Абсолютная, отважная и безупречная правда

18 февраля газета The New York Times опубликовала репортаж американского писателя Гари Штейнгарта (Gary Shteyngart). В своём тексте он рассказал об эксперименте, состоявшемся в первых числах января: в течение семи дней Штейнгарт не занимался ничем другим, кроме просмотра российского телевидения.

Репортаж стал настоящей сенсацией, о нём написал ряд крупнейших российских СМИ, включая Russia Today и Gazeta.ru. TJ публикует самые интересные моменты из этого материала в переводе на русский.

Фото Саши Руденской (Sasha Rudensky), The New York Times

31 декабря, в канун нового 2015 года, в день, который выдался морозным и солнечным, я сидел на краю кинг-сайз кровати в нью-йоркском отеле Four Seasons. Я жевал ломтики мраморной говядины и постепенно опустошал бутылку пино нуар, наблюдая за тем, как на российском государственном канале женщина изображала мужчину, изображающего бородатую женщину. Стоя на освещённой искрящейся люстрой сцене перед аудиторией элитных знаменитостей, пародистка Елена Воробей пела песню на мелодию Глории Гейнор «I Will Survive». Её номер являлся грубым изображением Кончиты Вурст — австрийского трансвестита, который в 2014 году выиграл Евровидение.

За исключением рыбной ловли, футбола и православной церкви, лишь немногие вещи воспринимаются в России более серьёзно, чем Евровидение. Действительно, большая часть «блестящих» музыкальных шоу на российском телевидении выглядит как его бесконечная репетиция.

Подтекст сегодняшнего шоу, которое смотрели миллионы человек, также был предельно ясен: дав музыкальный приз трансвеститу, Европа отвергла гомофобию — ценность, которой она однажды поделилась с Россией. Но Россия, как и сама Глория Гейнор, выстоит и ни за что не поддастся малодушным принципам толерантности. Страна, где банды дружинников, зовущих себя «Оккупай-педофиляй», нападают на геев и лесбиянок на улицах крупных городов, отныне будет нести знамя европейского христианства.

Вы, возможно, захотите узнать, почему я оставил свой дом и семью и начал смотреть российские пародии на австрийского трансвестита .

Я субъект эксперимента. В течение следующей недели я буду жить почти исключительно на диете из контролируемых государством российских телеканалов, транслируемых с трёх макбуков на три 55-дюймовых монитора Samsung в комнате манхэттенского отеля Four Seasons. И даже если я не смогу впитать в себя ТВ-диету обычного россиянина, я по крайней мере смогу пожить в стиле одного из её повелителей.

Два монитора взгромоздились прямо перед моей кроватью, оставив место только для тележки c едой, а третий висел на стене справа от меня. Эта установка очень напоминала офис трейдера небольшого хедж-фонда или центр управления полётами какой-нибудь бедной нации. Но я не буду наблюдать за полётом астронавтов в бесконечную пустоту. В некотором смысле я сам оставлю планету позади.

Фото Саши Руденской, The New York Times

За время эксперимента я ни разу не выйду за пределы моей роскошной клетки площадью шестьсот квадратных футов, кроме нескольких исключительных случаев, и в течение всего времени бодрствования я буду смотреть телевизор. Я могу принимать гостей, но только если телевизоры будут оставаться включёнными. Мне разрешено каждое утро посещать бассейн в Нью-Йоркском центре здравоохранения. Владимир Путин, как сообщается, каждое утро уделяет плаванию по два часа для того, чтобы очистить голову и обдумать некоторые государственные дела. Не считая планов по аннексии Коннектикута или намерений защитить коллапсирующую экономику, я буду похож на него. Правда, без всемирно известного оголённого торса.

Вот вопрос, на который я попытаюсь найти ответ: что случится со мной, американизированным носителем русского языка и романистом, эмигрировавшим из Советского Союза еще в детстве, если я пущусь в плавание по информационному потоку, который получают мои бывшие соотечественники через фильтры телевидения? Смогу ли я научиться так же праведно любить Путина, как и 85% россиян? Смогу ли я броситься в российское консульство на Восточной 91-й улице и попросить назад моё гражданство? Смогу ли я оставить Нью-Йорк позади и переехать в Крым, который как раз в этом году был оккупирован войсками Путина, утверждающего, что полуостров принадлежал России практически со времён Ветхого Завета? Или же я просто сойду с ума?

