. Впервые за почти 20 лет количество высокотехнологичных продуктов, которые разрешалось закупать представителям СССР в Америке, было увеличено.

О массовом импорте-экспорте речь, конечно, не шла. Но возможность покупать элементы американских ЭВМ у советских специалистов всё же появилась. Единого мнения относительно того, почему Никсон пошёл на подобный жест в сторону Советского союза, в американской историографии нет до сих пор.

Известно только, что либерализация технологического эмбарго не была отдельным от всей остальной экономической политики элементом и по времени практически совпала со снятием запрета западных стран на транзит газа из СССР в Европу.

В 1969-м, за неделю до решения Минрадиопромышленности, на берегу Камы также началось строительство будущего завода по производству автомобилей КамАЗ. Ради проекта был снят ещё целый ряд ограничений. Контракты для советской стройки выполняли компании из Швейцарии, Великобритании, Италии и США.

«Не воевать, а торговать!»

Формально поставки полупроводников, транзисторов, других комплектующих и целых ЭВМ из США в СССР должны были оставаться на незначительном уровне. На деле требования соблюдались лишь на бумаге. Как только решения в обеих странах были приняты, поток техники быстро превысил допустимые значения.

В одном из отчётов сотрудник ЦРУ Кеннет Таски (Kenneth Tasky) писал: с 1969 года экспорт американских компьютерных технологий в СССР взлетел до небес. По подсчётам Таски, к 1971 году США поставили в Советский союз вычислительного оборудования на 10 миллионов долларов, что равнялось почти половине всего экспорта за предыдущие 20 лет. В 1972-м этот показатель вырос ещё сильнее и достиг фантастической для того времени суммы в 20 миллионов долларов.

Клонирование продуктов американской IT-отрасли не прошло даром. В 1971-м была, наконец, представлена та самая ЭВМ единого стандарта, о которой говорили тремя годами ранее. Как и предполагалось, сделана она была на основе скопированной линейки IBM 360. При этом решено было продолжить подобную практику и в будущем. Поставление об этом принял председатель совета министров СССР Алексей Косыгин.

Алексей Косыгин (слева) на встрече с президентом США Линдоном Джонсоном (справа) в 1967 году. Фото Фрэнсиса Миллера, Time&Life Pictures

В том же 1971 году Косыгин посетил с визитом США, где на него большое впечатление произвела презентация, организованная IBM. Ради реализации проекта был в итоге запущен целый институт — Научно-исследовательский центр электронной вычислительной техники, НИЦЭВТ. Сотни его сотрудников изучали оригинальное программное обеспечение IBM, которое в самой Америке, несмотря на коммерческий успех, активно критиковали за множество относительно неудачных в техническом плане решений.

В 1972-м настала очередь визита в СССР уже самого Ричарда Никсона. Приехавшего в Союз для встречи с Леонидом Брежневым американского лидера встречали плакатами «Не воевать, а торговать!».

Президент США Ричард Никсон с генеральным секретарём ЦК КПСС Леонидом Брежневым в ходе официального визита в Москву, 1972 год

Визит стал отправной точкой начала так называемой политики «разрядки» в отношениях между странами. Среди подписанных соглашений был и договор между правительством СССР и правительством США «о сотрудничестве в области науки и техники». О развитии оригинальных собственных разработок в области массового производства ЭВМ с тех пор в советском руководстве уже не задумывались.

От Редондо-бич до Кремля

Появление легальной возможности получать образцы американской вычислительной техники было лишь вершиной стремительно образовывавшегося айсберга. С ослаблением эмбарго сразу несколько предпринимателей в США пытались добиться от властей долгосрочных лицензий на ведение торговли с СССР. После череды безуспешных попыток начался расцвет полулегальных и нелегальных поставок. Вскоре они в несколько раз превысили то, что попадало в официальные отчёты по торговому обороту между странами.

У сложившейся в 1973-74 годах системы переправки технологических продуктов было два ключевых звена. Существенную роль в ней играли сотрудники КГБ, занимавшиеся промышленным шпионажем. Однако об их деятельности известно крайне мало. Куда лучше задокументирована работа связанных со спецслужбами подставных фирм. Их массовому появлению послужил спрос со стороны Советского союза на полупроводники. Производить их внутри СССР в достаточном количестве не получалось, а разрешённый экспорт всех потребностей (в основном они приходились на ВПК) покрыть не мог.

