«Когда ты спишь, то видишь алгоритм»: как прошли первые месяцы занятий по кодингу в бесплатной московской «Школе 21»

Истории студентов и представителей российского учреждения, работающего по французской программе обучения программированию без учителей.

15 октября в Москве начался третий и финальный в этом году отборочный этап студентов в «Школу 21» по программированию, в которой нет преподавателей, лекций и привычных оценок, а ученики занимаются самостоятельно. За создание учреждения отвечает Сбербанк, который приобрёл право работать по французской франшизе «Школы 42».

Особенность обучения заключается в том, что студентам лишь предоставляют необходимые инструменты (компьютер, интернет и план заданий), а полагаться они могут только на себя и товарищей. Руководство школы называет методику уникальной, так как она позволяет раскрыть талант учеников без классической системы образования. TJ поговорил с представителем «Школы 21» и студентами первых двух отборочных волн, чтобы узнать об их впечатлениях.

Перед обучением все студенты подписали договор о неразглашении, запрещающий раскрывать детали школьных заданий.

В «Школе 21» нет привычных уроков, лекций и преподавателей — студентам бесплатно предоставляют компьютеры, интернет и доступ ко внутренней системе заданий (её детали не раскрываются). У каждого ученика есть свой профиль, где указан его уровень и количество заработанных баллов. Их получают за задания, которые в 8:42 присылают ученикам. Сдать решения они должны на следующий день к 23:42.

Так как школа работает круглосуточно, каждый студент строит собственный график. Кому-то привычнее работать ночью, а кто-то предпочитает приходить с самого утра. За систематические провалы заданий и прогулы ученика не исключат сразу — для начала с ним пообщаются индивидуально и предложат помощь. Однако в «бассейне» «Школы 21» не существует исключений.

«Школа 21» работает по системе «Школы 42». Это французское учреждение, которое основал технологический меценат и миллиардер Ксавье Ниель в 2013 году. Суммарно на разработку обучающей системы школы ушло 12 лет, а после открытия первого отделения в Париже проект Ньели заработал репутацию среди крупнейших IT-компаний и медиаперсон, в том числе у Павла Дурова и создателя Твиттера Джека Дорси. Право на работу по франшизе «Школы 42» в России приобрёл Сбербанк (сумма не раскрывается) и профинансировал строительство «Школы 21». TJ подробно писал об этом.

В конце августа в «Школе 21» начался первый отборочный этап, называемый «Бассейном». Этот четырёхнедельный процесс напоминает тренировочный лагерь — ученики должны в жёстких условиях продемонстрировать максимум способностей, чтобы получить место в школе. До конца 2018 года пройдёт три волны «бассейна», после чего руководство выберет 500 лучших.

С приближением конца рабочей недели в «Школе 21» усиливается суматоха среди студентов. Кто-то пытается разобраться с грузом заданий, которые накопились за предыдущие дни, более успешные ученики объясняют рабочие тонкости соседям, а третьи готовятся примириться с тем фактом, что они «утонули». Так принято называть студентов, которые по какой-то причине перестали посещать школу.

Винить их сложно — многие ученики пришли в школу с минимальным, а в лучшем случае со среднем уровнем в программировании, поэтому быстро столкнулись с трудностями. Одна из причин заключается в большой интенсивности: задания появляются каждый день в 8:42, но для их решения к назначенному сроку, в 23:42 следующего дня, многие тратят по 12-13 часов ежедневно.

Большая часть рабочего времени уходит на непосредственное написание кода и поиск информации по решению заданий. У каждого студента есть для этого три источника — интернет, школьные материалы и другие студенты. Третий вариант ценится больше всего, так как в основе обучения «Школы 21» лежит система peer-to-peer. Она заключается в том, что ученики должны как можно больше работать вместе, а также проверять задания друг друга.

Это работает следующим образом. За каждый решённый проект в профиль студента начисляются очки, а за проваленные он ничего не получает. Количество очков влияет на итоговый рейтинг участника «бассейна», однако пригласить на дальнейшее обучение могут человека как с седьмым уровнем, так и с первым. Тонкости отбора не разглашаются. Чтобы сдать задание, ученик открывает что-то вроде календаря в школьной системе, где указаны свободные в данный момент студенты. Он записывается на конкретное время у двух случайных проверяющих и ждёт их решения.

