Жизнь и развитие российского альпинизма глазами его участников

Истории бывших и нынешних альпинистов и ледолазов — о начинаниях, трагедиях, советах по выживанию и перспективах для молодого поколения.

В СССР альпинизм считался уделом людей, которые несмотря на отсутствие должной экипировки и огромные риски покоряли горы высотой до 7000 метров. С тех пор многое изменилось, но принципы сохранились, и на вершины всё ещё стремится множество людей — для некоторых это бизнес или профессиональный спорт, а для кого-то всё такой же способ преодолеть страхи и стать увереннее.

TJ пообщался с альпинистами и ледолазами, которые увлекались вершинами с детских лет, а теперь стали инструкторами, общественными деятелями, чемпионами России и бывалыми героями.

Необходимое уточнение — в 2013 году автор этого материала учился у Сергея Романенко.

Сергею Романенко 50 лет — это спокойный мужчина среднего роста и телосложения, преподающий в Тюменском педагогическом колледже. Глядя на его непримечательный пиджак и пальто трудно представить этого человека в походе, однако там он провёл большую часть молодости.

«Горы цепляют один раз. Чаще всего, тебя это либо захватывает, либо нет», — говорит Романенко. Он родился в 1967 году в деревне в Киргизии (тогда часть СССР) и с детства видел горы. В подростковые годы он гулял с друзьями по карьерам, склонам и возвышенностям, а во время учёбы в техникуме решил заниматься альпинизмом.

Обучение проходило в альплагере — это место расположения и обучения альпинистов, оборудованное для долгого пребывания (в СССР они работали почти в каждом горном регионе). Там 16-летнего Романенко и несколько десятков его ровесников обучали медицинской помощи, учили ходить в «кошках» (приспособления для передвижения по льду для ботинок), вязать узлы и держать темп, а также проводили физические тренировки.

Каждую субботу подростки выезжали в ближайшие горы, где проходили курс скалолазания и основы страховки. По вечерам ученики и обитатели стоянки собирались у костра и рассказывали истории о «чёрных альпинистах», которые, по легенде, охраняют вершины. Лагерь размещался под открытым небом, поэтому по вечерам можно было разглядывать звёзды.

Романенко до сих пор чётко помнит свою первую вершину — пик «Комсомолец» высотой в 4150 метров. Для этого похода команда встала в четыре утра, позавтракала, собрала экипировку и отправилась колоннами по 10 человек. Первым в цепочке приходилось тратить дополнительные силы на протаптывание снега, поэтому периодически лидеры менялись.

В то время у альпинистов не было кремов от загара — они закрывали лицо самодельными платками, а для защиты глаз надевали сварочные очки (специальные очки для походов были в дефиците), которые в шутку называли «консервами». В какой-то момент маску Романенко унесло ветром, но группа как раз зашла в плотное облако тумана, поэтому он не придал этому значения.

В конце восхождения инструкторы свесили с возвышенности верёвки, по которым взбирались подростки. На верху разместилась станция топографов. «Пять минут постоял, поглядел вокруг — красотища, горы, где-то тучки вокруг, а потом спускаешься», — вспоминает Романенко. По возвращении в лагерь там устроили посвящение в альпинисты. Впрочем, в первую очередь юноша подумал не о празднике: из-за отсутствия платка у него сильно обгорело лицо. Появились язвы и ожоги, которые вскоре начали гноиться.

Когда подросток вернулся домой, на него накричал отец. «Я деревенский, и ходить в горы просто так считалось довольно дурацким занятием. Это сейчас все занимаются всем, а тогда в деревне ты должен был пасти лошадей или заниматься в огороде», — объясняет турист.

Подростковая команда Романенко называлась «Буревестник» и состояла из новичков. Из 40 человек, в основном жителей города, только он продолжил заниматься альпинизмом. Остальные ушли.

32-летний Тимур Гайнуллин увлёкся альпинизмом в 16 лет. Он называет Сергея Романенко, а также нескольких других инструкторов, своими главными учителями. «Они почти из всех сделали кандидатов в мастера спорта», — поясняет спортсмен. Романенко возил подростков в альплагеря, чтобы показать горы и дать возможность попрактиковаться.

