Библиотека
Роман Персианинов

Как в России зародилась идея и язык информационной войны с Западом — фрагмент книги «Это не пропаганда»

Путь от развала СССР к новым методам борьбы с «врагами» с помощью интернета и провокаций.

​Компьютерные курсы в СССР, 1985 год Фото газеты «Переславская неделя»

В конце апреля в издательстве Individuum вышла книга английского журналиста советского происхождения Питера Померанцева «Это не пропаганда. Хроники мировой войны с реальностью». В ней автор анализирует, как интернет стал частью информационной войны мировых стран. Для этого автор объездил Филиппины, Мексику, США, Великобританию и Россию, изучая, как там зарождаются и живут фейковые новости, фермы-троллей, связанные с властями, и прочее. России, в столице которой Померанцев жил с 2001 по 2010 годы, уделяется особое внимание.

С разрешения издательства TJ публикует главу «Операция «„Перестройка“», в которой Померанцев рассказывает, как бывшие члены советских спецслужб связали падение страны с информационной пропагандой врагов, и к чему это привело.

«Операция «„Перестройка“»

В конце 1990-х и первом десятилетии 21 века идея информационной войны начала постепенно овладевать умами некоторых российских геополитических аналитиков (с прежним опытом работы в спецслужбах). Они пытались понять суть истории и, в частности, причины развала Советского Союза. Агенты спецслужб, перековавшиеся в учёных, считали, что советская империя рухнула не из-за плохой экономической политики, нарушений прав человека и лжи, а из-за «информационных вирусов», насаждавшихся западными спецслужбами через «троянских коней» — таких идей, как свобода слова и экономические реформы («Операция „Перестройка“»).

Якобы иностранные тайные агенты в советском руководстве, притворявшиеся «реформаторами», контролировали распространение этих «вирусов» в сотрудничестве с «пятой колонной» антисоветских диссидентов, действовавших по указке Вашингтона.

Долгое время такие теории не были особенно популярны в России. Но когда Кремль начал искать причины цветных революций и роста недовольства внутри страны, который привёл к появлению сотен тысяч протестовавших против правления Владимира Путина в 2011 и 2012 годах, подобная всеобъемлющая философия информационной войны стала всё чаще приниматься на вооружение телевизионными комментаторами и политтехнологами.

Теперь они выдвигают теорию, что Запад ведёт информационную войну против России, используя службу Би-би-си, правозащитные НКО и организации, занимающиеся фактчекингом и антикоррупционными расследованиями.

Один из самых заметных публичных пропагандистов идеи информационной войны — Игорь Ашманов, частый гость токшоу на телевидении и радио. «Мы уже пережили сами и наблюдали несколько информационных войн: развал СССР, события в Югославии, Ираке, Ливии», — говорил Ашманов в одном из своих многочисленных интервью . Кроме того, он убеждал российских законодателей, что Google, Facebook и Twitter представляют собой идеологическое оружие, нацеленное на Россию.

При этом Ашманов — не какой-нибудь сварливый старый шпион. Он — один из отцов-основателей российского интернета и бывших руководителей Rambler. Оказавшись в его высокотехнологичном офисе в Москве, где на столах стояли свежие фрукты, финики и орехи, я мог легко представить себе, что нахожусь где-то в Пало-Альто или Берлине. В своей спортивной одежде и очках в тонкой металлической оправе Ашманов мог бы вписаться в любое сборище технарей.

Главная идея Ашманова — это «суверенный интернет», то есть государственный контроль над тем, какая информация доходит до населения. Больших успехов в этом начинании достиг Китай с помощью «Великого китайского файрвола» и цензуры, которую Запад пытается подорвать разговорами о «свободе слова». По мнению Ашманова, информационного суверенитета невозможно достичь без идеологии, которая поддерживала бы ваши решения пропускать внутрь одни потоки информации и не пропускать другие.

Если твоя идеология импортируемая… как с либерализмом, то ты всегда играешь по чужим правилам, которые постоянно меняются кем-то другим. Тебя всегда можно назначить виноватым, нарушившим правила демократии… Идеология должна производиться внутри страны, как и операционные системы, ракеты, инсулин и зерно. И защищаться и поддерживаться информационным суверенитетом.

Игорь Ашманов

В такой картине мира информация предшествует сути. Сперва вы намечаете цель информационной атаки, а затем подгоняете под неё идеологию. Не имеет никакого значения, верна эта идеология или нет, — она служит тактической функцией. Вместо столкновения идей, ведущего к Холодной войне, информационная война требует создания идеологий. По мнению Ашманова, совсем не сложно найти примеры лицемерных действий США, когда дело касалось свободы и прав человека. США навязывали их противникам и игнорировали их нарушение своими союзниками. Говоря расплывчатыми формулировками дипломатов, ценности и интересы не всегда соответствуют друг другу.

С другой стороны, пока США декларировали приверженность определённой идее, продвигая свой имидж, им приходилось как минимум совершать какие-то шаги в соответствующем направлении. По мнению профессора Оксфордского университета Розмари Фут, корни «свободоориентированной» риторики американской внешней политики можно проследить вплоть до речи президента Франклина Делано Рузвельта 1941 года «Четыре свободы». Президент призывал к свободе слова и вероисповедания, свободе от страха и нужды, говоря о них как об основе демократического мира. Столь громкое заявление подразумевало, что политика и практика должны хотя бы приблизительно соответствовать обещаниям.

