Как англичане скормили нацистам «Фарш»: шпионская операция с трупом в главной роли

Странный на первый взгляд план ударил по слабым местам в разведке Третьего рейха и подарил западным союзникам половину Италии.

В 2020 году в Великобритании к выходу на экраны готовят фильм «Операция „Фарш“» («Operation Mincemeat») с Колином Фёртом, Келли Макдональд и Мэтью Макфадьеном в главных ролях. Лента расскажет о реальном эпизоде Второй мировой войны, детали которого рассекретили только в начале 21 века.

Весной 1943 года, перед высадкой западных союзников на Сицилии, британская контрразведка дезинформировала врага необычным способом. Англичане через третьих лиц подбросили немцам якобы труп своего офицера с письмами от высшего командования. Нацисты сочли документы подлинными и пересмотрели свои стратегические планы. Это открыло целый ряд военных и политических неудач для Третьего рейха.

30 апреля 1943 года испанским рыбакам близ городка Пунта-Умбрия у португальской границы достался необычный улов — труп английского офицера. Находка легко объяснилась тем, что шла мировая война: кораблекрушения и авиакатастрофы над морем давно стали частыми. Найденный труп англичанина рыбаки передали военным морякам в ближайший крупный порт Уэльву.

Сама Испания в мировом конфликте не участвовала. В 1940 году правивший диктатор Франсиско Франко принял соломоново решение о нейтралитете. Испанские элиты в основном симпатизировали Германии и её сателлитам, но лидер страны понимал, что разорённая внутренним противостоянием 1936-1939 годов Испания не готова к мировой войне.

В качестве компромисса Франко, многим обязанный нацистам за свой приход к власти, отправил добровольцев на Восточный фронт, поставлял сырьё для промышленности Германии и закрывал глаза на разветвлённую агентуру абвера, немецкой военной разведки, внутри своей страны.

«Ответственный» за провинцию Уэльва немецкий агент Адольф Клаус одним из первых узнал о находке рыбаков. Личность погибшего офицера и причины его смерти быстро установили благодаря найденным в его карманах документах. Капитана королевской морской пехоты с временным званием майора звали Уильям Мартин, ему было 36 лет, и он погиб после авиакатастрофы возле Гибралтара. Британский вице-консул Френсис Хейзелден настоял на немедленном погребении соотечественника. Погибший при исполнении долга офицер заслуживает по-христиански лежать в земле, пусть и чужой страны, — заявил дипломат.

2 мая 1943 года опознанного как Уильям Мартин человека похоронили на уэльвском кладбище. При жизни умерший не мог и мечтать, что окажется так далеко от Великобритании, да ещё и в форме офицера морской пехоты.

Тело офицера было не единственным, что выловили рыбаки у Пунта-Умбрии. Клаус узнал и доложил начальству, что при Мартине был некий портфель с документами. Франкистские офицеры отправили находку своему командованию в столицу, и его содержимое может быть очень важным для Третьего рейха, — сообщал шпион.

Взломав шифровальный код, немцы уже давно следили за дипломатической перепиской Лондона и Мадрида. В мае 1943 года она была оживлённой как никогда. Англичане требовали от визави вернуть портфель без ознакомления с его содержимым, ссылаясь на важность и секретность информации. Испанцы в ответ вежливо соглашались, но с передачей тянули, не давая при этом и немецким агентам осмотреть находку.

В Мадриде столкнулись пробританская и прогерманская «партии». Первая требовала поскорее отдать портфель англичанам, вторая — позволить сначала немцам снять с документов копии. Флотские офицеры, в отличие от большинства испанцев, считались скорее англоманами, и нацистов должна была постигнуть неудача. Тогда шеф абверовской агентуры в Мадриде Карл-Эрих Кюленталь подключил к делу главу разведки Вильгельма Канариса, личного друга диктатора Франко, и 8 мая испанцы дали немцам прочитать и переснять документы погибшего Мартина.

11 мая портфель вместе с содержимым передали британским дипломатам, которые отвезли его в Лондон. Кюленталь и его люди тем временем праздновали успех: Мартин действительно вёз с собой важные документы. Самым ценным среди них было письмо от главы британского генштаба Арчибальда Ная на имя командующего войсками в Северной Африке Гарольда Александера. Текст свидетельствовал, что летом 1943 года западные союзники планируют крупную высадку войск — но не на Сицилии, как считали до этого немецкие генералы, а в Греции и на Сардинии.

