«Нам нужна боеголовка в 10 тысяч мегатонн»: историк рассказал о реакции властей США на испытания советской «Царь-бомбы»
Администрация Кеннеди публично отмахнулась от испытаний самого мощного оружия в истории, но в действительности взрыв «Царь-бомбы» едва не привёл к «гонке мегатонн».
Взрыв термоядерной бомбы Фото Wikimedia
Доцент Технологического института Стивенса и автор книги об истории американского ядерного оружия Алекс Веллерстайн рассказал Ars Technica о неизвестных ранее событиях в администрации президента США Джона Кеннеди после испытания советской водородной бомбы АН602. Рассказ Веллерстайна опирается на недавно рассекреченные документы и его статью в Bulletin of the Atomic Scientists.
TJ подготовил компиляцию самых интересных моментов интервью и статьи Веллерстайна.
АН602 или «Царь-бомба» — советская термоядерная авиабомба, которая использовала энергию синтеза (слияния) ядер атомов водорода. Во время испытаний 30 октября 1961 года на арктических островах Новая Земля она взорвалась с мощностью 58,6 миллионов тонн тротила (в 3200 раз мощнее взрыва в Хиросиме). Вспышка была видна за тысячу километров, грибовидное облако взрыва — за 800 километров, ударная волна трижды обогнула планету, а в 780 километрах от взрыва выбило стёкла в домах. При этом «Царь-бомба» была по сути модульной — её мощность можно было сколько угодно наращивать частями. Сама по себе АН602 имела мощность в 100 мегатонн, но для испытаний её ограничили почти вдвое.
Ars Technica: Официальная позиция США заключалась в том, что взрыв «Царь-бомбы» — чисто политический шаг, который нас не тревожит. Но, как вы пишете, на самом деле американские власти очень серьёзно рассматривали возможность создания аналогичного оружия…
Веллерстайн: Рассекреченные документы действительно интересны, потому что информация в них противоречит публичным заявлениям. Дискурс в нашей исторической литературе вертится вокруг слов тогдашнего президента Кеннеди, что «Царь-бомба» ничего не стоит — это просто попытка напугать. Но в его администрации были люди, которые думали совсем иначе. И наше счастье, что они не одержали верх в дискуссии.
Большие бомбы соблазнительны. Я читал записку одного из учёных-атомщиков о встрече с военными: мол, они сами не понимают, зачем нужна «Царь-бомба», но если Советы сделали такое оружие — значит, и нам тоже надо. Прямо как в фильме «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу».
Ещё летом 1954 года физик Эдвард Теллер сказал на секретном совещании, что испытанные США бомбы в 10 и 15 мегатонн это всё детская игра — пора перейти к гораздо большей мощи. Для начала, создать бомбу в тысячу мегатонн, а потом и в 10 тысяч мегатонн. Расчёты показали, что 1000-мегатонный заряд при взрыве проделал бы дыру в атмосфере с неясными последствиями, а «десятитысячник» просто сжёг бы всё в радиусе 400 километров. То есть, на площади размером с Францию.
Испытания Castle Bravo мощностью 15 мегатонн Изображение Веллерстайна
Ars Technica: Мы не должны отставать от «Царь-бомбы»! (перефразированная реплика из «Доктора Стрейнджлава»)
Веллерстайн: В точку. Эдвард Теллер и правда был человеком, который хотел делать большие бомбы ради больших бомб. И он думал, что какую мощную бомбу ни сделай — неплохо бы сделать ещё мощнее. Трудно сказать, как он себе представлял их применение. По его же подсчётам, бомбу в 10 тысяч мегатонн не удалось бы поднять ни одному бомбардировщику — она бы весила раз в 10-15 больше него самого.
Получается, это даже не оружие, которое вы можете просто доставить куда надо и использовать, а какая-то нелепость. Были опасения, что Советы тоже увеличат «Царь-бомбу» до тысяч мегатонн и найдут способ водрузить её на ракету. Но какая разница, если у нас есть тысяча межконтинентальных ракет с мегатонной боеголовкой каждая? Десяток-полтора близких взрывов средней мощности будут намного разрушительней взрыва «Царь-бомбы».
