Истории
Максим Рычков

Добровольно и принудительно: как я был солдатом-срочником. Часть вторая

Продолжение рассказа о личном опыте года в армии: какой бывает служба, чем солдат кормят, как их лечат и учат ли воевать.

​Проверка у солдат наличия необходимой амуниции перед началом полевого выхода. Зелёные полотнища грязно-малахитового оттенка — костюмы радиационной, химической и биологической защиты Фото из личного архива

(С первой частью можно ознакомиться по ссылке).

Наверное, это бесценно — чувствовать себя в шкуре известного литературного героя. Тем майским днём я чувствовал себя Печориным. Не из «Бэлы» или «Княжны Мэри», но — из «Фаталиста», выигравшим странное пари с Вуличем.

Стояла не по-весеннему жаркая погода. Наш дивизион зачем-то с утра выгнали в парк военной техники, не поставив при этом личному составу никаких конкретных задач. Безделье, жажда и отсутствие сигарет измучили: нас к себе манил солдатский магазин («чипок») соседней бригады материально-технического обеспечения (до своего было идти гораздо дольше — вот такой парадокс).

В таком «парке» нет автоматов с газированной водой и сладкой ваты, а из «аттракционов» — одни орудия да грузовики Фото из личного архива

Я и два младших сержанта с другой батареи — кажется, их фамилии были Поляков и Тимофеев — независимо друг от друга вышли с парка части с интервалом где-то в минут 10. Я до «чипка» соседей-тыловиков и обратно дошёл успешно, а оба младших сержанта попались на этом коротком пути в руки военной полиции («вэпэшников»). Какие-то несколько минут решили всё.

Полякова с Тимофеевым поймали на гражданской территории, поэтому дело классифицировали как СОЧ — самовольное оставление части, одно из страшнейших армейских правонарушений. «Вэпэшники» даже не поленились сообщить о раскрытом «преступлении века» в штаб военного округа. Командование части получило «по шапке», однобатарейцы «злоумышленников» ещё неделю усиленно занимались спортом (да, наказания в армии, как правило, носят коллективный характер). А самих Полякова с Тимофеевым ждали военный суд и десять дней «губы» — гауптвахты, армейской тюрьмы.

Очень многое в жизни складывается из сущих мелочей. И жизнь армейская — не исключение.

Первые впечатления

Минуты сразу после прибытия к месту службы, наверное, никогда не забудет каждый побывавший в армии. Высокий забор с колючей проволокой, обширное и с виду безлюдное пространство части, в котором почти всё лишено ярких цветов и имеет прямоугольную форму, постоянное: «Пошли! Быстрей!» от сопровождающих. Эти впечатления особо усиливала мрачная, с холодным колючим ветром ночь. По моим наблюдениям, молодое пополнение и пришедших из «учебок» в нашу часть почти всегда привозили в тёмное время суток.

Часть российских Вооружённых Сил может быть учебной («учебкой») и боевой («войсками», «линейкой»). В «войсках» — а я попал сразу в них — солдаты непосредственно несут армейскую службу. В «учебках» же новобранцев только готовят к конкретной воинской специальности (где-то около четырёх месяцев). Там куда в бо́льшей степени «живут по уставу», чем в боевых частях.

Судя по рассказам прошедших через «учебки», под запретом там может быть не только пользование мобильным телефоном, но и курение, и чтение любой неармейской литературы. Говорили, что в некоторых «учебках» даже количество используемой в месяц одним солдатом туалетной бумаги строго регламентировано.

Потом наступает утро — с несуразно ранним подъёмом и непомерно малым временем на бритьё и чистку зубов. Всё — вместе со всеми, всё — строем. Уже к середине дня ты замечаешь странное противоречие: от солдат исполнять любую команду требуют «бегом» и «быстрей», но сами командиры никуда не торопятся. Новобранцев могут внезапно построить и как будто бы о них совершенно забыть. А потом вспомнить — и погнать, скажем, на приём пищи. Снова «бегом» и снова «быстрей».