В одной из таких групп оказался и Гайнуллин, правда, как он утверждает, из 15 учеников в своей группе до сих пор занимается альпинизмом только он. Как вспоминает спортсмен, Романенко делился с подростками книгами и рассказами о путешествиях в горы, но романтика походов отходила далеко на второй план, когда команде приходилось ежедневно вставать в три часа ночи, тренироваться и проходить горные реки.

Вскоре это дало плоды — хотя среди обычных людей считается, что Эльбрус можно покорить только при большом опыте и сноровке, Гайнуллину удалось это в 17 лет. Год спустя спортсмен повторил восхождение, а затем вместе с напарником спустился с горы на сноубордах, полагаясь на плотную «снежную подушку» на Эльбрусе.

«Мы были молодые, ну и тупые, конечно», — говорит Гайнуллин, вспоминая спуск с горы на сноуборде. Он неоднократно водил на возвышенность группы, но никому, в том числе себе, не позволяет больше так рисковать. Члены его команды часто удивляются, как юношам удалось скатиться на сноубордах с такой горы (высота Эльбруса составляет 5642 метра) без травм.

Гайнуллин вспоминает, что впервые задумался о покупке термобелья между первым и вторым восхождением на Эльбрус, когда во время похода на возвышенность он заблудился вместе с напарником. Стоял сильный туман, темнело, и в одночасье альпинисты поняли, что потерялись. Ночью ходить по горам очень опасно, поэтому они остановились на «холодную ночёвку», когда палатку слегка вкапывают в снег и в ней пережидают непогоду. Это распространённый метод, но довольно пугающий — например, его же избрала группа Дятлова накануне гибели.

По словам Гайнуллина, они с напарником постоянно мёрзли и сидели в палатке только со свечкой, дожидаясь рассвета. Наутро альпинисты поняли, что сильно отклонились в грузинскую сторону. В то время проход туда был запрещён и, как утверждает спортсмен, пограничники вполне могли открыть огонь по незнакомым туристам.

С советских времён в альплагерях всегда должен был находиться хотя бы один инструктор, который может провести группу и контролировать её действия. Однако в 2000-х годах, когда начинал Гайнуллин, из лагеря он отправился без гида, положившись на помощь опытного товарища. Во время подъёма альпинист торопился как можно быстрее покорить вершину и не позаботился о безопасности: единственный крюк, который страховал напарников, вылетел из льда — спортсмены сорвались с 50-метровой отвесной стены.

«Это сказки, что можно зарубиться ледорубом и удержаться. Всё происходит моментально», — говорит спортсмен. По случайности соединяющий канат зацепился за небольшой выступ горы, и напарники повисли на нём друг напротив друга. Альпинистам удалось выбраться, но в результате Гайнуллин сломал ребро, а его друг сильно повредил ногу. Чуть позже они всё-таки покорили вершину, но уже по-другому маршруту.

«В горы нужно идти только здоровым», — объясняет Романенко. На высоте 3500 метров воспаление лёгких может привести к смерти, а на 8000 метрах даже насморк смертелен. Из-за нехватки кислорода недомогания развиваются на возвышенностях гораздо быстрее, и если в городе последствия пневмонии человек ощущает через семь дней, в походе он начнёт кашлять кровью через три дня.

Рассказывая о сложностях восхождений, Романенко вспоминает фильм «К2: Предельная высота», где альпинисты бегают и прыгают на высоте 8000 метров. «На высоте 8000 метров я не был», — говорит спортсмен, — «Но на высоте 7000 метров каждый шаг — это вздох. У тебя не хватает кислорода и сил». Порой организм может не выдерживать высоту в 4000 метров, но на высоте 5000 метров этот же человек чувствует себя хорошо. Подобные вещи сложно определить заранее, поэтому всегда есть риск, что организм не справится с нехваткой кислорода — в таком случае человек начнёт видеть галлюцинации или потеряет сознание.

Для серьёзных вершин берут кислородную маску, но в советские времена их практически невозможно было найти, поэтому альпинисты заказывали их у иностранцев. По словам Романенко, среди российских спортсменов до сих пор распространена мечта покорить 8000-метровую вершину без использования кислородных масок. Это реально, но очень опасно. «Даже на высоте 7000 метров спать невозможно. Засыпаешь, организм начинает потреблять мало кислорода, и ты тут же просыпаешься. Так и спишь в полубреду», — вспоминает альпинист.

