«Нужно снять удавки»: заслуженный учитель Евгений Ямбург о стрельбе в школах, двуличии чиновников и будущем образования

Интервью с академиком РАО, школа которого направлена на раскрытие таланта каждого ребёнка, а не на работу по единой методике.

Евгений Ямбург — один из самых известных учителей России, историк, академик, директор московского центра образования № 109, более известного как «школа Ямбурга». «Адаптивная» система, действующая в 109-ке, подстраивается под индивидуальные потребности ученика. Сам директор утверждает, что основная задача любой школы — раскрытие таланта конкретного ребёнка, вне зависимости от его умений и способностей. По этой причине в 109-ке огромный выбор кружков и секций: от верховой езды до ювелирного дела.

В честь 1 сентября TJ пообщался с 70-летним Ямбургом о вреде и пользе онлайн-обучения, тяге чиновников к единому учебнику по истории и главных проблемах российского образования.

Евгений Александрович, как ваша школа пережила учебный год в пандемию и с каким настроем вы встречаете год грядущий?

Мы подходим к новому учебному году с чувством глубокого оптимизма (смеётся). И этот год, и предыдущий школа пережила сложно, но никакой трагичности я здесь не вижу. Я приведу пример: в одном высоком месте меня атаковала родительская общественность. И есть такой деятель Сергей Кургинян (политолог, глава лево-патриотического движения «Суть времени» — прим. TJ). У него целое родительское сообщество, и в нём Ямбург выглядит как враг народа номер один. Они говорят: «Этот дистант искалечил детей под предлогом пандемии!»

Второй момент. У нас чума воюет с холерой. Есть две крайности и два идиотизма: одни говорят, что нужно категорически запретить дистант в школе, он калечит детей. Говорят, нужно срочно вернуться к сталинским учебникам, потому что по ним учились те люди, которые получили нобелевские премии. Я всегда спрашиваю: а ничего, что в Америке в десятки раз больше Нобелевских премий, но по сталинским учебниками они не учились?

Другой идиотизм идёт с лёгкой руки [главы Сбера] Германа Грефа. Мол, нужно переходить на полный дистант. И это возбуждает общественность. Здесь нужен разумный баланс, гибкое сочетание дистантого обучения и очного. Дистант раскрепощает учителя и даёт возможность ему заниматься самыми главными вещами: передачей ценностей и смыслов культуры. Никто не заменит живого учителя, никто и не собирается, а технические вещи можно отрабатывать и в дистанте — «жи-ши» пиши через «и», таблицу умножения, уравнения первой, второй степени… Это гибкое сочетание классики и технологий. Нельзя идти вперёд с головой повёрнутой назад.

У меня 44 филиала школ из проекта «УчимЗнаем». Мы создаём госпитальные школы (особые классы для тяжелобольных детей при больницах — прим. TJ) абсолютно серьёзно оборудованные на базе тех медицинских учреждений, где лежат дети с диагнозами, угрожающими для жизни: онкология, пересадка почки. До конца года мы должны открыть 50 филиалов. Это протокольное поручение Матвиенко (председатель Совета Федерации — прим. TJ).

Мы с академиком РАН Александром Румянцевым начинали эту работу в 80-е годы, это мой большой друг. Сейчас он будет баллотироваться в Госдуму.

По словам Румянцева — выборы — единственный способ исправить «недостаточное финансирование медицины». Не состоит в «Единой России», но на президентских выборах 2018 года был доверенным лицом Владимира Путина.

Я его буду поддерживать, хотя вроде как он идёт от «Единой России», но мне совершенно наплевать, это неполитическая история. Нам нужно поправить законодательство, а он человек надёжный. Когда мы входили в палаты и видели, как дети играют шлангами от капельниц и обсуждают, кто из них раньше умрёт, смотреть на это было невозможно.

Тогда выход в ремиссию онкогематологии был 13%, а сегодня у нас 90%. У американцев — 60%, мы опережаем. Почему? Когда даже умирающий мальчик хочет сдавать ЕГЭ, а ему прямо говорят, что он до сентября может и не дожить. И ему вручаешь школьную медаль в ладошку, и это продлевает ему жизнь. Пронзительная история.