Одно из этих «быстрей» чуть не обернулось для меня непоправимым. Я выронил из-под бушлата неудачно спрятанный телефон, не заметив этого сам (идиот!). Хорошо хоть, что сотовый подобрал Андрей — один из немногих товарищей, с которым успел познакомиться ещё на «холодильнике». Он и вернул мне телефон, сразу поняв, кто его горе-владелец.

Курс молодого бойца и присяга

А потом проходят день, два, три и такой неравномерный ритм жизни становится привычным. Обычным начинает казаться всё, что есть в части. Для этого и отводят первый месяц службы солдата — на так называемый «курс молодого бойца» — КМБ.

Людям, знакомым с армией лишь по фильмам, это словосочетание наверняка навеет что-то вроде классических кадров из «Цельнометаллической оболочки»: усиленная физподготовка, суровая дисциплина, жёсткий моральный прессинг. Реальность не столь брутальна. Спустя пару месяцев после присяги время КМБ начинает казаться почти что золотым. На работы не отправляют, нет никаких учений и полевых выходов; нет даже обязательной утренней зарядки.

Бо́льшая часть времени на КМБ посвящена постижению разного рода армейских премудростей: от разборки-сборки автомата Калашникова до правильной заправки кровати, от строевой подготовки (по сути, доставшейся ещё от Павла I шагистики, пусть и в смягчённом виде) до подшивания накрахмаленного подворотничка. Все эти новые знания следует усваивать максимально быстро, чтобы не заработать у товарищей сомнительную славу «крана» — медлительного, несообразительного человека.

Моему призыву ещё пришлось подшиваться, но к концу 2019-го «подшива», судя по всему, канула в лету вместе с целым рядом других элементов солдатского обмундирования. Уже для нас лишь знакомыми по чужим рассказам анахронизмами служили пресловутые портянки, кирзовые сапоги и не менее легендарная в армейской среде «белуга» — белое хлопковое исподнее, заменённое многослойным термобельем.

КМБ продолжается где-то около месяца. Завершает «курс» присяга. За несколько дней до её принятия нам даже дали выпустить по несколько патронов из «калашниковых» на войсковом стрельбище. Саму военную присягу особо расписывать не буду, скажу лишь, что главная её ценность для солдат состоит в том, что на церемонию могут приезжать их родные и близкие. Самих присягнувших срочников отправляют в увольнение — либо до вечера, либо даже до утра следующего дня.

Присяге не помеха и тридцатиградусный мороз ​ Фото из личного архива

В современной армии увольнения («увалы») дают достаточно редко. Для многих срочников присяга становится единственной полноценной возможностью побывать на «гражданке» за весь год службы. Поэтому эти часы стоит провести с максимальной пользой. Например, если заметно, что в части не слишком часто выдают новые уставные носки и нижнее бельё, то лучше приобрести это самим, благо во всех военных городках, как правило, есть военторги. Это же касается лекарств, гигиенических принадлежностей и других необходимых вещей.

Служебные будни

Итак, присяга принята, солдат распределяют по подразделениям, начинаются суровые будни армейской службы. Не буду оригинальным, если прямо скажу, что 60–70 % занятий в армии — это различного рода хозяйственная деятельность, поддержание порядка в казарме, на прилегающей территории и в парке вооружения и военной техники. Что-то куда-то постоянно надо перетащить, что-то — покрасить, где-то — подмести.

Все эти «развлечения» не вызывают особого энтузиазма у личного состава. Но звание чемпиона по крайней степени солдатской ненависти можно присвоить пресловутой «окантовке сугробов», по климатическим причинам особенно беспощадной в воинских частях Сибири и Дальнего Востока. Военный мир отвергает всё неровное и округлое.

К строгим квадратным и прямоугольным формам должна стремиться каждая деталь армейского быта: от укладки кровати до очертаний растительности на солдатских затылках. И снежный покров вокруг родной казармы исключением не служит: ему полагается представлять собой только ровный параллелепипед, за чем и должны со всей бдительностью следить солдаты.

Снежный перфекционизм в нашей части Фото из личного архива

Военная служба — это ещё и небезызвестные наряды (что-то вроде дежурств, говоря понятнее для неслуживших). Мы однозначно не любили только самый «базовый» из них — наряд по дивизиону. Трое дневальных во главе с дежурным сутки следят за порядком в подразделении, будучи подсознательно готовыми, что в любой момент может случиться что-то экстренное. Однажды, когда я сам стоял дневальным, в три часа ночи в расположении дивизиона внезапно появился заместитель командира бригады — полковнику неожиданно захотелось ознакомиться с тем, как у нас в специальной комнате хранятся образцы личного оружия.