Критика «Царь-бомбы» в журнале LIFE за ноябрь 1961 года Изображение Веллерстайна
Некоторые говорили, что бомбу в 10 тысяч мегатонн даже не нужно куда-то доставлять, её можно взорвать хоть у себя на заднем дворе. Плохо будет всем, потому что в атмосферу попадёт огромное количество пепла и грунта, вызвав глобальное похолодание — ядерную зиму. Получается оружие Судного дня, как в «Докторе Стрейнджлаве».
Вряд ли к этим разговорам относились серьёзно, потому что ВВС ещё до президентства Кеннеди (то есть до 1961 года) отказывались от такого сверхмощного оружия — говорили, что не видят в нём реальной применимости. Мне кажется, учёные не смогли убедить военных, потому что действительно воспринимали ядерные бомбы как оружие Судного дня. А военные видели в них просто мощные бомбы, которыми можно воевать и побеждать. Поэтому создание сверхмощного оружия отмели, посчитав нерациональным.
Администрация Кеннеди резко негативно отреагировала на сообщение о взрыве АН602, а первая реплика самого президента была вовсе непечатной. Однако публичное заявление имело скорее снисходительный тон. Белый дом заявил, что такое оружие не изменило баланс сил: «В производстве 50-мегатонной бомбы нет никаких тайн… Правительство Соединенных Штатов тщательно рассмотрело этот вопрос несколько лет назад и пришло к выводу, что такое оружие не имеет военного смысла».
Заявление было наполовину верным: для нас действительно не составляло труда создать сверхмощные ядерные или термоядерные боеприпасы. Учёные Ливерморской национальной лаборатории ещё в 1958 году заверили военных, что могут в любой момент предоставить им бомбы мощностью в 45 и 60 мегатонн.
В том же году начались исследования в рамках создания оружия мощностью от 100 до 1000 мегатонн. Но командование ВВС в 1959 году пришло к выводу, что использование и даже испытание 1000-мегатонного оружия «может быть осуществимым, но нежелательным» из-за слишком сильного радиоактивного загрязнения, которое может бесконтрольно распространиться на обширные территории.
Сравнение реальных и разрабатываемых в США ядерных бомб Изображение Веллерстайна
Дело в том, что такие мощности можно было достичь только через так называемую реакцию Джекила — Хайда, когда термоядерный взрыв водорода как бы дожигает нераспавшийся уран-238. А это в 5-10 раз увеличивает выброс радиации. Именно поэтому мощность «Царь-бомбы» ограничили почти вдвое, заменив часть урана на свинец.
После испытания «Царь-бомбы» американские военные вернулись к идее создания сверхмощных боеприпасов. У них уже была бомба Mark 41 мощностью 23 мегатонны, причём бомбардировщик В-52 мог нести две таких бомбы — то есть, его суммарная боевая мощь приближалась к мощи АН602. Оставалось нарастить мощность Mark 41, изменив её конструкцию.
Экспериментальная бомба Flashback мощностью 50-100 мегатонн не влезала полностью в бомбовый отсек В-52 Изображение Веллерстайна
В октябре 1961 года президенту Кеннеди доложили о готовности создать 100-мегатонную бомбу массой 13,6 тонн, длиной 3,7 метра и диаметром 1,8 метра. Если бы этой задаче поставили «наивысший приоритет», учёные справились бы с ней за полгода-год. Но это повредило бы другим программам, так что работы затянулись.
Раздавались и предложения вернуться к разработке 1000-мегатонных боеприпасов, а кто-то всерьёз утверждал, что нам нужна бомба или ракетная боеголовка в 10 тысяч мегатонн. Однако в течение двух лет, особенно после Карибского кризиса, эти дискуссии поутихли по ряду причин — прежде всего потому, что испытания АН602 всё-таки не сделали создание сверхмощных бомб более осмысленным с военной точки зрения.
Разрушительный эффект боеприпаса растёт не линейно вслед за мощностью взрыва, а через кубический корень. Если 10-мегатонная бомба разрушает всё в радиусе 15 километров, то 100-мегатонная — в радиусе 33 километров. То есть, она примерно в два раза разрушительнее и при этом во все 10 раз тяжелее. Куда рациональнее иметь много более дешёвых боеприпасов малой и средней мощности, которые легко доставить к цели и не слишком «обидно» потерять при неудаче. Аналитики Пентагона сходились во мнении, что сверхмощные ядерные боеприпасы могут быть эффективны разве что в разрушении бункеров глубоко под землёй.