Если проверяющих (ежедневные проекты всегда оценивают два студента) устраивает работоспособность программы, сдающий может ответить на вопросы о её функциях, а код проекта оформлен по всем стандартам, ему ставят оценку от 0 до 100 баллов. Затем в дело вступает машинный алгоритм. «Да, он довольно жёсткий», — говорит 20-летний Даниил Тихомиров. Как и у многих, его первый опыт взаимодействия с автоматической системой проверки оказался плачевным.

Тонкость заключается в том, что машина проверяет не только работоспособность кода (это уже сделали живые проверяющие), а пристально отслеживает синтаксис — оформление по общепринятым нормам программирования. Например, в одной функции нельзя ставить больше пяти переменных.

Если студент допустил ошибку хотя бы в одном задании, алгоритм не засчитает другие и поставит студенту ноль баллов. «Я завалил первые три дня и понимал, что всё впустую. Моральный дух пошатнулся. Это было самое худшее время», — описывает свой опыт 20-летний студент прикладной информатики в Московском государственном университете геодезии и картографии Егор Прокофьев.

Он живёт в Подмосковье, поэтому вставал в пять утра, отправлялся в школу к 8:42, а покидал её уже после 23:00. Из-за сильной загруженности он ложился спать после полуночи и почти не высыпался. Для экономии времени студент готовил с собой еду заранее и обедал в школьной кухне: «Ты ешь, а все мысли о том, как решить задания».

Помимо ежедневных заданий, которые проверяют два студента и алгоритм, каждую пятницу ученики сдают экзамен «Бокалам». Так в школе называют технических специалистов, которые отвечают за работу интернет-соединения, компьютеров и порядка. Студенты не знают, почему для них выбрали именно такое название — судя по всему, это калька с французского. «Мы с ребятами предположили, что для России лучше подойдёт „Рюмка“», — шутит Прокофьев.

Среди бокалов есть выпускники «Школы 42», поэтому их назначили проверять еженедельные экзамены. Они состоят из комплекса разных проектов, которые нужно решить за четыре часа. Пользоваться интернетом или консультироваться с другими студентами запрещено, из-за чего неопытные ученики проваливались в самом начале. Однако перспектива получить ноль баллов (этого никто не избежал) пугала гораздо меньше, чем риск получить «Cheat».

Эта оценка предназначена для студентов, чьи работы заподозрили в списывании. В наказание за обман с ученика снимают 42 балла. Если проект групповой, то штрафуют всю команду. Однажды это случилось с Прокофьевым — лидер его отряда дал списать другой команде, но она не смогла защитить работу перед техническим специалистом.

Когда пришла команда Прокофьева, бокал заметил схожесть проектов и обвинил авторов в обмане. Студенты сумели объяснить тонкости проекта и убедить экзаменатора, что они истинные авторы, но им всё равно поставили «cheat». Как объяснил студент, за то, что они дали списать чужой команде. Прокофьев согласился, что это «злобная» система, но ей пользовались не слишком часто. По словам руководителя «Школы 21» Валерии Заболотной, жульничества на второй волне было меньше, чем в первой.

«Школа 21» расположена на улице Вятская в бизнес-парке «Фактория», где по-соседству арендуют помещения «МегаФон» и Qlean. В июне, когда Сбербанк объявил о планах открыть школу, здание ещё достраивалось, но теперь большая часть завершена. Главный вход ничем не выделяется, если не считать нескольких флагов и стенда, на которых изображен логотип учреждения — число «21».

Как говорит Заболотная, здание готово не полностью: работы ведутся на третьем этаже, который, как и второй, займут учащиеся. Для того, чтобы пройти в школу, нужно посмотреть в камеру с системой определения лица. Если оно есть в базе, то турникет откроется. Студентов попросили заранее прислать фотографии с определёнными требованиями: на однородном фоне, с глазами, смотрящими в камеру, без улыбки и с закрытым ртом.

