Хэллоуин и Самайн: есть ли связь между праздником древних кельтов и кануном Дня всех святых

Между торжествами находят родство, но это всего лишь узкий мостик.

Кельты – так называют близкие по культуре племена, которые в эпоху античности и раннего средневековья заселяли обширные европейские территории от Ирландии и Британии на западе и почти до Чёрного моря на востоке.

Расцвет кельтской цивилизации пришёлся на 8–5 века до нашей эры и прервался римлянами. Они принялись вытеснять кельтов с их родных земель, захватив сначала Галлию, а затем и большую часть Британии. К началу первого тысячелетия нашей эры последним оплотом кельтской культуры оказалась Ирландия, куда не добралась Римская империя, а также наименее романизированная часть Британии.

Главнейшим праздником кельтов, проходившим в ночь на первое ноября, стал Самайн: мир живых сливался с Иным миром – миром мёртвых. Согласно легендам, всю ночь духи предков, волшебные существа и чудовища блуждали среди простых смертных.

Некоторые исследователи утверждают, что Хэллоуин произошёл именно от Самайна, ведь сходства очевидны, да и даты совпадают. Но это два разных праздника, которые обязаны «родством» простому стечению обстоятельств и смешению культур.

С глубокой древности жители Ирландии, как и многих других кельтских районов, объединялись в «туаты». Изначально это слово обозначало скопление людей и племя, однако со временем оно стало подразумевать и территорию, на которой эти люди жили.

Туаты представляли собой небольшие (15-20 километров в диаметре) племенные королевства, чьи границы с соседями обычно совпадали с особенностями рельефа – холмами, реками и так далее. Во главе туата находился король – выходец из местной аристократии.

У кельтских язычников в году было четыре главных праздника, среди которых Самайн занимал особое место – он знаменовал собой наступление нового года. Первого ноября бодрая, светлая пора сменялась тёмной и холодной зимой. Кельтские «новогодние каникулы» длились семь дней: три дня до и три дня после Самайна.

Самайн являлся чисто сельским праздником и знаменовал собой конец пастбищного сезона – ближе к окончанию октября скотину собирали и вели на убой. Для фермеров это также было временем хорошего заработка, ведь в Самайн стоимость молодой скотины росла: тёлку, которая до праздника стоила три скрупула (античная единица веса), можно было сбыть за все четыре или дороже.

Гораздо интереснее мифическая сторона Самайна. Согласно кельтским преданиям, ночью накануне праздника граница между миром живых и мёртвых стиралась. Боги, волшебные существа, чудовища и духи предков выбирались из Иного мира, чтобы погостить среди людей или истребить их – далеко не все пришельцы отличались гуманностью. Живым, в свою очередь, предоставлялась возможность заглянуть в потусторонний мир. Главное — не забыть вернуться обратно.

Иной мир, также именуемый Сидом, выглядел довольно специфичным местом. Пристанище богов и героев, духов и злых демонов существовало параллельно с миром живых и функционировало по своим законам. Обитатели Сида не повиновались ни пространству, ни времени. Попавшие туда в ночь Самайна герои ирландских сказаний оказывались в замешательстве: то они проводили в Сиде всего пару дней, отсутствуя на земле лишь несколько часов, то наоборот – гостили в мире мёртвых месяц, пока в реальности проходило столетие.

Слоняться по улицам простолюдинам в эту ночь крайне не советовалось – все они должны присутствовать на ритуальном пиру, который организовывал король туата в своей крепости. Мотивация участвовать в празднестве была сильна: местные считали, что тех, кого на нём не будет, уничтожат чудовища. Король назывался посредником между духами и живыми, и от того, как он проведёт пир, зависело благополучие народа.

Всё действо неспроста происходило именно ночью. Во-первых, это связано с сюррреалистичностью происходящего, которое больше походило на сон, нежели на реальность. Во-вторых, всегда нужно было оставаться начеку. Гости из потусторонней реальности постоянно норовили навредить смертным, дожидаясь, пока те отправятся в мир грёз. Герой «Разговора старейших» Финн Мак Кувалл спас крепость Темру от уничтожения коварным музыкантом Алленом из Сида именно потому, что отказался ложиться спать.

Но музыкант музыканту рознь, и многие из них стояли на страже мира живых. По мнению кельтов, придворные музыканты – филиды – колдовали не менее виртуозно, чем играли. Именно поэтому в ночь Самайна они всегда находились рядом с королём и помогали ему противостоять демоническим силам.

Пиром ночь Самайна не оканчивалась. Девушки в это сакральное время гадали о женихе, используя орехи или яблоки – плоды деревьев, которые кельты ассоциировали с потусторонним миром.

Ещё один способ узнать о суженом — cобирать льняные или конопляные семена, приговаривая: «Пусть мой муж придёт собирать, боронить, скирдовать». Согласно традиции, в этом случае облик будущего мужа обязательно покажется в воздухе.

Ритуалы имели и более насущные цели, связанные с сельскохозяйственной сущностью Самайна. Одна из них – заручиться у потусторонних сил гарантией, что в следующем году природа пробудится и принесёт жителям туата много хорошего: земли станут плодороднее, а люди, её обрабатывающее – счастливее.

Залогом возрождения земель становился заключаемый ночью союз двух богов – Дагда, покровителя племени, и Морриган, богини природы, давшей жизнь всем полям и лугам на территории туата. В иных источниках вместо Морриган фигурирует божество реки Бойны Боанн, но суть от этого не менялась.

Если верить древнеирландским сказаниям, в ночь Самайна молодых мужчин приносили в жертву богине плодородия, чтобы добиться её расположения. В более древних манускриптах есть намёки на умерщвление в Самайн детей и скота — и это тоже вполне реально.