Уже в 1949 году посольство США в Москве говорило о так называемом негритянском вопросе как о «важном козыре советской пропаганды» и о том, что с этой проблемой необходимо справиться внутри США ради успеха внешней политики страны . В 1950-е годы министерство юстиции США полагало десегрегацию внутри США важным вопросом, способным укрепить международный имидж страны как оплота свободы.

В начале 1970-х, после вьетнамской войны, американской поддержки путча в Чили и вторжения США в Доминиканскую республику, Конгресс провёл слушания по вопросу нарушения прав человека в этих странах. По итогам работы в госдепартаменте США было создано особое бюро по вопросам прав человека, цель которого состояла в выстраивании более чёткой связи между риторикой о правах человека и свободе с реальными политическими шагами.

Тем временем в Советском Союзе диссиденты могли апеллировать к Хельсинкским соглашениям, чтобы вынудить режим «соблюдать собственные законы», пытаясь хотя бы поставить власть в неловкое положение перед лицом всего мира.

По большому счету среди ужасов Холодной войны были свои крошечные победы, но идея написания истории посредством информационной войны уничтожает даже эти достижения и вместо лицемерия предлагает не что-то лучшее, а мир, в котором вообще нет ценностей. В подобной картине мира вся информация становится — как у военных стратегов — лишь средством для подрыва позиций врага, инструментом, помогающим разрушать, манипулировать и сбивать с толку. Сомнений не остаётся — идеалы как таковые теряют свою ценность. Мы оказываемся в непростой ситуации.

* * *

Рекламные ролики российских международных вещательных компаний, RT и Sputnik, используют язык информационной войны, а их сотрудники даже получают военные награды за заслуги перед отечеством. Западные журналисты и аналитики, включая меня самого, считают их участниками информационной войны. Но, называя их так, мы фактически содействуем им. Мы создаём образ, помогающий им получать больше финансирования от режима, жаждущего видеть всё вокруг в координатах информационной войны.

Не получится ли так, что, используя кремлёвский язык этой войны, мы в конечном итоге укрепим позиции Кремля? Могут ли все бесконечные статьи, слушания в сенате и мероприятия, проводимые аналитическими центрами — я активно писал для них и присутствовал на множестве таких событий, — в итоге привести к росту тех самых рисков, которые они пытаются предотвратить? Долгосрочные последствия оказываются ещё глубже.

Если воспринимать всю информацию как часть войны, то любые мечты о глобальном информационном пространстве, где свободно движутся идеи, укрепляющие совещательную демократию, пойдут прахом. Вместо этого лучшим вариантом будущего, на который нам остаётся надеяться, становится «информационное перемирие», при котором каждая сторона уважает «информационный суверенитет» другой: это любимая концепция Пекина и Москвы, служащая, по сути, прикрытием для насаждения цензуры.

Но было бы глупо просто игнорировать информационные операции Кремля. Пример Эстонии, которая пострадала в 2007 году от информационного удара и нападения хакеров (речь о DDoS-атаке по серверам госучреждений, а также крупных банков и компаний Эстонии. Власти считают, что в произошедшем виновата Россия — прим. TJ), даёт лишь самое базовое представление о том, насколько сильным может оказаться их кумулятивный эффект. В Украине они сопутствовали вполне реальному вторжению.

В ходе бесконечных обсуждений в мозговых центрах Вашингтона, Лондона и Брюсселя военные теоретики, журналисты и официальные лица пытаются осмыслить суть российского подхода к «войне» и международным конфликтам. Некоторые называли его «войной полного спектра», другие — «нелинейной войной», а третьи — «неоднозначной» и «войной в серой зоне». В Восточной Европе государственные исследовательские центры остановились на термине «гибридная война», используя его в качестве дипломатичной замены слова «российская».

Есть вопросы, по которым эксперты хотя бы иногда могут добиться согласия. Прежде всего это то, что российский подход размывает границы между войной и миром, приводя к состоянию постоянного конфликта, который никогда не разгорается в полную силу, но и не прекращается. И в таком конфликте информационные кампании играют исключительно важную роль.

Резюмируя цели российской «войны нового поколения», Янис Берзиньш из Латвийской военной академии описывает переход от прямого уничтожения противника к его внутреннему разложению; от войны с использованием обычных вооружённых сил к конфликтам между нерегулярными группировками; от прямого столкновения к бесконтактной войне; от физической среды к человеческому сознанию; от войны в чётко установленных временных рамках к состоянию перманентной войны как естественного условия жизни страны.

Мы остаёмся с парадоксом. С одной стороны, необходимо понять и предать гласности то, как Кремль с его военным менталитетом использует информацию, чтобы сбивать всех с толку, пугать, разобщать и тормозить. С другой — есть риск поддержать кремлёвские взгляды на мир самим фактом реакции на них. В Украине этот парадокс проявляется наиболее наглядно. Именно здесь обкатывается механизм войны нового поколения, и именно отсюда Кремль пытается распространить своё всеобъемлющее мировоззрение информационной войны. Как же тогда победить в информационной войне, если сама её идея может представлять наибольшую опасность?

#мнения #книги #интернет #россия #фабрикатроллей #пропаганда #сша #кибербезопасность