В 16 лет Романенко думал, что это романтично — умереть в горах. С возрастом он решил, что умирать нужно дома, чтобы никому не доставить проблем. Как и большинство альпинистов, он не любит вспоминать о трагедиях в походах.

В 1990-х годах спортсмен отправился с друзьями в лыжный поход от города Урай до Нягани (Ханты-Мансийский округ). На пятый день путешествия у его 30-летнего друга — самого молодого и выносливого члена команды — случился инфаркт. Группа начала проводить непрямой массаж сердца, но когда это не помогло, кто-то предложил провести прямой массаж сердца, при котором вскрывают грудную клетку и сжимают сердце в ладони.

Романенко понимал, что это слишком опасно: остановить кровотечение в полевых условиях после такой процедуры почти невозможно. Кроме того, следствие могло бы подумать, что команда зарезала напарника, а не пыталась спасти. «Это было предложение людей, которые хотели, чтобы он жил, и были готовы на всё. Спасатели такое делать не будут. Они знают, что если ты не откачал человека в течение 15 минут, то дальше уже можешь не сильно дёргаться. А вообще для спасения у нас есть только 5-6 минут», — поясняет Романенко.

Раций и спутниковых телефонов у группы не было, поэтому она завернула тело погибшего в спальник и отправила на носилках с двумя альпинистами в ближайший населённый пункт. Оставшиеся поставили на ночь палатку, но, вспоминает Романенко, в ту ночь так никто и не заснул. На следующий день в лагерь прибыл вертолёт со следователями, которые опросили туристов. Их особенно интересовали гематомы на груди у погибшего. Спортсмены пояснили, что делали непрямой массаж сердца, и случайно сломали усопшему два ребра.

Подобные повреждения при попытке «откачать» человека действительно случаются. Как вспоминает Романенко, на 20 минуте реанимации он попытался объяснить товарищам, что уже поздно, но его никто не слушал. Группа оставила попытки вернуть члена команды к жизни только через час. «Тяжело людей отпускать», — спокойно говорит альпинист.

Для Романенко это был далеко не первый трагичный случай в походе. Во время водных путешествий кто-то тонул, перевернувшись на катамаране. Другие чересчур нагружали рюкзак, а потом умирали от инсульта. Порой люди срывались с гор и разбивались. «Это происходит редко, но такое бывает», — говорит альпинист. Сам он никогда не получал тяжёлых травм в походе, хотя два раза его накрывала лавина.

«Я даже не успел ничего осознать», — вспоминает альпинист, имея в виду попадание под лавину. Дело было в горах Киргизии: группа из четырёх друзей под руководством Романенко увидела чуть поодаль знакомых, которые пригласили их к себе. Спортсмен засомневался: на дворе стоял май, и склон, через который нужно было идти к друзьям, они уже сильно протоптали, как бы «подрезав» снег. Для безопасности команда разделилась на две пары и шла по очереди, чтобы в случае схода лавины двое смогли откопать других.

В какой-то момент Романенко услышал треск и почувствовал, что пошла лавина с мокрым снегом — она быстро схватывает и не даёт двигаться. Он побежал и начал на ходу снимать рюкзак, чтобы было легче бежать, когда позади услышал крик друга.

Когда снег остановился, Романенко оказался засыпан по колено. Его друзьям повезло чуть меньше: одного накрыло полностью, но он пробил себе дорогу кулаком, у второго из под снега виднелись только руки и голова, а третьего, погруженного всем телом, пришлось откапывать. Им повезло.

«Гнетущее состояние — это когда ты под лавиной и понимаешь, что тебя не найдут», — поясняет Романенко. По словам спортсмена, однажды засыпанную девушку искали десяток альпинистов и спасатели, но когда нашли, она была мертва. Над её лицом было лишь пять сантиметров снега. «Он подобно мембране поглощает звук, поэтому даже если она кричала, её никто не слышал», — говорит спортсмен. В этот момент в колледже, где проходило интервью, прозвенел звонок с занятий.

Под руководством Гайнуллина никто никогда не погибал, но порой его группа помогала уносить тела погибших или раненых. Однажды они спускали с возвышенности труп 53-летнего мужчины, который не сообщил своим о недомогании и умер от отёка легких. Альпинисты часто помогают незнакомцам с подобной ношей, но только если тело не выше 7000 метров. С такой позиции спускать его очень тяжело, поэтому труп оставляют там, пока кто-нибудь не оплатит работу спасателей.