Мой друг в Санкт-Петербурге, тридцатилетний молодой мужчина, который, как и многие в его возрасте, избегает государственных телеканалов и пользуется только альтернативными источниками новостей в интернете, предупреждает меня по электронной почте: «Твоё задание может нанести непоправимый вред психике и здоровью в целом. Российское телевидение и новости в частности — это своего рода биологическое оружие».

«Твоё задание может нанести непоправимый вред психике и здоровью в целом. Российское телевидение и новости в частности — это своего рода биологическое оружие»

«Я думаю, что со мной все будет хорошо. Русские переживали и не такое. Тем не менее на всякий случай я запасся полным набором успокоительных, снотворного и обезболивающих», — ответил я ему.

День первый

Мой взгляд бегает от монитора к монитору. Я выключаю звук у Первого, делаю громче «Россию 1» и опускаю на два деления звук НТВ. На одном канале гномы-азиаты стреляют в друг друга конфетти. На другом экране — музыкальный номер в исполнении спортивных танцоров, празднующих победу России на Олимпиаде в Сочи с 33 медалями. За каждой строчкой следует рефрен «Oh yeah!» на английском языке. На третьем канале двое мужчин, одетых как гигантские медведи, танцуют брейк-данс.

Российское ТВ с любовью поглотило все эпохи американской и европейской поп-культуры, и сейчас бесконечно их рекомбинирует. Чем более бессмысленным получается результат, тем лучше. Два человека с поставленными причёсками — маленький бородатый мужчина и великанша среднего возраста — напоминают обложку хита группы Roxette, «The Look». На другом мониторе, знаменитый татарский певец Ренат Ибрагимов, щеголеватый пожилой человек, перепевает дарк-поп балладу Тома Джонса «Далила». Если бы Spinal Tap действительно существовали, то они скорее всего находились бы сейчас с гастролями во Владивостоке. Но независимо от стиля музыки, аудитория в студии сходит с ума, начинает кричать и аплодировать. Я посылаю несколько клипов моему другу, Марку Батлеру, который преподает теорию музыки в Северо-Западном университете, чтобы помочь мне понять «энтузиазм по-русски»: «Аудитория не хлопает на два и четыре, как это делают те, кто слушают рок, или на один и три (довольно распространённый стереотип насчет тех, кто не понимает рок-ритм). Вместо этого, они хлопают на каждый удар».

Я помню эти хлопки в мои ранние подростковые года, на бар-мицвах в российских ночных клубах Квинса и Бруклина. Я помню, как я постоянно пытался сбежать от подобных аплодисментов, из-за чего я часто оказывался один на ближайшей парковке. Счастливейшие аплодисменты на моей памяти, так или иначе, принадлежали моей бабушке и её поколению, которое, казалось, было поражено тем, что они всё ещё ходят по земле.

Будучи слегка навеселе от игристого пино-нуар «Кло Дю Валь», который я потягиваю вместе с очередной порцией мраморной говядины, я ничего не могу с собой поделать. Я начинаю хлопать и напевать «форгифф ми, Дилайла, ай джас кудн тэйк эниморр». Находясь в приподнятом настроении, я осмотрел своё окружение. Отель Four Seasons прекрасно подходил для моей задачи. Вестибюль заполнен русскими, модные бабушки, с ног до головы разодетые в Louis Vuitton и Chanel, ведут за ручку таких же детей мимо рождественской ёлки. Окна моего номера выходят на почти достроенный дом №432 на Парк Авеню, 96-этажный роскошный кондоминиум, который будет одним самых высоких жилых зданий на Манхэттене: стоимость квартир в нём начинается от семнадцати миллионов долларов.

Незадолго до кануна Нового 2015 года, когда этот дом должен был быть сдан, я узнал одну вещь: многие из жильцов квартир, чьи окна были видны из моего номера, скорее всего принадлежат к классу российских олигархов, которые помогли превратить недвижимость в Лондоне, а теперь и в Нью-Йорке, в самые дорогие в мире.

Фото Саши Руденской, The New York Times

На новогодней феерии от НТВ разговоры среди ведущих превращаются в политику. Конец года, настало время подвести итоги, ведь подведение итогов, будь то за кухонным столом или в бане, или после пробуждения после ночной пьянки на какой-то железнодорожной платформе далеко от дома, является национальной традицией.