Ваша система адаптивной школы – это в первую очередь воспитание самостоятельных и прогрессивных людей с твёрдыми жизненными ценностями? Нужны ли такие люди российскому государству сегодня?

Это очень сложная и комплексная проблема. Что такое адаптивная школа? Это не ребёнок приспосабливается к школе, а школа приспосабливается к ребёнку. Он может быть с задержками развития или, наоборот, одарённый, и здесь стратегическая цель, которая невыполнима, но к ней надо идти — разработка для каждого индивидуального маршрута обучения.

Вся эта стрельба в Казани, Керчи — это совершенно «душило» меня от глупости управленческой нашей. Потому что стреляет не ружьё, а стреляет голова.

По данным Союза педиатров, а я почётный член Союза, у нас здоровых детей только 12.5%. На первом месте у нас психоневрология, поэтому по количеству суицидов мы лидируем. Конечно, можно укреплять охрану в школе. Ну, хорошо, ну, убьёт не на территории школы, а за пределами.

Если мы соединяем медицину, педагогику, психологию, дефектологию и психиатрию, как такой гештальт, то мы имеем возможность уже в детском саду выявить проблемы ребёнка и к школе привести его к нормальному состоянию. Это идея адаптивной школы.

Мощную роль в адаптивной модели играет система дополнительного образования. Сам термин «дополнительное» у меня вызывает аллергию и ненависть, но в российской психологии так сложилось. Вот родители говорят: «Ты двойку получил, на хор не пойдёшь». Причём тут хор? Пойдёт колоться и пить водку. Вы этого хотите?

В дополнительном образовании люди голосуют ногами, это же сфера клуба, там нет обязаловки. И многие выдающиеся люди начинали в кружках — Туполев (А. Н. Туполев — советский авиаконструктор), Шмыга (Т. И. Шмыга — российская актриса театра оперетты) и так далее. Иногда в жизни ребёнка один кружковод стоит больше, чем весь педагогический коллектив, который его насилует.

В нашей школе есть конница, гончарка, ювелирка, парикмахерская. И здесь одинаково почётно взять какую-то престижную олимпиаду или работать руками. У одних золотая голова, а у других золотые руки. Если мы не заложим ценности и смыслы культуры в школе, то будет поздно.

Вам не кажется, что у нас опять возвращается советская практика, когда государство решает за личность, как ей развиваться, и адаптивная школа вступает в конфликт с реальностью?

Америку можно открыть, но закрыть уже нельзя, они обречены. Это, конечно, довольно больно, но мы имеем откат в архаику. И такие периоды периодически бывали. То что великий Розанов (В. В. Розанов — русский философ, писатель — прим. TJ), которого я обожаю и ненавижу одновременно, назвал «сумерками просвещения». Это было, когда варвары захватили Древний Рим, и никуда сейчас не делись эти варвары. Во-первых, Рим когда захватил Грецию, греческая культура победила, а во-вторых, варвары романизировались.

Сейчас я буду биться со сторонниками архаики. Они обвиняют одного из лучших учителей истории Москвы Тамару Эйдельман (Я её хорошо знаю, знал её папу-историка.) в том, что она позволила себе сказать, что если бы римляне захватили наши территории, то у нас развитие было бы другим. То есть, она не патриот, требуют её лишить званий. Этим занимается Пушков (Алексей Пушков — сенатор Совета Федерации от «Единой России» — прим. TJ), замечательный человек, я за ним очень хорошо слежу, у меня память железная — в годы Перестройки он был большим «либерастом», потом он поменял пластинку.

И таких людей много. Они пойдут направо — «песнь заводят», налево — «сказку говорят». Но задача у них в том, чтобы «золотая цепь» осталась при них. Изменится время, они будут говорить, что времена были такие. Откат в архаику — это вещь бессмысленная, но очень опасная.

Есть такой английский историк Томсон, который пишет о том, что для любых правящих элит история — это родник для добычи символов. Имперское расширение, военные победы, голодные марши — это использование истории для манипуляции. Но история этих вещей не терпит. И когда говорят про единый учебник истории… Слушайте, уже был единый учебник истории, назывался «Краткий курс истории ВКПБ». Страну от развала он не спас.