Снятые копии Кюленталь отвёз в Берлин. Изучивший их глава разведки Западного фронта Алексис фон Рённе заверил Адольфа Гитлера в подлинности данных. Фюрер согласился с полковником, мнение которого он ценил и уважал. Гитлер, в отличие от большинства военных, и сам полагал, что англичане и американцы не ударят по Сицилии, это было бы слишком очевидно, а выберут для десанта Балканский полуостров.

Вот только капитан Уильям Мартин в английских морпехах никогда не служил. Его вообще никогда не существовало: испанские рыбаки выловили переодетое тело бездомного самоубийцы. А документы, которые вёз с собой «капитан», были специально написанными для немцев фальшивками.

К 1943 году Третий рейх по-прежнему контролировал почти всю континентальную Европу. Великобритания и США нуждались в успешном десанте, чтобы помочь СССР в отвоевании у нацистов Старого Света.

В январе 1943 года западные союзники выбрали на Касабланкской конференции местом высадки итальянскую Сицилию — самый крупный из средиземноморских островов, от которого рукой подать до собственно Апеннин. Англичане и американцы считали, что это «лучший из худших» вариантов, полагая, что немцы давно предвидели такой поворот в войне. Британский премьер Уинстон Черчилль заявлял, что сицилийский десант неочевиден только круглому идиоту.

Командование рассчитывало, что даже при успешной высадке союзные войска ждут трёхмесячные бои, которые унесут десятки тысяч солдатских жизней. Как показали дальнейшие события, в Лондоне сильно переоценивали реальные возможности Германии. Возможно, на англичан давили неприятные воспоминания о Дьепском рейде — провальном британо-канадском десанте в оккупированную Францию в августе 1942 года.

С целью дезинформации врага английская контрразведка MI-5 запустила операцию «Баркли». Немцам предполагалось разными путями внушить, что западные союзники высадятся в Греции и, через Сардинию с Корсикой, в южной Франции. Италия же якобы им неинтересна, и бои на Сицилии должны будут только отвлечь противника от настоящих целей. Для этого в действующую армию массово набирали переводчиков с греческого языка, в штабах на видном месте оставляли карты Балкан, Сардинии и Корсики, а офицерам-снабженцам выдавали франки и драхмы.

В «Баркли», помимо других ведомств, участвовал секретный «Комитет двадцати» под эгидой британского Адмиралтейства. Планы по дезинформации немцев в ней разрабатывали два человека, случайно оказавшихся в контрразведке военного времени. Первым был 42-летний Юэн Монтегю, успешный адвокат из богатой еврейской семьи. Вторым — 25-летний чудаковатый аристократ Чарльз Чамли. Напарники идеально дополняли друг друга. Креативный Чамли генерировал идеи, а исполнительный Монтегю добивался их претворения в жизнь.

Ещё осенью 1942 года Монтегю и Чамли предложили план «Троянский конь». Его новизна в сравнении с обычными операциями по дезинформации заключалась в том, что «липу» немцам предполагалось не подбросить на поле битвы и не передать руками двойного агента. Нацистам сведения должны были достаться вместе с трупом якобы погибшего офицера через нейтральную страну. Испания на роль посредницы подходила идеально: из-за влиятельной «германской партии» и мощной сети агентов абвера.

На разработку Чамли вдохновил неприятный для британских военных инцидент. 25 сентября 1942 года английский самолёт с группой офицеров-разведчиков на борту разбился у испанского Кадиса. Все пассажиры и члены экипажа погибли. Разные бумаги, что были у жертв авиакатастрофы, содержали и упоминания о готовящейся операции «Факел» — намеченной на ноябрь 1942 года высадке в Марокко и Алжире.

Тогда франкисты необъяснимым образом упустили пакет с наиболее ценными документами, передав немцам только пару записных книжек. Но и этого хватило, чтобы Берлин понял: в Северной Африке скоро станет жарко. Данные радиоперехватов ясно говорили англичанам, что враг в курсе их планов. В Лондоне убедились, что Испания кишит нацистскими шпионами, и это можно обратить на пользу себе. На исход собственно «Факела» утечка, правда, никак не повлияла: операция закончилась победой союзников.

В феврале 1943 года руководство разрешило Монтегю и Чамли воплотить «Троянского коня» в жизнь, потребовав только подобрать для операции название попроще — чтобы не привлекать внимание возможных шпионов. Так «Конь» превратился в «Фарш».

Первой заботой Монтегю стала добыча подходящего для роли морского офицера трупа. Контрразведчик опасался любого внимания к своему делу и решил минимизировать риск, использовав тело всеми забытого, одинокого человека, на пропажу которого бы никто не обратил внимания.