Галлы во славу своего бога Эзуса вешали жертв на дереве (как и в случае с богиней природы, зачастую под удар попадали преступники или пленники). Аналогом Эзуса в Ирландии выступал Дагда, поэтому, предположительно, в честь него ирландцы устраивали похожий обряд.

Обычай жертвоприношений у кельтов описывал Цезарь в «Записках о галльской войне». Он рассказывал, как некоторые галльские племена загоняли жертв в сооружённые из веток клетки и поджигали их. Тацит и Лукан свидетельствовали об умерщвлении кельтами жертв и окроплении их кровью ритуальных предметов и деревьев. Практиковалось жрецами гадание на человеческих внутренностях.

На рубеже эр Римская империя постепенно захватывала кельтские территории, вытесняя их население с континента всё дальше на Британские острова. Вместе с тем деградировала и кельтская культура, ведь в ногу с римлянами шёл процесс романизации – усвоения покорёнными племенами римской культуры, а затем и христианизации: «захватив» Рим, христианство начало теснить кельтское язычество:

Становление раннеирландской христианской церкви неразрывно связано с именем святого Патрика или Патрикия. Он жил в первой половине пятого века — точной информации о его рождении и смерти нет — и занимался миссионерской деятельностью в Ирландии.

Традиционно начало христианства в Ирландии связывают именно с его именем, однако это не совсем справедливо по отношению к другому святому – галло-римлянину Палладию. Если верить богослову Просперу Аквитанскому, Палладий прославлял христианство среди кельтов ещё до Патрика, а в 431-м году по воле папы римского Целестина стал первым ирландским епископом.

К седьмому веку христианство в Ирландии окрепло и набралось сил, став доминирующей религией на острове. Монастырей становилось всё больше, количество ирландских святых росло, а местное монашество переживало свой «Золотой век». Язычество постепенно уходило в прошлое, и хоть друиды в седьмом веке ещё считались действующим сословием, прежними привилегиями они уже не обладали.

В середине восьмого столетия произошло знаковое событие: папа римский Григорий Третий сделал первое ноября общим для всей католической церкви праздником Дня всех святых. Век спустя его решение закрепил папа Григорий Четвёртый.

Волей случайного стечения обстоятельств один из главнейших католических праздников по дате совпал с кельтским Самайном. Оставить этот факт незамеченным жители Британских островов не смогли, поэтому с восьмого века начался долгий процесс преемственности христианской и кельтской традиций.

Уже в 9-10 веке среди католиков появился обычай общаться с духами умерших родственников в канун Дня всех святых, однако официальная церковь относилась к этому, скорее, негативно, особенно в период активной борьбы с ересями.

Смело говорить о появлении Хэллоуина можно к 16 веку, когда он начал приобретать привычные для себя черты: 31 октября дети и взрослые стали расхаживать по улицам, выпрашивая у соседей сладости. В конце позапрошлого столетия к этому добавился обычай переодеваться в ролевые костюмы и вырезать из тыквы «светильник Джека».

Мода на Хэллоуин стремительно росла: из религиозного празднества он превратился в светский аттракцион. Общение с духами умерших предков и почитание их памяти отошли на второй, а то и на третий план. Сейчас Хэллоуин уже невозможно представить без маскарада и громких вечеринок, а для его празднования даже не обязательно быть христианином.

Хэллоуин не произошёл от Самайна. Между ними не существовало никакого поступательного и планомерного развития – это два совершенно разных праздника, один из которых подсмотрел «фишки» другого и переосмыслил их на свой лад.

Самайн предназначался в первую очередь для фермеров и знаменовал собой окончание пастбищного сезона, а вместе с тем и календарного года. Католический Хэллоуин не имеет ничего общего ни с сельским хозяйством или скотоводством, ни с наступлением нового года – всё это было забыто и выброшено.

Единственный мостик, соединяющий Самайн и Хэллоуин – тема соприкосновения двух миров, когда духи и демоны блуждают среди обычных смертных. Однако и здесь Хэллоуин ограничился обёрткой: в память о столкновении с потусторонним миром остался лишь обычай наряжаться в страшные костюмы и рассказывать ужастики.

Свидетельств о том, что кельты в ночь Самайна бегали ряжеными, нет. О ночных гуляниях и охоте за конфетами в древнеирландских преданиях тоже ничего – слоняться по улицам в ночь Самайна мог только сумасшедший.

Наконец, некоторые исследователи придерживаются мнения о том, что Самайн никогда и не был «тёмным днём», связанным с мертвецами и демонами. Таковым этот заурядный сезонный праздник сделали христианские монахи, писавшие о нём в 10-11 веке – спустя сотни лет после утверждения в Ирландии христианства.

Да и праздником Самайн назвать нельзя. Начало ноября наводило на кельтов лишь грусть и тоску: лето кончилось, а на смену ему приходила пасмурная зима. Более того, им приходилось защищать свой мир от нападок злых духов и выпрашивать у них благословления на будущий год.

Шумные игрища, аттракционы, просмотр ужастиков и костюмированные вечеринки Хэллоуина – всё это устраивается в первую очередь для того, чтобы хорошенько развлечься. Все «самайнские» ритуалы, заключающиеся в выражении почтения богам и духам предков, со временем обнищали и тоже встали на службу увеселению, растеряв своё глубокое значение.

Поэтому называть Хэллоуин потомком Самайна кажется некорректным. Скорее, речь идёт о неудачной кальке, нежели о родственных узах.

Основные источники:

Эта статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.

#хэллоуин #лонгриды #культура #лигаавторов