Сегодня я не боюсь никакого учебника. Они нужны для ориентиров, но в прогрессивных школах и классах существуют перевёрнутые уроки. У меня учителя и дети берут острую тему, которую обсуждать нельзя сейчас. Например, пакт Молотова-Риббентропа. В интернете они должны найти документы, различные точки зрения, причём не путать оценочные вещи и документальные. Они должны базироваться не на одном факте, а на системе фактов.

Сегодня нужно развивать пространство внутренней свободы человека, расширять степени этой свободы. Это никто и никогда нам не помешает сделать. На каждый урок человека с ружьём не поставить. Это нужно для формирования критического мышления. Манипулируют все: интернет, телевидение, молодёжные суб-культуры, конфессии. Манипуляция — это когда одна часть личности противопоставляется другой.

Сейчас нужно помогать детям вырабатывать мировоззрение. Только нельзя путать мировоззрение и идеологию. Идеология — это примитивное мировоззрение, которое индокринируется. Мировоззрение человек вырабатывает сам. И все спекулятивные заявления и ложь о том, что школы в «лихие 90-е» перестали заниматься воспитанием… Как это перестали? Мы в походы перестали водить детей? В экспедиции? Театральные фестивали отменили? Мы перестали заниматься идеологией.

Мы оставляем нашим детям очень дурное наследство. Это запутанные проблемы. Но «разрубить» их мечом не удастся. У нас было два мастера окончательного решения вопросов. Национального — Адольф Гитлер, социального — Иосиф Виссарионович Сталин. Из этого ничего не получилось. Раб не в состоянии решить сложных вопросов, он боится. Сложные вопросы может решить только сложный человек. Поэтому нужна внутренняя свобода.

Я бы так сформулировал стратегическую линию в образовании. Это координированный рост свободы и ответственности человека. Свобода предполагает самоограничение. Поэтому самоограничение — это огромное достоинство сегодня. Мне очень обидно, что многие мои выпускники линяют на Запад. И не за бабками, а за возможностью самореализации. Если здесь опять сняли бы удавки, многие бы уже сегодня вернулись.

Недавний эпизод с вмешательством государства в образовательный процесс. Новосибирский учитель Сергей Чернышов сравнил Александра Невского с «коллаборационистами» и «власовцами», а силовики увидели в этом реабилитацию нацизма. Весьма напоминает советскую эпоху идеологических чисток в образовательных учреждениях…

Это не только с ним. Идёт политизация всех этих вещей. Это связано с культурным недоразвитием. Во всём, конечно, виновата консерватория, то есть школа (смеётся). На самом деле, это очень тонкий и мощный вопрос, в самое солнечное сплетение.

Был такой замечательный режиссёр Фоменко. Это просто гений. И вот в Тбилиси после премьеры на банкете один режиссёр говорит: «Выпьем за великого Сталина, вождя всех народов! А если вы не выпьете, то я с пятого этажа прыгну». Встаёт Фоменко и говорит: «Прыгай,… ь!». И тот заметался: «Ладно. Давай выпьем за Александра Невского». Это шикарно.

Кто такой Александр Ярославович? Это, конечно, коллаборационист из коллаборационистов. При нашествии монголов был такой Даниил Романович Галицкий, который договорился с папой Римским о создании единого блока против нашествия. Обращаю внимание, что католичество принимать не надо было. Но это было невыгодно Александру Ярославовичу, он поехал в орду, взял ярлык на великое княжение, сжёг Псков и Тверь. Его потомки — это Романовы, поэтому его и начали пиарить.

В самые выдающиеся времена Тевтонский орден состоял из 36 человек. Никаких этих с рогами, как [Сергей] Эйзенштейн придумал, не было. А Невская битва, где он [Невский] оставил копьём на челе [шведского правителя] Биргера «печать»… Это очень странно. Хранятся ведь летописи скандинавские, и в эту дату Биргер был в Швеции. Не знаю, какое копьё нужно было, чтобы его там достать. И то, и то фейк. Когда снимался фильм Эйзенштейна «Александр Невский», ему предложили что-нибудь историческое, а он хотел про Невского, потому что про него никто ничего не знал. Там труднее вляпаться. Сняли этот фильм замечательный совершенно.