Сотрудничавший со спецслужбами лондонский коронер указал Монтегю на подходящего претендента. 28 января 1943 года в одной из столичных больниц скончался 34-летний Глиндур Майкл — душевнобольной бродяга, у которого не было ни семьи, ни друзей. Он покончил с собой, проглотив крысиный яд. Специалисты предупредили Монтегю, что для задач «Фарша» труп нельзя замораживать. Его можно хранить только при температуре чуть выше нуля, и то не дольше трёх месяцев — потом тело уже начнёт разлагаться. Так что затягивать с реализацией плана британской контрразведке было нельзя.

Монтегю сомневался, можно ли выдать при жизни явно недоедавшего и часто болевшего Майкла за холёного штабного офицера. Консультировавший контрразведчиков судмедэксперт Бернард Списбери в ответ заявил, что уровень испанской медицины невысок, и местные специалисты едва ли смогут «разоблачить» мертвеца, тем более, что фосфорный яд быстро выходит из организма.

Спилсбери добавил, что люди в открытом море часто не тонут, а гибнут от переохлаждения или шока. Поэтому врачи при вскрытии не удивятся и отсутствию воды в лёгких покойника. Да и религиозные испанцы обычно не режут трупы, если смерть человека не кажется им загадочной, — заключил патологоанатом.

Монтегю и Чамли зачислили своего подопечного в королевскую морскую пехоту и присвоили звание временно произведённого в майоры капитана; такие повышения часто практиковались в британской армии. Офицеры подобного ранга уже имели доступ к строго секретной информации, при этом вражеская разведка поимённо знать их всех не могла. Вымышленному капитану решили дать имя Уильяма Мартина; фамилию «Мартин» носили сразу несколько не приходившихся друг другу родственниками офицеров морской пехоты.

Лже-офицеру требовалось служебное удостоверение с фотографией, которую при жизни нищий бродяга себе позволить не мог. Post-mortem фотосессия принесла удручающие результаты: со снимков смотрел очевидный мертвец. Монтегю уже отчаялся, когда случайно столкнулся со внешне похожим на Майкла товарищем по службе. Его фото и прикрепили на пропуск «Мартина».

Но одних только имени, звания и формы «Мартину» для убедительности не хватало. Монтегю и Чамли уделили много времени и сил, чтобы придать убедительность персоне лже-офицера. В отличие от оруэлловского Уинстона Смита, у двух офицеров должен был получиться не со всех сторон положительный «товарищ Огилви», а реально живший человек со своим характером, увлечениями и слабостями.

Для этого «Мартину» по карманам разложили наличные деньги, пачку сигарет, коробок спичек и целый ворох личных документов: писем от близких, подлинных билетов, фотокарточек, чеков и банковских извещений. Выходило, что капитан любит посещать театр и ночные кафе, у него есть молоденькая невеста по имени Пэм и овдовевший отец, старомодный валлийский сквайр.

Носивший нательный крест и медальон с образом святого Христофора «Мартин» явно принадлежал к католическому меньшинству британских верующих. Этот нюанс должен был убедить набожных испанцев не вскрывать тело единоверца.

Ряд деталей указывали на то, что «Мартин» — совсем не чопорный педант, вопреки сложившемуся вокруг англичан стереотипу. Он пользовался временным удостоверением взамен утерянного постоянного, не всегда вовремя платил долги, а своей девушке сделал предложение почти сразу после знакомства. Удручённый таким поведением «сына» «Мартин-старший» в письмах распекал отпрыска за несерьёзность.

При этом начальство «Мартина-младшего» ценило как компетентного штабного офицера и проницательного специалиста по морским десантам. В его сопроводительном письме от руководства отмечалось, что «капитан», хоть и «тих и застенчив», но якобы единственным предсказал провал Дьепского рейда. Монтегю с Чамли уповали, что напоминание об этой немецкой победе польстит нацистам.

Англичане рассудили, что абверовцы мгновенно бы забраковали находку, увидев там тексты мнимых оперативных планов. В воюющей армии курьеру такие документы бы не доверили. Поэтому «капитан Мартин» мог перевозить только частные письма от одних высших офицеров для равных по статусу коллег, где о будущих сражениях могло говориться только косвенно, намёками.