К тому же, испытания бомб по 50 и 100 мегатонн шли вразрез с официально озвученной позицией Белого дома. Это поставило бы американские власти в глупое положение и сильно подорвало бы их позицию и международный авторитет. Так что сам Кеннеди и его администрация склонились к альтернативному варианту: сесть за стол переговоров с Советами. И 5 августа 1963 года в Москве американские и советские власти подписали Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой.
Московский договор фактически поставил крест на разработке сверхмощных ядерных боеприпасов, потому что разрешал только подземные испытания. Это значит, что взрыв должен целиком умещаться под землю, при этом огненный шар от 50-мегатонного заряда имеет радиус почти в пять километров, а самые глубокие шахты уходят вниз всего на четыре километра.
Ars Technica: Однако «Царь-бомба» и её аналоги, наверное, имеют большое пропагандистское значение? Может, сверхмощное ядерное оружие лучше сдерживает противника от нападения?
Веллерстайн: На эти вопросы трудно ответить. Каким вообще должен быть ядерный арсенал? Повышается ли наша безопасность и защищённость пропорционально нашим затратам на вооружения? И оправдан ли риск?
Да, может быть, сверхмощные бомбы хорошо сдерживают противника, пока он их боится и не привык к их существованию. Но если мы включаемся в «гонку мегатонн» из соображений запугивания и сдерживания, то мы должны понимать, что однажды это может не сработать. И тогда война пойдёт по максимально плохому и болезненному сценарию. Хотим ли мы вместо тысячи мегатонных боеголовок иметь сотню боеприпасов, каждый из которых может уничтожить целую страну? Это грозит полной гибелью человечества.
Моделирование взрыва «Царь-бомбы» на полной мощности в Нью-Йорке — центр сожжён и расплавлен, практически весь город разрушен Скриншот TJ
Ars Technica: Вы упомянули в статье, что есть уроки, которые мы и сегодня можем извлечь из истории вокруг «Царь-бомбы». Неужели мы и сейчас балансируем на лезвии ножа, как в 1950-1960-х годах?
Веллерстайн: Сейчас идёт очень странная гонка вооружений. Она началась с того, что США вложили очень много средств в создание противоракетной обороны. И это либо на самом деле напугало русских и китайцев, либо просто дало их военно-промышленным комплексам повод настаивать на увеличении оборонных трат.
Сейчас и китайцы, и русские разрабатывают довольно непроверенные высокотехнологичные инструменты сдерживания вроде гиперзвуковых ракет и беспилотных торпед. Россия и Китай считают, что такое оружие вернёт им стратегический паритет с США, потому что противоракетная оборона может едва ли не аннулировать их способность нанести ответный удар в случае чего. Американские власти смотрят на это и говорят: наверное, нам тоже нужно что-то такое. И снова начинается гонка вооружений ради самой гонки.
Испытания американской гиперзвуковой ракеты AGM-183A ARRW Фото Wikimedia
Когда я смотрю на историю с «Царь-бомбой» — я вижу, что бессмысленную «гонку мегатонн» пресёк договор. Он не остановил конкуренцию, но перевёл её в более безопасные формы. Когда я смотрю на нынешнюю гонку вооружений — я вижу бесконечный цикл разработки всё более странного оружия. Это новые и очень необычные технологии, риски которых трудно даже предсказать.
Гиперзвуковые ракеты сильно сокращают время реакции на потенциальную угрозу. И это делает недопонимания и ложные тревоги намного более опасными, чем раньше. Если мы действительно хотим мира, а не превосходства, то нам нужно сообща искать пути к международной стабильности. Гиперзвуковое оружие и противоракетная оборона — это путь в противоположном направлении.
Сложность нашего положения в том, что за нашими плечами — десятилетия уже принятых решений, которые нужно ещё постараться отменить. И ещё труднее будет убедить китайцев отменить свои решения. Но даже один человек может радикально изменить ход истории, как это сделал Джордж Буш-старший. Он просто решил, что мы больше не будем хранить ядерное оружие на кораблях — и целый пласт вооружений исчез в одночасье.
#лонгриды #оружие #история #сша