Без проверки пройти пост охраны нельзя, поэтому если кто-то из студентов заказал еду или захотел встретиться с другом, ему нужно встречать человека у входа. Порой система сбоила — не узнавала ученика в очках или вынуждала повернуть лицо под определённым углом, чтобы пройти проверку.

На втором этаже располагается большой холл, где руководство Школы и технические помощники общаются со студентами. Вокруг холла четыре кластера, похожих на аудитории, где стоят столы с компьютерами. У каждого помещения своё название: Atlantis, Mirage, Illusion и Oasis. «Никто не знает, почему их так назвали», — говорит Прокофьев. Он оказался в числе самых первых учеников, которые попали на первый «бассейн». Когда пришли студенты, с рабочих iMac ещё не успели снять защитную плёнку.

Как вспоминает Прокофьев, первое время некоторые ученики просили советов по заданиям у бокалов, хотя это запрещено. Более того, специалисты были полностью захвачены техническими проблемами. Первые дни после открытия студенты августовской волны приезжали к 8:42, но из-за неполадок компьютеры включались только к 12:00. Виной стал интернет-провайдер — он не пропускал достаточного трафика с французских серверов, поэтому его сменили.

«Все технические моменты старта, которые могли случиться, случились. Команда налаживала все процессы и работала круглосуточно. Я считаю, что мы справились. Это было очень сложно», — говорит Заболотная. В начале студенты первой волны столкнулись с инфекцией — кто-то пришёл с температурой или кашлем, заразив несколько других. «Говорят, на „бассейнах“ во всех странах это нормально, потому что в школу запускают 500 человек, и кто-нибудь точно заболеет», — поясняет Прокофьев.

Руководство школы трепетно относится к технике учреждения, поэтому на столе запрещено держать что-то лишнее, в том числе еду или бутилированную воду. За нарушение порядка студентов наказывают обязательными работами на два часа — например, дают задание протереть запылившиеся мониторы или провести опрос среди студентов. Под запрет также попадает использование личного ноутбука — несколько студентов рассказали, что это правило приняли после того, как в иностранной школе ученик случайно разбил ноутбуком iMac.

Причины схожие — большая нагрузка, интенсивность и стресс. Для многих отчаяние наступало в «период нулей», когда они ежедневно проваливали задания и разочаровывались в своих силах. Пока одни ученики медленно продвигались вперёд, другие пытались справиться с психологическим давлением. 18-летний Владимир Кузнецов попал в первую волну и хотел уйти через три часа после начала, потому что не понимал задания.

Несмотря на это, студент прошёл «бассейн» и его пригласили на дальнейшее обучение. Как говорит юноша, он скептически относился к концепции peer-to-peer и воспринимал учеников как конкурентов, но вскоре начал общаться с ними и завёл несколько иногородних друзей. «Я рассматривал [учёбу] с позиции посмотреть, что будет, а потом решить. Сейчас я это рассматриваю как: «Ой, какой я был дурак, надо было работать больше», — продолжает Кузнецов.

По оценке Заболотной, около 50% участников «бассейна» — это приезжие. «Школа 21» не предоставляет ночлег, а руководство полагает, что ученики достаточно самостоятельные для решения проблемы поиска жилья. С этим согласен 22-летний Дмитрий Сучков из Курска, который приехал учиться без каких-либо знаний о программировании.

Он познакомился с тремя другими учениками в официальной группе школы во «ВКонтакте» и договорился вместе снимать квартиру. Его товарищи приехали в Москву из Уфы, Хабаровска и Санкт-Петербурга, при этом лишь один человек из компании имел опыт программирования. Приятели рассчитывали быстро сдать задания первого дня и пойти гулять по столице, но в итоге провели за компьютерами больше 12 часов. Под конец они так устали, что прогулку пришлось отложить.

Тихомиров рассказал, что подружился с девушкой, которая проверяла его задания. Однажды она не покидала школу 36 часов — кодила весь день и осталась на ночь. Это не запрещено, если ученик не спит в школе. Другой знакомый студента ночевал на вокзале, чтобы быстрее добираться до учёбы, а несколько других спали в уличной беседке.