36-летний инструктор из Екатеринбурга Сергей Липин считает, что одна из главных проблем в российском альпинизме — недостаток контроля за неорганизованными группами. Некоторые туристические организации продают путёвки в горы с инструктором, у которого нет лицензии — зачастую это дешевле, но вероятность погибнуть с таким гидом многократно увеличивается.

Такая же проблема с одиночками или независимыми командами, которые без уведомления МЧС или альплагерей скрытно покоряют вершины. Угроза таких походов в том, что спасатели не в курсе их местонахождения и не смогут помочь в случае опасности. Если кому-то понадобится медицинская помощь или кого-то накроет лавиной, искать человека придётся самостоятельно.

В пример итогов опасного маршрута Липин приводит путешественника на перевале Дятлова, тело которого обнаружили в сентябре 2017 года. Он был в составе неорганизованной группы, сбился с пути и замёрз. Инструктор поясняет, что позволить себе спутниковый телефон могут далеко не все, на стандартную связь в районе надеяться не стоит, особенно в зимнее время, а сигнальный пистолет привлечёт внимание только летом, когда на перевале много людей. Порой родственники неорганизованных туристов даже не знают, к кому обращаться и что делать.

Когда с такими сообщениями приходят в МЧС, спасатели тоже оказываются в растерянности: без карты или маршрута для поисков придётся задействовать много ресурсов, в том числе вертолёты и снегоходы, а для их развёртывания нужно время.

В среднем, говорит Липин, на поиски потребуется 3-5 дней. Как это работает: две команды спасателей разделяются — одна идёт к старту маршрута, а другая заходит с финиша и движется навстречу другой. Если они не знают путь, то сначала отправляются к месту, куда конкретно пошёл турист, а потом стараются изучать следы и, если это зима, ориентируются по лыжне, а также костровищу.

Если кто-то из команды получит травму или захочет сойти с дистанции, скорее всего, инструктору и всей остальной группе придётся развернуться. Липин подмечает: действительно бывает, что из-за своих проблем член команды может сорвать поход своим товарищам. Инструкторы не отпускают туристов одних, потому что если с ним что-то случится, то ответственность ляжет на главу группы и его организацию.

Порой за всем уследить не могут и профессиональные инструкторы. Липин ходит в походы уже 16 лет, побывал в экспедициях в 50 странах и проводит в походах 80-100 дней в году, но в январе 2018 года член его команды временно ослеп. Во время восхождения на высшую точку Южной Америки Аконкагуа (почти 7000 метров в высоту) на отметке в 5500 метров участник похода снял защитные очки. Липин этого не видел, помогая туристам в конце цепочки.

В течение двух часов альпинист ходил без защиты, а ночью у него заболели и сильно распухли глаза, из-за чего он почти перестал видеть. Дело в том, что на такой высоте ультрафиолетовые лучи отражаются от снега и ледников, поэтому все туристы используют специальные очки. Раненого члена группы пришлось эвакуировать на вертолёте.

Гайнуллин закончил тюменский университет по разработке и эксплуатации нефтяных и газовых месторождений с красным дипломом. Во время учёбы он старался заранее закрывать сессию и уезжал тренироваться в горы. Производительность помогает ему и на посту председателя тюменского отделения Федерации альпинизма России (ФАР). Как объясняет инструктор, общественная организация стремится контролировать и отслеживать фирмы и людей, которые неофициально водят людей в походы. Если компания не зарегистрирована в туристическом реестре или не имеет профессионального гида, её вынуждают вернуть деньги за маршрут.

Подобная борьба с неофициальными походами в опасные зоны идёт во всём мире, говорит Гайнуллин. Например, для путешествия с тургруппой на Килиманджаро нужно найти местного инструктора, который возьмёт на себя ответственность за безопасность группы, а во Франции планируют ввести закон, запрещающий посещать Монблан без гида.