По легенде «Мартин» летел из Великобритании на юг, чтобы консультировать африканские войска в подготовке к будущим «греческому» и «сардинскому» десантам. При себе он вёз два письма за подписью шефа штаб-квартиры совместных операций армии и флота Луиса Маунтбеттена и ещё одно — от начальника генштаба Арчибальда Ная. Оба военачальника по просьбе контрразведчиков составили и подписали нужные тексты лично. Най даже специально оставил в своём письме пару грамматических ошибок.

Как раз из его письма немцы и должны были сделать главное «открытие». Там автор прямо называл Сицилию возможным местом для отвлекающего удара, упоминая между строк о якобы планируемой высадке в Греции. Маунтбеттен в одном из писем только отпускал тяжеловесную шутку про «банку сардин», намекая на мнимый десант на острове Сардиния. Монтегю и Чамли, как и большинство англичан, считали немецкий юмор грубым и сочли, что такая примитивная шутка понравится реальным адресатам письма.

Второе письмо Маунтбеттена посвящалось работе над пропагандистской брошюрой о морпехах, специально написанные черновики которой тоже вёз в своём портфеле «Мартин». Немецкие эксперты такой литературе бы не удивились, ведь во Вторую мировую подобное с избытком печатали обе воюющие стороны.

Большую часть писем посвятили не столь интересным для нацистов темам: кадровым назначениям, предположениям насчёт вражеских планов, взаимоотношениям с американцами. Получалось, что крупицы стратегически ценной информации скрывалась за массивами армейской рутины, слухов и пропаганды.

Работа над планом «Фарша» и его согласование на разных уровнях растянулись на два месяца. После войны Монтегю в мемуарах иронизировал, мол, убедить нацистов в подлинности «капитана Мартина» и его документов оказалось проще, чем собственное руководство.

Его сослуживцы же вспоминали, что весной 1943 года Монтегю совсем не веселился. Многие детали своего с Чамли проекта контрразведчик-адвокат переделывал и заново согласовывал по несколько раз. Сказался личностный фактор: Монтегю открыто конфликтовал с координировавшим всю операцию «Баркли» кадровым офицером MI-5 Джонни Беваном. Друг друга они воспринимали как богатого выскочку и некомпетентного специалиста, с трудом уживаясь вместе.

Беван всячески торпедировал разработку «Фарша», убеждая вышестоящее начальство, что дело шито белыми нитками, и абвер легко раскроет британский блеф. 13 апреля 1943 года операцию спас лично Уинстон Черчилль: премьер-министру понравился представленный план, и он настоял на его немедленном осуществлении. Иронично, что про «Фарш» ему докладывал не Монтегю, а как раз его недруг Беван. Контрразведчик акцентировал на слабых местах плана, но великого политика они не смутили.

Монтегю и Чамли переодели тело Майкла в заранее разношенную форму морпеха, погрузили в специальный цилиндр с сухим льдом и отвезли на базу подлодок в шотландском заливе Холи-Лок. Изначально контрразведчики планировали сбросить «Уильяма Мартина» в море с самолёта, но потом подумали, что падение повредит трупу. Тело решили подбросить испанцам с помощью субмарины «Серафим». О подлинной природе необычного груза на судне сообщили только его командиру Уильяму Джуэллу.

19 апреля «Серафим» вышла в плавание, 28 апреля — дождавшись сильного прилива, подошла вплотную к испанскому берегу. Джуэл вместе с несколькими проверенными офицерами выпустил тело «Мартина» из торпедного аппарата. Был прилив, и моряки не сомневались, что отправленная посылка дойдёт до адресата.

Монтегю и Чамли сами не считали «Фарш» идеально продуманной операцией. Напарников больше всего смущала одна с виду незначительная деталь. Чтобы во время своего плавания «Мартин» не потерял тот самый портфель с документами, его пришлось цепочкой прикрепить к одежде лже-офицера.

В Великобритании такая привычка ходила среди банковских служащих и инкассаторов, но не офицеров вооружённых сил. И Монтегю осознавал, что грамотный специалист у немцев не упустит эту странную деталь. Но без цепочки труп мог бы «потерять» портфель в воде, поэтому напарникам пришлось пойти на риск. Он себя оправдал: ни в одном из абверовских отчётов по делу «Мартина» никакая цепь не упоминается. Видимо, испанцы сняли её сразу и ничего потом не сказали немцам о малозначительном с их точки зрения предмете.

Были в плане «Фарша» и другие слабые места, которые также не открылись по счастливому для англичан стечению обстоятельств. Вопреки прогнозам Спилсбери, испанские врачи вскрыли труп «Мартина». И они могли найти остатки крысиного яда в теле лже-офицера. Ситуацию спасло только вмешательство британского вице-консула Хейзелдена, перечить которому медики не осмелились. Вскрытие они провели поверхностно и поспешно.