Тихомиров не уточнил, почему они не сняли квартиру или место в хостеле. Он добавил, что квартиру снимать невыгодно, так как обычно её арендуют на длительный срок, а «бассейн» длится только месяц.

Из-за проблемы с жильём несколько студентов договорились с руководством местного хостела о скидках для учеников школы. В свою очередь администрация учреждения условилась с ближайшим спортивным клубом о льготах для учащихся. «У нас большие объёмы студентов, поэтому с нами хорошо работать», — поясняет Заболотная. Насчёт питания таких условий нет — студенты ходят на обед в кафе неподалёку или привозят еду с собой. В школьной кухне её можно убрать в холодильник или разогреть в микроволновке.

Так как средний возраст учащихся варьируется от 18 до 25 лет, а девушек среди них около 18% в первой волне и 25% в третьей волне, перед многими стоит вопрос призыва в армию. Школа не предоставляет отсрочки, но Заболотная заверила, что в таких случаях студент получит что-то вроде академического отпуска и сможет продолжить учёбу после. «Мы же не звери», — сказала руководитель школы на вопрос студента об армии во время школьного собрания.

По словам учеников, на предварительном собеседовании им дали понять, что учёба начнётся с нуля и не потребует высокого уровня знания иностранного языка. На деле все задания и обучающие видео в школе доступны только на английском и французском языках.

Те, кто слабо знал иностранные языки, оказались вынуждены просить перевести задания соседей или пользоваться онлайн-переводчиками. Порой на это уходило несколько часов, не говоря о работе над самими заданиями. Тихомиров приводит в пример своего друга: он два раза провалил задания из-за того, что принимал кнопку «give up» («сдаться») за «сдать задание».

18-летний участник первой волны Кузнецов подтвердил, что в попытке помочь студентам несколько энтузиастов переводили обучающие материалы на русский язык. Многим ученикам это значительно облегчило работу, хоть и перевод отнимал у авторов много времени. Во второй волне также оказался человек, переводящий задания для студентов. Однако Сучков говорит, что руководство школы прервало эту практику, объяснив это желанием создать равные условиях у всех участников.

«Оказалось очевидным, что те, кто имел базу в программировании, были далеко впереди, а те, кто понимал английский, справлялись явно быстрее», — указывает Сучков на неравенство между студентами. Другие собеседники TJ подтвердили — без знания английского в школе трудно.

«Ты не паришься, потому что вы делаете одно и тоже, и у вас общая цель. Через некоторое время вы уже друзья», — описывает Сучков атмосферу в школе. Многие студенты относились скептически к концепции peer-to-peer, но быстро подружились и разделились на кластеры. Ограничений между ними нет — студенты могут переходить из одного в другой и пользоваться свободным компьютером.

Внутри каждого из четырёх рабочих помещений зародилась своя экосистема: в одном концентрировались тихие и спокойные студенты, а из другого регулярно доносились оживлённые голоса и кто-то из учеников объяснял задания у доски. Прокофьев рассказал, что подружился с учеником с опытом работы в типографии и договорился изготовить футболки для их кластера.

25-летний Владимир Добровольский согласен, что даже во время «бассейна» можно найти людей для совместных проектов в будущем, но ставит под сомнение эффективность системы peer-to-peer в обучении.

Он проводил за учёбой по восемь-девять часов, совмещая с работой, и довольно быстро заработал высокий рейтинг. Это привело к тому, что порой его проверяющими становились менее опытные студенты. Они не понимали тонкостей кода, написанного Добровольским, поэтому порой ставили ему высший балл просто потому, что у него был высокий рейтинг, а не хороший код.

«Может получится так, что тебе придётся проверять человека, который сделал всё, даже если ты не понимаешь [его проект]. Таким образом часть оценок необъективна», — продолжает Добровольский. Отказаться от проверки нельзя, потому что за это дают специальные очки. Если у ученика нет очков, то он не сможет подать заявку на проверку. Более того, Добровольский не считает машинный алгоритм идеальным — несмотря на развитость, порой он не замечает ошибки.