Ведущие панславянского российско-украинско-беларусского концерта зачитывают список звёзд российской эстрады, которым запретили въезд в Украину после путинского вторжения в Крым. «У нас нет никаких черных списков. Мы желаем всем людям любви и дружбы без каких-либо бойкотов».

Фото Саши Руденской, The New York Times

«Они (под этим кодовым словом скрываются Украина и Запад; если верить российским СМИ, НАТО и ЦРУ захватили власть в Киеве, так что трудно устоять от их объединения в рамках одного термина) притесняют наших артистов», — говорит другой певец.

«Они не позволяют нам иметь нашу собственную точку зрения».

«Как можно не любить своего собственного президента? Это наша точка зрения».

«На нашей сцене не существует никаких границ».

В голосе у ведущих слышна искренняя боль, ведь когда они жалуются на холодный приём со стороны Запада, они говорят от лица большей части своей телевизионной аудитории.

Такая геополитика всё больше напоминает среднюю школу. Прямо как амбициозный подросток, стремящийся к успеху в общественной жизни, Россия хочет быть заметной и уважаемой. Вторжение в Крым и кровавый конфликт в Восточной Украине привлекли внимание всего мира, но теперь крутые страны больше не приглашают Россию на ночёвки без присмотра, а записки на шкафчике России теперь оставляют только Ким Чен Ын и Рауль Кастро.

День второй

Я скучаю по Путину. Сейчас он находится в ТВ-отпуске, наслаждаясь продлёнными одинадцатидневными новогодними праздниками. Я уверен, он купается в президентском бассейне, создавая там цунами. Лицо Путина появилось на всех трёх моих мониторах около полуночи по московскому времени, когда он выступал с новогодним посланием к нации. «Любовь к Родине — одно из самых мощных, возвышающих чувств», — заявил Путин со своей запатентованной безразлично-беспощадной серьёзностью. Возвращение Крыма станет «важнейшей вехой в отечественной истории».

В этот же день в России начинается беспрестанный показ американских фильмов. Контролируемые государством каналы жонглируют «Аватаром», «Зудом седьмого года» и «Хрониками Нарнии». Несмотря на плохие отношения с Обамой, они не представляют новогоднюю сетку без «Крепкого орешка» или магического шоу Дэвида Блейна. Я позволяю себе немножко вздремнуть, после чего принимаю очередную инъекцию говядины.

Фото Саши Руденской, The New York Times

«Вечерние Вести» на «России 1» начинаются с Украины. Ведущие всех трёх каналов — привлекательные мужчины и женщины с мёртвым взглядом. Они говорят с тем же непоколебимым «это абсолютная, отважная и безупречная правда»-тоном, который Путин использует в своих публичных выступлениях, иногда добавляя ложечку острого сарказма. Их скороговорка имеет гипнотический эффект стаккато, из-за чего они становятся похожи на пулемёт, замолкающий через регулярные промежутки времени. Часто становится трудно помнить о том, что они двигают ртом или вдыхают и выдыхают кислород.

В сегодняшнем выпуске новостей так называемые украинские фашисты воздают память неонацисту Степану Бандере факельным парадом в стиле Гитлера. Бандера — сложная фигура; он украинский националист, который флиртовал с немцами во время Второй мировой войны, но в конечном счете был ими же заключен в тюрьму. Любой киевский марш украинского Правого сектора — ксенофобского, социально-консервативного правого движения, которое имеет гораздо больше общего с нынешней властью в Москве, нежели обе стороны хотели бы признать — является своего рода кошачьей мятой для дикторов. «Вместо празднования Нового года празднуют день рождения Бандеры. Похоже, фашистская идеология будет основой нового украинского государства», — заявляет ведущий.

День третий

Когда я проснулся, я почувствовал, что моё тело будто набухло. Было трудно двигать конечностями, особенно нижними. Наверное, подагра разыгралась. Ночью мониторы выключены, но ноутбуки по-прежнему прогоняют одно и то же, а спутники всё так же выполняют свою транслирующую функцию. Я вразвалку направляюсь в мраморную ванную комнату и смотрю на своё опухшее ото сна лицо.