Гораздо более привлекательными считались, например, дежурства по парку техники («стандартный» наряд или караул). Были, например, и откровенно не требующие энергозатрат («рассосные») наряды — вроде дежурства в гарнизонном отделении военной прокуратуры или на полузаброшенном складе где-то неподалёку. В такие наряды вечно стояла целая очередь желающих.

Случались дежурства на контрольно-пропускном пункте части, в штабе и так далее, но наше подразделение в них обычно не заступало, поэтому и рассказать о них со знанием дела я не могу.

Самое любимое, понятное и близкое сердцу занятие для каждого солдата​ Фото из личного архива

Часто нам выпадали и так называемые «рабочки» — работы на конкретном объекте на территории части, гарнизона в целом или общевойскового полигона. Раньше под этим сленговым обозначением подразумевали либо позорную практику «аренды» солдат у офицеров гражданскими предприятиями, либо — ставшее отдельным мемом «строительство генеральских дач».

Сейчас рецидивы этих явлений в войсках найти трудно (но можно). Поэтому «рабочками» называют уже более-менее осмысленные виды солдатского труда в самой части, на плоды которого даже порой бывает приятно посмотреть. Это может быть и приведение солдатами в порядок войскового стрельбища, и облагораживание территории возле штаба части, и многое другое.

Военная подготовка

В современной армии срочники не только метут плац граблями, красят траву и крепят к деревьям опавшие листья (всего этого, кстати, я за год так и не увидел, а вот в уборке луж мётлами под дождём как-то раз довелось принять участие лично). Вместе с обширным фронтом хозяйственных работ и нарядов, в нашей бригаде действительно имела место и боевая подготовка.

Прежде всего, нас учили вести огонь из гаубиц. Несколько раз мы участвовали в артиллерийских стрельбах. Воспоминания о них, наверное, стали одними из самых приятных, что сохранились в памяти спустя прошедшее время.

Июньская жара, тишина, покой. Батарея развёрнута в жиденьком перелеске. Одним словом, блаженство. Кто-то даже уютно расположился у станины орудия; лежит, дремлет. Но командир, как всегда неожиданно, подаёт команду: батарея, один снаряд залпом зарядить. И подразделение вмиг начинает напоминать встревоженный муравейник: номера расчётов носятся с тяжеленными снарядами и зарядами, командиры расчётов и наводчики готовят гаубицы ко стрельбе.

Затем следует традиционное артиллерийское: «Батарея, залпом, 333» и земля будто уходит из-под ног, а в нос сразу же бьёт кисловато-едкий пороховой запах.

Наш расчёт крайне основательно подошёл к заданию замаскировать свою гаубицу Фото из личного архива

Были у нас и полевые выходы (зимний и летний), и несколько «обычных» стрельб из автоматов Калашникова, и участие в общеармейских тревогах. После десятикилометрового марш-броска на тридцатиградусной жаре, в полной выкладке с оружием, да ещё и с ящиками патронов в руках, наверное, каждый из нас почувствовал себя настоящим солдатом. Жалко только, что не все испытания, выпавшие за армейский год, были такими.

Питание

Если составлять «топ-5» вопросов, которые чаще всего задают отслужившим, то туда непременно войдут два: чем вас кормили и как вас лечили. Если быть по-военному кратким, то на оба можно ответить известной фразой инженера Дятлова из сериала «Чернобыль» от HBO:

Теперь постараюсь раскрыть эти темы более основательно. Качество питания лучше всего оценить где-то между «тройкой с плюсом» и «четвёркой с минусом». Готовил нам гражданский персонал: самих солдат на кухню сейчас уже не пускают. Наедались обычно мы досыта. Совершенно несъедобное попадалось редко, хотя к нашему «дембелю» качество еды упало.