Согласно регламенту, даже если проект студента работает, но он неправильно назвал папку с программой, проверяющий имеет право не засчитать работу. Как говорит Добровольский, он часто ставил студентам ноль баллов, хотя и сам неоднократно проваливал проекты. Тем не менее как проверяющий он никогда не ставил «cheat», понимая, что это только усугубит положение ученика. Жалость к товарищам проявляли многие другие студенты, соглашаясь поставить проверяемому ноль баллов, вместо «cheat».

Один из самых результативных студентов первой волны, 27-летний Павел Соловьёв, не раскрывает свои планы после окончания обучения, но полагает, что оно даст ему возможность попасть в большие IT-компании. Для него отборочный этап оказался «не очень сложным», и он заранее планировал занять первое место в рейтингах. Почти удалось — один из студентов написал и визуализировал рейтинг первой волны, в котором Соловьёв занял пятое место по уровню. За четыре недели он достиг восьмого ранга из 21.

Как и остальных собеседников TJ, Соловьёва не смущает, что по итогам обучения он не получит государственного диплома. Вместо этого выпускникам выдадут два документа о прохождении программы «Школы 21» и «Школы 42», а также ещё два сертификата.

В первые дни августовской волны в школу пришёл глава Сбербанка (финансирующего работу учреждения) Герман Греф, а также директор по подбору персонала в «Яндексе». Они выступили перед студентами, похвалив за желание «прийти в непонятный формат и нестандартную обучающую среду». Затем топ-менеджеры прошли по кластерам и индивидуально поговорили с учениками.

По словам Заболотной, нехватка специалистов и разработчиков настолько велика, что любая технологическая компания заинтересована в новых кадрах, в том числе в выходцах из «Школы 21». Руководитель учреждения добавила, что после начала полноценного обучения в школу начнут приглашать представителей других IT-компаний, включая Mail.Ru Group.

Одна из целей этого плана — дать студентам возможность договориться с фирмами о стажировке. За четыре года обучения студенты отправятся на две стажировки длительностью четыре месяца и полгода. «В процессе взаимного знакомства будут возникать возможности для трудоустройства», — говорит Заболотная.

Из шести участников первых двух «бассейнов», с которыми пообщался TJ, четверых пригласили на полное обучение. Ещё двое ожидают решения руководства, в этом числе и Прокофьев. По его словам, у участников первой волны большие шансы.

Заболотная описывает итоги первой волны (разговор проходил до окончания второй волны) как «нормальные и ожидаемые». По словам руководителя школы, администрация старалась не вмешиваться в адаптацию студентов, а наблюдать: «Происходили совершенно потрясающие и великолепные вещи. Ребята действительно помогали друг другу».

Несмотря на увеличение сложности по мере развития, до финала первой волны добрались люди с гуманитарным образованием, в том числе юристы и психологи. Как говорит Сучков, работающий поваром-сушистом, один из его товарищей по школе уволился с должности геодезиста в Петербурге, решив, что «будущее за IT». Сучков намерен совмещать учёбу с работой, но пока не задумывался о деталях.

Другие студенты также рассказали TJ, что намерены закончить полный четырёхлетний цикл обучения, совмещая школу с работой, вузом или личными проектами. Как обещает руководство, на учёбу потребуется около 40 часов в неделю. Это гораздо меньше, чем нужно для выполнения заданий в «бассейне».

По словам 20-летнего Прокофьева, он отметил большое количество ровесников среди студентов, а также приличное число людей помладше. По словам ученика, многие пошли в школу как в аналог института. Они также подали заявления в университеты, но скорее в качестве запасного варианта, держа в приоритете «Школу 21».

Учёба в «Школе 21» начнётся 19 ноября, количество учащихся составит 500 человек. В 2019 году руководство планирует увеличить эту цифру до 1000 студентов. Детали будущего поступления пока не разглашаются.

Обновлено 23 октября. В пресс-службе «Школы 21» пояснили TJ, что учреждение будет заключать договор с каждым студентом, по условиям которого в случае «беспричинного прекращения обучения и непрохождения программы» ученик обязан заплатить 50 тысяч рублей. В представительстве уточнили, что это стандартная практика компенсации затрат, а требуемая сумма меньше, чем у «многих популярных коротких курсов по программированию».

#образование #технологии #россия