Есть только один позитивный момент в сегодняшнем дне: пересечь 57-ю улицу сквозь толпу русских, азиатов и южноамериканцев, направляющихся за покупками в Нью-Йорке, и плюхнуться в солёную воду в Центре здравоохранения. Я пытаюсь выкинуть российское телевидение из головы, но высокие децибелы поп-песенок и зудящий гул голосов ведущих новостей разрывает мои барабанные перепонки даже под водой.

И я снова в своей клетке, жую бутерброд на белом хлебе с копчёным лососем и яйцами и пробегаюсь по мониторам, один из которых транслирует вопящий хор Красной армии, другой — рекламу 24-каратного ожерелья для мужчин, которое «показывает не только ваш статус, но и хороший вкус». Толстая блестящая цепь — именно цепь, вы не ослышались: «Купите одну и получите вторую в подарок, всего за 1490 рублей».

Новости сегодня просто захватывающие. Двум репортёрам Life News — российского канала, который в значительной степени поддерживает украинских мятежников и, по слухам, имеет связи с путинским ФСБ — разбили камеру во время факельного шествия в Киеве. «Антирусские настроения уже напоминают истерию», — говорит репортёр.

Я смотрю на часы. Прошла уже минута, а он все ещё не упомянул ни фашизма, ни нацизма или неонацизма, ни даже коварства Запада.

«Факельные шествия ассоциируются с нацистской Германией», — говорит журналист.

Фото Саши Руденской, The New York Times

На мониторе с НТВ я натыкаюсь на комедию «Идеальная пара». Вот что пишут в анонсе: «Зоя — спортсменка с мужским характером. Поэтому у неё проблемы с сильным полом и все от неё сбегают».

Я заметил, что у русских очень много фильмов о людях, которым примерно 30 лет с хвостиком, которые ещё не женаты, в противовес основной массе, которая предпочитает жениться, иметь 1,61 детей, а затем развестись в самом начале жизни (согласно Организации Объединённых Наций, Россия постоянно занимает первую строчку в рейтинге разводов). Как и большинство российских романтических комедий, фильм кажется слишком длинным, многословным и до смешного целомудренным. Один мягкий поцелуй бледнеет перед тем, что может произойти под одеялом.

Сегодня вы едва ли сможете найти хотя бы намек на секс в таком коммерческом фильме, как «Идеальная пара», но после просмотра одного из номеров танцевального шоу вам захочется надеть презерватив. Так, на всякий случай

Я откупориваю бутылку вина и возвращаюсь в мир, который владеет мной целиком. Январский ветер стучит в окна моего одинокого небоскрёба. На Первом Канале продолжается скандал с разбитой камерой в Киеве. Много крупных планов сломанной камеры, вокруг неё — что-то похожее на снег или конфетти. Вскоре эти кадры сменяются кадрами с Макколеем Калкиным и фильмом «Один дома».

День четвёртый

Я ползу по заснеженному Киеву, пытаясь отыскать мобильник, который был украден неонацистскими фашистами. Нахожу его около стены, разрисованной гигантской свастикой; его экран разбит факелами украинцев. «Алло», — говорю я по-русски: «Кто-нибудь, пожалуйста, помогите. Здесь очень холодно». В открывшемся FaceTime я вижу мёртвый взгляд ведущего «России 1»: «Факельные шествия связаны с нацистской Германией».

Я просыпаюсь и, спотыкаясь, иду в ванную, пью бензодиазепины ( психоактивные вещества, используемые как снотворное или седатив — прим. ред.) и ползу обратно в постель. Сплю я от силы три часа. Когда я был в России, я иногда просыпался в середине ночи, думая: «А что, если они закроют границы? Что делать, если мне придётся провести здесь остаток жизни?». Даже сейчас, в моей роскошной квартире в центре Манхэттена, подобное чувство не даёт мне уснуть.

Сегодня я никакой. Во время плавания я больше похож на головастика, чем на лягушку. Вернувшись в залитую солнцем комнату ужасов, я застаю «Россию 1» в смятении. В новостях — 35 машин, скопившихся в Нью-Гемпшире. На первый взгляд, никто серьёзно не пострадал, но очевидно, что Запад разваливается. Ещё хуже всё обстоит за океаном. «Неприятный новогодний подарок получил Принц Эндрю», — вещает репортёр с отточенной смесью серьёзности, сарказма и ликования. — «Вся Британия шокирована секс-скандалом между принцем и несовершеннолетним подростком, который, как заявляется, был в “сексуальном рабстве"». Зрителей из Екатеринбурга, поглощающих утреннюю кашу, осведомляют о преступлениях, совершённых британской королевской семьёй. Диапазон разнится от принца Гарри в нацистской форме до принцессы Дианы, погибшей «при загадочных обстоятельствах».