Образовавшийся «зазор» на рынке закрыли фирмы-посредники. К середине 1970-х их насчитывалось как минимум несколько сотен. Все они работали по одному или нескольким схожим каналам: выкупали необходимый заказ в Штатах, оформляли его как экспортный товар в одну из стран Западной Европы, Скандинавии или Африки, откуда он тем или иным путём направлялся в страны Восточной Европы или напрямую в СССР. За самый крупный и известный из таких каналов отвечал человек по имени Рихард Мюллер (Richard Mueller).

О жившем в Западной Германии Мюллере известно не так много. По некоторым данным, он родился в 1948 году, и в молодости, ещё до начала своей предпринимательской активности, успел побывать в Зеленограде, одном из ведущих центров советской электронно-вычислительной отрасли. Вместе с ещё несколькими гражданами ФРГ Мюллер создал Continental Trading Corporation (CTC).

CTC стала развивать контакты с представителями Советского союза и в итоге договорилась о передаче в СССР технологий производства полупроводников и мощных вычислительных машин. Мюллер в то же время превращает компанию в настоящий синдикат из 20 разных юридических лиц, разбросанных по всему миру. Их главной целью становится вывоз из Штатов заказанных советской стороной составляющих. Помимо Мюллера известными членами этого синдиката были уроженец ФРГ Вернер Бруххаузер (Werner Bruchhäuser) и натурализованный американец русского происхождения Анатолий Малюта (Anatoli Maluta), проживавший в городке Редондо-бич в Калифорнии.

Мюллер, Бруххаузер и Малюта начали свою деятельность в 1973 году. Наиболее активный период их работы пришёлся на 1977-1980 годы. За это время в СССР через Чехословакию, Польшу, Венгрию, Швецию и ряд других стран попало огромное количество американских комплектующих, формально предназначавшихся на продажу, например, в ЮАР.

В общей сложности предпринимателям удалось выйти на государственные объёмы продаж и поставить в Союз оборудования более чем на 30 миллионов долларов. Большая часть поставок преследовала главную цель — наладить в СССР массовое производство полупроводников в условиях сохраняющегося торгового эмбарго.

Дата-центр компании IBM в канадском Торонто, 1963 год

Когда именно о деятельности CTC стало известно американским спецслужбам, неясно. Однако поразительные масштабы нелегальных технологических закупок СССР в обход санкций можно найти ещё в рассекреченном докладе ЦРУ за январь 1976 года.

По словам авторов документа, до 1973-го СССР выпускал только простые типы полупроводников, причём делал это в незначительных объёмах и крайне медленно. В 1972-м, пишут составители доклада, даже такого невысокого уровня производства Советы смогли добиться лишь за счёт огромных трудовых ресурсов, похищенных или тайно приобретённых западных разработок полупроводниковых устройств и неэффективного метода проб и ошибок.

В 1973 году в СССР, похоже, решили прибегнуть к крупномасштабной помощи Запада. Первый заместитель министра электронной промышленности Колесников и руководитель Второго отдела министерства, отвечающего за разработку и производство полупроводников, посетили Соединённые Штаты и Западную Европу, встретились с ведущими разработчиками и производителями полупроводников, и ознакомились с состоянием дел на Западе. В 1973-74 годах Советы начали искать нелегальные каналы для получения заметных объёмов оборудования, включая и наиболее современного из доступного в то время. С 1974 года СССР продемонстрировал готовность к трате очень больших денег, не менее 100 миллионов долларов, на получение оборудования полупроводниковой промышленности, технологической помощи, и заводов по производству сырья для производства полупроводников.

из доклада ЦРУ

По оценкам спецслужб США, начиная с 1973 года представители Советского союза различными путями приобрели оборудование для производства полупроводников, несмотря на наложенное эмбарго, на общую сумму в 40 миллионов долларов. Было совершенно очевидно, что Москва всеми силами пыталась создать собственную современную полупроводниковую отрасль на основе импортного оборудования, заключали составители разведывательного отчёта.