Главным минусом армейского рациона следует назвать доводившее до отчаяния однообразие: например, на каждый ужин полагалась рыба, и почти всегда ей оказывался не первой свежести минтай. Начиная с шестого-седьмого месяца службы есть его становилось уже совершенно невозможным.

Зато завтраки были всегда со своими «изюминками» — в зависимости от дня недели. По понедельникам к каше или макаронам полагалось молоко, по вторникам — сосиска, по средам — вообще давали не кашу, а пельмени и так далее. Зачастую именно эта деталь и позволяла вспомнить, а какой сегодня вообще день недели.

Примерно так выглядел наш обычный обед Фото @Vaskoz

В дополнение к основной раздаче работал «шведский стол». Каждый желающий там мог набрать консервированной кукурузы или горошка, а если повезёт — даже свежих овощей или сметаны. Именно этот молочный продукт оказывал какое-то паранормальное влияние на солдат. Огромный чан сметаны исчезал буквально за считанные секунды, а сам процесс сопровождался давкой, порой перераставшей в лёгкую потасовку.

Ложное ощущение голода — это, наверное, одна из первых проблем, с которыми сталкивается почти каждый солдат. Прежде всего — это следствие стресса от попадания в непривычную среду. Одни этот ложный голод героически побеждали (как правило, при помощи курения), другие — заедали купленными в «чипке» сладостями, третьи — по 2-3 раза проходили раздачу на положенных приёмах пищи (получая потом среди товарищей не слишком почётные статусы «голоданов» или «нехватов»).

Медицина

Что до медицины, то при нашей бригаде, как и полагается, действовала санчасть («каличка»), а при гарнизоне — госпиталь. В первую попадали со сравнительно лёгкими болезнями (вроде простуды), во второй — с чем-то уже более серьёзным, вроде ветрянки или аппендицита.

Столь страшной для армии пневмонией у нас тоже несколько раз заболевали, в основном во время и после зимних полевых выходов. Но эти случаи своевременно выявлялись, а заболевших немедленно отправляли лечиться. В моей части не было такого, чтобы больной солдат сталкивался с равнодушием врачей или заболевание принимало характер локальной эпидемии.

С такой температурой можно уже смело идти​ отдыхать в санчасть Фото из личного архива

Стремясь в санчасть или госпиталь, срочники порой ставили себе задачей просто безмятежно провести хотя бы полдня без работ и вдали от казармы. В этой связи не могу не вспомнить один комичный случай.

Были у нас в батарее двое рядовых с удивительно подходящими друг другу фамилиями — Шмидт и Шварцвальд. Проблемы Вити Шмидта с пищеварением давно служили объектом всеобщих сочувственных шуток. Однажды, в поисках их решения, он добился у врачей санчасти сходить в госпиталь на ФГДС.

Вслед за ним увязался и его приятель Влад Шварцвальд — лишь бы отдохнуть от приевшихся походов в парк техники. И врачи в госпитале установили: у Шмидта всё отлично, а вот у Шварцвальда, оказывается, есть что полечить. Расстроенного Витю в тот же день вернули в часть, а Влад ещё чуть ли не месяц наслаждался жизнью на мягкой госпитальной кровати.

Сам я только однажды провалялся перед присягой дня три в санчасти с ангиной, да потом ещё раза два ходил лечить зубы в гарнизонный госпиталь. Стоматологом, кстати, там была очень обходительная и достаточно симпатичная блондинка средних лет. Рассказы о её красоте (помноженной на известный коэффициент солдатского воздержания) передавались среди сослуживцев из уст в уста и, как я подозреваю, служили причиной многих фантомных зубных болей.

Слух про выдаваемые солдатам компоты с бромом для снижения полового влечения — это всего лишь шутка. В первые недели службы либидо у большинства падает до нуля по объективным причинам смены обстановки, зато потом даёт о себе знать с удвоенной-утроенной силой.

* * *

Армейская служба — это не только одни построения, «рабочки», наряды и учения. Её немаловажным компонентом являются взаимоотношения внутри солдатского коллектива, построенные на специфических неписаных «законах». Третью, заключительную часть своего повествования я как раз посвящу непростым темам «армейской этики» и неуставных отношений в войсках.

С третьей частью можно ознакомиться по ссылке.

Статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.