«У нас тоже должно быть такое. Я понимаю, что страна большая, уследить сложно, но это страшно, у нас столько людей умирает из-за этого», — поясняет Гайнуллин. Как считает альпинист, хороший вариант — если туроператор будет брать на работу только тех гидов, которые имеют официальную лицензию, прошли школу инструкторов и обладают большим опытом восхождений. По словам Гайнуллина, эту реформу обсуждают уже два года, но пока реального развития она не получила.

Последние годы ФАР отходит от развития классического альпинизма и занимается смежными и более безопасными дисциплинами: ски-альпинизмом (восхождения на лыжах), скайранингом (забеги на вершины), скальным классом (прохождение сложных скальных маршрутов быстрым и эффектным стилем) и ледолазанием. Говоря о последнем жанре, Гайнуллин временами указывает рукой в сторону окна, за которым виднеется стенка для скалолазания Центр туризма и краеведения. «Мы его сами собрали. Вот он стоит. Вот люди, вот дети. Они ездят на чемпионаты мира и они самые крутые у меня, и они живут в Тюмени», — увлечённо рассказывает альпинист.

По словам регионального председателя ФАР, развивать новые дисциплины тяжело, только для покупки снаряжения для тренировок по ледолазанию уходит 500 тысяч рублей. Помогают гранты: «Никому не интересно давать деньги взрослым людям, чтобы они поехали в горы и заняли призовые места. А вот если дети-инвалиды или дети-ледолазы будут заниматься, то это круто, это будущее, на такие они (власти — прим. TJ) готовы выделить деньги», — поясняет Гайнуллин. С сентября 2017 года он и основная часть региональной команды развивает грант для детей с ДЦП, аутизмом, плохим слухом или зрением — их обучают основам альпинизма и скалолазания.

Помимо этого ФАР работает с «трудными детьми», которые стоят на учёте. Они могут бесплатно заниматься в центрах подготовки по скалолазанию или разным дисциплинам альпинизма. Если суммировать цель ФАР — это популяризация альпинизма, но при этом президент организации и профессор «Сколково» Андрей Волков признает, что классический альпинизм никогда не станет профессиональным спортом, когда как ответвления вроде ледолазания или скайраннинга имеют большой потенциал. Гайнуллин согласен.

Один из самых известных активных российских ледолазов — это 35-летний Николай Кузовлев, работающий инженером в тюменском научно-исследовательком институте. За восемь лет в нынешней дисциплине (до этого он долгое время занимался скалолазанием) он шесть раз становился чемпионом России и представлял страну на международных соревнованиях.

На первый взгляд ледолазание выглядит как «зимнее скалолазание», но нюансов несколько больше. В скалолазании основная нагрузка идёт на пальцы и предплечья, а также сухожилия рук. В ледолазании в основном напрягаются крупные мышцы спины.

Помимо этого спортсмены покоряют не обычную стенку, а замороженную. К ней сверху крепят трубки, через которые подаётся охладитель, как в кондиционерах. Он охлаждает стенку и поддерживает стабильную температуру. Затем на неё набрасывается строительная сетка, которая постепенно покрывается тонким слоем льда и опрыскивается для укрепления толщины, которая порой доходит до метра льда.

«Не хочу хвастаться, но в России очень хорошая школа ледолазания. В скорости мы полностью доминируем, а в трудности (подъёма) держимся в мировом рейтинге», — говорит Кузовлев. Это связано с межсезонными соревнованиями, которые регулярно проводят внутри страны. Если соперники из других стран готовятся лишь к сезону (он длится шесть месяцев), то российские ледолазы тренируются почти круглогодично, и к началу международных стартов находятся в тонусе. Кузовлев полагает, что Россия лидирует в дисциплине, а за ней идут Южная Корея, Франция и Швейцария.

По словам ледолаза, СМИ почти не освещают главную проблему дисциплины — отсутствие финансирования. До 2014 года региональные власти выделяли средства на поддержку спортсменов сборной страны. Например, губернатор Тюменской области Владимир Якушев платил зарплату спортсменам, которой, как говорит Кузовлев, хватало для покрытия части расходов на поездки. Официально сокращение выплат не объясняли, но, вероятнее всего, оно связано с экономическим кризисом из-за санкций западных стран.