Русские же, напротив, ведут образцовую, никак не связанную с фашистами, жизнь. Самолёт компании Air Asia разбился в Яванском море. «Индонезийские власти в значительной степени полагаются на российских дайверов и их оборудование» в попытках найти и восстановить обречённое транспортное средство. Мы знакомимся с хорошим человеком, почтальоном Алексеем Тряпицыным, живущим в маленькой деревушке на севере России. Почему-то он не курит и не пьёт, но зато снялся в документальном фильме «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына». Его жена – тоже «хороший человек».

«Я обычная женщина», — рассказывает она: «Я умею делать всё: стрелять из ружья, ловить уток».

Месседж для всех россиян, особенно для избалованных камамбером москвичей, предельно ясен: в преддверии трудных дней вы должны учиться стрелять из ружья и ловить уток.

День пятый

Мой психотерапевт согласился иногда приезжать ко мне. Мы пытаемся воссоздать привычную обстановку сеанса с диваном и креслом, за тем лишь исключением, что я нахожусь на большой двуспальной кровати, а он сидит справа от меня. Мониторы по-прежнему включены. На одном украинский наркоторговец, которого поймали в Москве; крупным планом был показан его подлый красный украинский паспорт. На другом двое мужчин вырубились на траве. Между ними пустая бутылка водки. «Такие дела», — сказал я доктору: «Это Россия».

Я закрываю глаза и пытаюсь осмыслить то, что я только что сказал.

В своих книгах я пытался понять моих родителей и то, через что они прошли, живя в Советском Союзе. Может быть, этот проект — еще один способ познакомиться с ними. Времена меняются, режимы меняются, но телевидение остается почти таким же.

Фото Саши Руденской, The New York Times

У меня столько разногласий с моими родителями по поводу политики в США, однако мы, как правило, соглашаемся насчет Путина. И это верно для многих моих друзей родом из России. Это странно, но Путин нас объединяет с нашими родителями. Приятно осознавать, что есть источник жестокости в этом мире, который мы все можем определить.

Представьте себе, если бы мои родители никогда не покинули Россию. Где бы я был сейчас? Это всё (я показываю на три экрана) могло быть моей постоянной реальностью.

«Здесь вы находитесь в виртуальном детстве», — говорит мой психиатр: «Это регрессивные чувства».

«Кроме того, телевизоры в Советском Союзе часто взрывались», — не умолкаю я: «Шестьдесят процентов домашних пожаров в Москве обычно были вызваны взрывом телевизора».

Мы молчали некоторое время, как часто случается в ходе психоанализа. Однако, как же хорошо выговориться.

День шестой

Ох, к чёрту все. Я хочу начать пить сразу после завтрака. И я не буду бриться или носить одежду. Отельного халата Four Seasons будет достаточно. Женщина с русским именем на бирке закатывает в номер кофе с бейглом с белой рыбой.

Фото Саши Руденской, The New York Times

«Белая рыба, а не лосось?» — отчитывает она меня, как если бы она была телеведущей Первого канала, а я Украиной. «Я возьму лосось завтра», — обещаю я ей.

Я смотрю шоу в стиле Джерри Спрингера под названием «Мужское/Женское». Сегодняшняя тема: Татьяна, женщина из села Большеорловское, находящегося в трехстах милях от Москвы, хочет определить отцовство её последнего ребенка. Для десятков деревенских мужчин проводят ДНК-тест, после чего следуют кадры перепачканных соседей бедной Татьяны, кричащих то, что они о ней думают: «Шлюха — она и есть шлюха». «Ты напился, пришел к ней домой и трахнул!».

Сама деревня выглядит так же плохо, как и населяющие её жители: грубые мужики в плохо сидящих китайских свитерах. Жилища представляют собой крошечные лачуги с комнатой для холодильника, телевизором и небольшим количеством тараканов.

Там группа экспертов, включающая адвоката, психолога, художника и поэта в бархатной куртке и пышными поэтическими усами, комментирует проблемы Татьяны. «Все российские пары должны заводить детей, будучи трезвыми», — своевременно замечает поэт.