Карточный домик рушится

В январе 1981 года на смену президенту Джимми Картеру, который занял место Ричарда Никсона, пришёл Рональд Рейган. СССР по-прежнему возглавлял Леонид Брежнев. Ещё за год до этого отлаженные в 70-х схемы существования информационной и компьютерной отрасли с санкциями и нелегальными поставками продолжали работать. Но вскоре всё вновь должно было поменяться.

В 1980-м в ответ на вторжение Советского союза в Афганистан Картер принял пакет новых санкций против СССР. Фактически полностью запрещался любой экспорт в страну американской техники. Под эмбарго попали многие другие отрасли: например, ввоз зерновых культур. Пришедший за Картером Рейган экспорт пшеницы вновь разрешил. Зато тогда же начался новый период санкционного давления в нефтегазовой и технологической отраслях

Советские люди горячо одобряют патриотическую инициативу трудовых коллективов газостроителей досрочно ввести в действие все газопроводы, несмотря на предпринятые администрацией США дискриминационные санкции. Начало 1980-х

В августе 1981-го правоохранительные органы США арестовали партнёра Рихарда Мюллера по CTC Анатолия Малюту и его помощницу Сабину Дон Титтель (Sabina Dorn Tittel). Им предъявили более 60 обвинений, от уклонения от налогов до нарушения торговых эмбарго.

Спустя год, в августе 1982-го, ФБР раскрыло в Кремниевой долине шпионскую сеть внутри IBM и нескольких других корпораций. Сеть работала на передачу за деньги информации в Японию и СССР.

В ноябре 1983 года в Швеции, в порту Мальмо местные пограничники задержали груз комплектующих для «сложной электроники и компьютерной техники». Четыре контейнера с американскими высокотехнологичными товарами прибыли из ЮАР и, как выяснится позже, предназначались для дальнейшей транспортировки в Советский союз. Несколькими неделями ранее похожая партия была арестована в порту немецкого Гамбурга.

Подобные истории в первые три года правления Рейгана всплывали в прессе одна за другой. Власти последовательно перекрыли работавшие почти десять лет каналы для поставок оборудования из США в СССР. Подробности операций почти всегда оставались засекречены. Единственное, что связывало их между собой — конечное назначение грузов. Все они предназначались для дальнейшего использования в Союзе.

Важной для того периода стала и история завербованного западными спецслужбами полковника КГБ Владимира Ветрова. В 1981-82 годах Ветров, выйдя на контакт с представителями французской и американской разведок, передал сведения о полной схеме организации научно-технического шпионажа КГБ. В общей сложности полковник раскрыл около 70 источников в 15 странах, а также имена 450 сотрудников, занимавшихся сбором научно-технической информации (так называемое «досье Farewell»).

На основе полученных от Ветрова сведений специалистами ЦРУ была проведена масштабная контроперация по поставке в СССР подложных технических сведений и оборудования. Украденное тогда КГБ программное обеспечение и комплектующие со встроенным в них зловредным кодом привели к крупному взрыву на советском газопроводе Уренгой — Сургут — Челябинск летом 1982 года (причастность к нему спецслужб США оспаривается частью российских экспертов). Сам Ветров был казнён по решению Военной коллегии Верховного суда СССР в феврале 1985-го.

Эмир Кустурица в роли полковника КГБ Сергея Григорьева в фильме «Прощальное дело», 2009 год. В основу сюжета киноленты легла история полковника Владимира Ветрова

Несмотря на усилившееся давление, добытых за предыдущие годы сведений и технологий хватило, чтобы в СССР в 1985 году появился новый завод по производству полупроводников. Тем не менее к началу Перестройки цепочка полулегальных и нелегальных поставок техники из США, сформировавшаяся в брежневский период, была полностью уничтожена.

О том, чтобы эффективно продолжать заимствования и тем более развитие собственных компьютерных систем и ПО, вскоре уже никто не задумывался. Оказалось, что за прошедшие с 1969 года двадцать лет находящаяся в условиях экономического кризиса, торговых эмбарго и войны страна безнадёжно отстала от IT-индустрии своего главного противника.