Заранее ознакомленный с «Фаршем» дипломат отработал в операции свою роль до конца. 11 мая 1943 года Хейзелден отрапортовал в Лондон, что поводов переживать нет, инцидент исчерпан, испанцы вернули все секретные документы якобы невскрытыми. Сообщение перехватили абверовцы, не понимая, что столкнулись с ещё одним вражеским блефом. Англичане давно знали, что немцы читают всю их дипломатическую почту в Испании и для спокойствия врага скормили ему ложь о своей мнимой слепоте.

Парадоксальным образом Монтегю с Чамли помог собственный же недочёт. Британцы переоценивали немецкое влияние в Испании, и майская «война за портфель» между местными англоманами и германофилами только добавила ценности призу в глазах агентов абвера.

Главной же удачей англичан стало то, что документы «Мартина» прошли через две очень сомнительные для истории нацистского рейха личности: упомянутых выше офицеров-разведчиков Карла-Эриха Кюленталя и Алексиса фон Рённе. Первый был просто слабым специалистом, и раньше воспринимавшим на веру самые дикие «дезы» от британцев.

А куда более компетентный фон Рённе тайно ненавидел Гитлера и нацистов. Полковник желал Третьему рейху поражения и после перелома в войне саботировал выполнение своих должностных обязанностей, в чём сознался спустя полтора года, на допросах в гестапо перед казнью. Исходя из этого, можно допустить, что и в мае 1943 года полковник обнаружил подлог в документах «Уильяма Мартина» и сознательно не сказал о нём Гитлеру.

В июне 1943 года данные радиоперехватов свидетельствовали об успехе «Фарша». По настоянию Гитлера командование вермахта скорректировало свои планы и готовилось к отражению десантов в Греции и на Сардинии.

9 июля 1943 года англо-американцы высадились на Сицилии. Первые три дня немцы намеренно не помогали своему ослабленному контингенту на острове, считая, что начавшиеся бои — не более чем отвлекающий манёвр. В итоге западные союзники взяли стратегически важную территорию примерно за месяц, потеряв убитыми меньше 8 тысяч людей. Реальные потери во времени и в живой силе на Сицилии оказались во много раз меньше планируемых.

Ещё важнее оказались политические последствия сицилийской победы. После очередного поражения союзная нацистам Италия окончательно расхотела воевать. 25-27 июля 1943 года в стране произошёл армейский переворот. Диктатора Бенито Муссолини арестовали, фашистскую партию запретили, а новое правительство заключило перемирие с США и Великобританией. Немцы, правда, отстояли за собой север Италии, где поставили своё марионеточное правительство. Но тем временем к выходу из войны стали готовиться уже и другие их сателлиты.

В западной историографии принято полагать, что итальянские события летом 1943 года также побудили Гитлера прекратить операцию «Цитадель» — наступление на Курской дуге. В советско-российской традиции прямая взаимосвязь между двумя битвами в разных концах Европы отрицается, хотя немецкие военные свидетельствовали об обратном.

Нежелательным последствием «Фарша» стали события в Греции. Летом 1943 года немецкий контингент там многократно вырос для отражения вымышленного «десанта». Никакие британцы и американцы в стране так и не высадились, но вот сама нацистская оккупация для греков стала куда жёстче. Уничтожение сёл, облавы на партизан и евреев, расстрелы мирного населения превратились в часть греческой повседневности. Созданная двумя непрофессиональными контрразведчиками мистификация обрела осязаемые и порой трагические для тысяч людей последствия — в условиях мировой войны это было, наверное, неизбежным.

Чарльз Чамли остался в британских спецслужбах и после Второй мировой войны. Он прослужил там до 1952 года, побывав с миссиями в нескольких странах Азии и Африки. Потом он вышел в отставку, завёл семью и открыл небольшой бизнес. Даже близким людям Чамли не рассказывал о своей прежней жизни. В 1982 году он скончался.

Юэн Монтегю после 1945 года вернулся к юридической практике, стал судьёй, занимался писательством, был председателем в одной из лондонских синагог. В 1950-х годах он выпустил мемуары «Человек, которого не было» об операции «Фарш», обойдя или исказив ряд деталей из соображений государственной тайны. Своего бывшего напарника он пережил на три года.

Основные источники статьи:

Статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.

#истории #войны #великобритания #лонгриды #лигаавторов