Сама Татьяна говорит с хриплым деревенским акцентом: у неё нет нескольких зубов. Тем не менее она странно красива, и, несмотря на всю схожесть ситуации с шоу Джерри Спрингера, она никогда не сопротивляется, даже когда ведущие и публика унижают её. Она сидит там, непоколебимая, совсем как падший персонаж Достоевского. В своем роде она образцовый гражданин для новой путинской России. Она знает, что надо держать рот на замке, когда на неё постоянно кричат власть имущие.

Результаты ДНК показали, что ни один из собранных в студии растяп не оказался отцом. Завтра Первый канал будет транслировать вторую часть рассказа Татьяны. Будет проведено ещё несколько ДНК-тестов. Татьяну снова будут называть шлюхой.

Я больше не могу смотреть новости, по крайней мере — без двух мини-бутылок «Абсолюта», которые я шлифую парой бутылок пива. Мониторы сливаются в один, и я с трудом наблюдаю за происходящим. На одном экране мужчина с пушкой унижает других, в то время как на другом женщина в циркониевом ожерелье поёт полную чепуху. Я позволяю себе раствориться в глупости и угрозах, как если бы я был мужчиной, только что вернувшимся после тяжелого рабочего дня, ограбленный начальником и обворованный гаишниками где-нибудь в Томске или Омске. Какое же мощное орудие — путинское телевидение! Как умело оно сочетает в себе ностальгию, злобу, паранойю и паршивый юмор. Как же быстро оно притупляет чувства и сеет в вашей душе семена гнева.

Я зарываюсь лицом в гипоаллергенную подушку. Мне нужно ещё выпить.

Но вместо «Абсолюта» я решил сделать кое-что запрещенное. Я выхватил свой ноутбук и зашёл на прогрессивный новостной сайт Slon.ru. Мои друзья в Санкт-Петербурге существуют за счёт этих аналитических блогов и новостных сайтов, салонов Новой России. Slon является одним из немногих оставшихся, которые не прогнулись под режим. Два других фаворита, Gazeta.ru и Lenta.ru, потеряли свою беспристрастность.

Два основных заголовка на Slon — не о падении курса евро по отношению к доллару. Они о падении цены на нефть ниже 57 долларов за баррель. Ещё одна статья рассказывает об отказе оппозиционного лидера Алексея Навального продолжать жить под домашним арестом (активист и его брат были осуждены по сфабрикованному делу). Ещё одна статья называется «Как рухнет режим: возможный сценарий».

Десятки миллионов россиян, в основном молодые и городские, пользуются социальными медиа. Я с лёгкостью могу представить себе по крайней мере некоторых из них, с энтузиазмом размещающих статью «Как рухнет режим» в своих лентах и твитящих об этом.

День седьмой

Сегодня мой последний день в виртуальной России. В холле Four Seasons разбирают рождественскую елку, в то время как несколькими этажами выше, в моей комнате, рождественские празднования еще только начинаются: православные празднуют Рождество 7 января.

Я смотрю вторую часть разоблачения Татьяны, деревенской соблазнительницы, в передаче «Мужское/Женское». Сегодня на месте для важных людей, выступающих в качестве судей для Татьяны, уже не поэт, а «шоумен»: в шипованной куртке с застрявшей в лацкане куклой Барби и с густой прической в стиле Помпадур. Рыжеволосый чувак в куртке с надписью «Россия» оказывается отцом ребенка. «Да! Да! Да!» — кричит Татьяна.

«Я бы кастрировал всех этих людей», — говорит один из ведущих программы, указывая на сидящих в студии мужчин.

Ко мне пришел Кит Гессен — писатель и журналист, родившийся в Москве. Я заказал тарелку мортаделлы и испанского хамона. «Ты сейчас похож на россиянина, который живёт в роскоши, но всё равно вынужден слушать этот бред», — говорит Кит после изучения трёх мониторов.

Фото Саши Руденской, The New York Times

Поскольку Кит тщательно наблюдает за российским телевидением, он отмечает сдвиг в последние несколько лет. «Вы смотрите новости, но новость состоит в новости. Не в информации, из которой она состоит, но в образе представления этой информации. Может даже показаться, что ты читаешь сообщение, посланное напрямую из Кремля».