Кузовлев отправляется на соревнования за свой счёт и благодаря помощи спортивного спонсора. Как поясняет спортсмен, они выделяют средства или экипировку, тем самым покрывая часть расходов. Это распространённая практика в российском спорте, без которой порой невозможно накопить достаточно денег на соревнования. По словам ледолаза, на сезон может уйти в среднем от 250 тысяч до 300 тысяч рублей. Траты также зависят от места проведения стартов: поездка в США обходится в 70-100 тысяч рублей.

Следующие Олимпийские игры пройдут в Китае в 2022 году. По правилам, любая страна, проводящая Игры, имеет право выбрать и впервые провести дисциплину, предложенную МОК. В этот год по виду спорта также выдают медали, а комиссия ведёт статистику по зрительскому интересу. Если показатели оказываются высокими, дисциплину оставляют насовсем. Включение ледолазания в китайскую олимпийскую программу могло бы дать большой толчок к его финансированию в России, однако в феврале 2018 года Пекин решил не вносить в программу новые виды спорта.

Если группа хочет сходить в горы, то проще и безопаснее купить путёвку и пойти с инструктором, считает Романенко. Гайнуллин и Липин придерживаются этого же мнения — гид знает, сколько нужно взять еды, понимает местность, маршрут и наилучшие места для ночлега, знает номера водителей, которые могут отвезти до старта, умеет оказывать первую медицинскую помощь и работать в экстремальных условиях.

В восхождениях, особенно на большие вершины, очень важно держать темп, а неопытные туристы часто торопятся и делают ошибки. Как говорит Липин, скорость группы определяется скоростью замыкающего. Если слишком торопиться, то ближе к концу похода человеку перестанет хватать дыхание, и он может потерять сознание. Гайнуллин привык идти медленным и размеренным темпом, попутно общаясь с командой или слушая музыку.

Альпинизм — дорогое занятие, но 80 тысяч рублей хватит для сборов одного человека в поход в горы до третьей категории сложности (например, на Эльбрус), включая покупку необходимого снаряжения. В путешествие на возвышенность хватит рюкзака на 60-80 литров, а для связи стоит приобрести спутниковый телефон или, что дешевле, рацию. Если группа решила идти без инструктора, ей следует тщательно изучить маршрут, составить карту, проконсультироваться с опытными альпинистами (порой за советами обращаются к Гайнуллину и Романенко) и сообщить о пути своего движения в МЧС.

По словам Романенко, в экстремальный поход стоит идти после того, как надоедят классические путешествия, но для этого требуется пройти общую физическую подготовку (ОФП) и тренировать выносливость. Подойдёт лёгкая атлетика с элементами гимнастики и акробатики, а также кроссы — самый эффективный способ подготовки организма к подъёмам в гору с рюкзаком.

Как считает Липин, для начала хватит 20 минут занятий кроссами три раза в неделю, если маршрут не очень сложный. Не стоит сразу покупать снаряжение — первый раз на несложный маршрут оборудование можно взять в аренду (такая услуга есть почти в любых туристических фирмах), чтобы опробовать экипировку. После покупки снаряжения его стоит проверить на небольших дистанциях — например, сходить в поход выходного дня.

Как говорит Кузовлев, многие скалолазы и альпинисты зарабатывают в промышленном альпинизме: чистят и красят дома, моют стекла. Строительные компании заинтересованы в таких специалистах, потому что они могут справиться с недочётами без помощи дорогой техники и команды. Помимо этого промальпинисты убирают с домов сосульки или устанавливают рекламные плакаты в опасных местах.

Романенко давно не был в горах — сказывается травма колена. Впрочем, повредил он его не в походе, а случайно оступившись на даче. «Бог миловал», — говорит альпинист, когда заходит речь о травмах. По его словам, в альпинизме падения — это норма, к который нужно быть готовым, хотя порой после серьёзных повреждений многие надолго уходят из альпинизма.

Спортсмен ежегодно помогает с организацией водных сплавов, но не уверен, займётся ли этим в 2018 году. Пока он увлечён спортивным рыболовством — ловлей за определённое время и в определённом месте как можно большего количества рыбы. Он со скепсисом относится к такому понятию как «страх» в горах, полагая, что если человек подготовился и уверен в себе, то ему нечего бояться. Турист вспоминает, как водил в горы 73-летнего американца — некогда тот прыгал с самолёта на гору Ама-Даблам в Альпах, а до этого планировал покорить 7000-метровую гору в Китае.

#спорт #истории #путешествия