«Вы смотрите новости, но новость состоит в новости. Не в информации, из которой она состоит, но в образе представления этой информации. Может даже показаться, что ты читаешь сообщение, посланное напрямую из Кремля»

По мере того как телевизоры продолжают жужжать о триумфе поддерживаемых Россией украинских повстанцев, он спрашивает меня, слышал ли я об убийстве Бэтмена, особенно непокорного донбасского полевого командира.

«Судя по всему, он был атакован и убит российскими силовиками или другими повстанцами, потому что он вышел из-под контроля», — сказал Кит.

Я открыл свой ноутбук и взглянул на неподвластные цензуре русскоязычные сайты. Убийство Бэтмена повсеместно являлось главной новостью. The New York Times уже написала об этом статью. Но ни на «России 1», ни на НТВ, ни на Первом Канале об этом ничего не было.

После того как Кит ушёл, я сосредоточился на Рождественской службе, которая в тот момент транслировалась в прямом эфире сразу по двум каналам. Голубоглазые женщины в платках, бородатые священники в золоте, раскачивающийся ладан. Но внезапно мы переносимся со службы в богатом храме Христа Спасителя в небольшую, скромную церковь в таком же маленьком и скромном городке к югу от Москвы.

Одетый в простой свитер, с прямым и устойчивым взглядом, Владимир Путин отмечает праздник в окружении нескольких девушек в белых платках. В торжественном акте религиозного созерцания выражение лица Путина более непознаваемо, чем когда либо. Вот он, самозваный реставратор нации. Но кто он? Нам показывают людей в задних рядах, которые встают на скамьи, чтобы сфотографировать Его на свои смартфоны. Нам говорят, что дети, которые оказываются беженцами из контролируемого повстанцами Луганска, живут на землях церкви. Кремль подарил им к празднику «конфеты и исторические книги». Получается, эти девушки в белых платочках, те самые, которые стоят рядом с Путиным — это те, кто был вынужден покинуть свои дома из-за насилия, которое сам Путин же и развязал?

Умиротворённый Путин стоит в центре этой живописной картины. В этом и заключается блеск российского телевидения и причина, по которой мне было так больно смотреть его целую неделю. Если вы не истинный верующий, это гудение постоянно напоминает вам о том, насколько вы одиноки в мире другого человека. И этот человек — Владимир Владимирович Путин. Это его телеканалы, его шоу, его мечты и его вера.

Во время моего последнего визита в Москву несколько лет назад пьяный таксист из далекой провинции вёз меня по городу почти плача, потому что, по его словам, он был не в состоянии прокормить свою семью. «Я хотел бы эмигрировать в Штаты. Я не могу так жить», — сказал он.

«Вам лучше попробовать Канаду. У них очень приветливая политика в области иммиграции», — посоветовал я ему. Он открыл дверь, наклонился к тротуару и смачно харкнул. «Канада? Никогда! Я мог бы жить только в сверхдержаве!».

Не имеет никакого значения то, что истинный путь России ведёт от нефтяных месторождений непосредственно к 432 дому по Парк-авеню. Когда вы смотрите шоу Путина, вы живёте в сверхдержаве. Вы — смелый украинский бунтарь из некогда прекрасного Донецкого аэропорта, вооружённый российским оружием. Вы — русскоговорящая бабушка, стоящая рядом с полуразрушенным домом в Луганске и кричащая на фашистов точно так же, как и её мать, вероятно, делала семьдесят лет назад, когда вторглись немцы. Вы — священник, разбрызгиващий святую воду на фотогеничную колонну российской гуманитарной помощи, направляющуюся на фронт. Страдать и выжить — вот что значит быть русским. Так было в прошлом, и будет всегда. Это фантазия, которая подается каждый вечер на Первом Канале, на «России 1» и НТВ.

Пройдёт одно поколение, и новости Первого Канала нашего времени будут казаться такими же нелепыми, как и советские документальные фильмы о закупках зерна. Молодые люди будут удивляться, как много беспрецедентных событий пережили их родители и как, несмотря на все это, они умудрились остаться людьми. Что касается меня, то я снова сбегаю из России. Три приятных нажатия на кнопки трёх пультов Samsung — и целая неделя моей жизни погружается в темноту.

Данный материал является частичным переводом статьи Гари Штейнгарта «Out of My Mouth Comes Unimpeachable Manly Truth» на The New York Times.