В шведских источниках не упоминается Невская битва. При этом в отечественных документах о сражении сказано лишь в Новгородской летописи и Житие Александра Невского. Однако ни в том, ни в другом тексте нет имени Биргера. Следовательно, Невский физически не мог поразить копьём правителя Швеции. А Ледовое побоище, по словам историков, — миф, созданный режиссёром Эйзенштейном.

В своих интервью вы часто говорите о вечной теме «отцов и детей». В одной из своих статей «Дети и отцы: ключ к пониманию» вы рассуждаете о важности «попыток услышать голос молодых». А разве кто-то слышит их сегодня из власти имущих? Как вообще наладить диалог между поколениями?

Я против всяких стереотипов. Условно говоря, не все евреи жулики, не все русские алкоголики и не все чиновники сволочи. Не надо уж так размашисто типологизировать (смеётся). Я знаю блестящих администраторов. Фамилии не называю. Как только назовёшь фамилии, их обязательно «сожрут». Потому что у нас зависть сильнее секса.

Мы когда-то запустили в интернете предложение «Мальчик склеил в клубе модель». Оно сейчас очень известное. В нашем сознании — это клуб завода «Каучук». В сознании молодёжи — ночной клуб, шест, девушка с пониженной социальной ответственностью (смеётся). То есть, эти вещи надо перетолковывать.

Вы однажды сказали, что верите в то, что можно поменять российский менталитет. Александр II не сумел, Горбачёв пытался, но не смог, Ельцин и Гайдар были напрочь отвергнуты. Неужели вы считаете, что мы до сих пор небезнадёжны?

В чём меня обвиняют? Ямбург хочет изменить менталитет русских людей! Да, хочу. Я хочу скрестить Штольца и Обломова. Чтобы осталась тонкая душа Обломова и практицизм Штольца. Сделать такой гибрид. Одно другому не противоречит. И вот эти мальчики, которые мне очень нравятся, которые выходили на площади… Во-первых, они абсолютно образованны и технологически оснащены. Во-вторых, совесть, благородство и достоинство — это совместимо у них.

Откуда всё-таки в вас такой оптимизм?

Мы не хуже других, но и не лучше. Идиотизма, фанатизма и ксенофобии хватает везде. У меня была встреча с Михником, я его обожаю. Это диссидент известный польский. Там же тоже сегодня идиотизм идёт полный. И Михник мне сказал: «Наша задача, Ямбург, бороться с дураками по обе стороны баррикад. Каждый со своими». У него есть замечательная книжка «Антисоветский русофил». Как это классно названо! Все эти неврозы и психозы — это наведённое. Они выполняют одну латинскую задачу divide et impera — разделяй и властвуй. Так удобнее. Кругом враги.

Мы абсолютно небезнадёжны. Все считают, например, что Николай I такой солдафон. А вообще это был довольно умный человек, очень гибкий такой. Он понимал, что при этой правящей элите он не сможет отменить крепостное право. Но он так продырявил законодательство, что подготовил сыну Александру почву.

Посмотрите, что такое у нас 1861 год. Отмена Крепостного права. А в Англии запуск метро, подземка. Почувствуйте разницу! Поэтому надо знать психологию людей. Я очень люблю и Гайдара, и Ельцина. Я думаю, что памятник им будет когда-нибудь в России (монумент Ельцину установлен в Екатеринбурге в 2011 году — прим. TJ). Но не сейчас, сейчас их все ненавидят.

Мы не хуже других. Скиньте эту удавку. Поверьте мне, что ментальность — это функция от культуры, прежде всего. Свободного, нового гражданина России может воспитать только свободный учитель, который не должен писать отчёты, как по закону о просвещении. Это же введение внутренней цензуры. Этого даже Николай II не смог сделать. А они пытаются делать. Но мы же люди изощрённые. Я жил при советской власти. Мы умеем говорить одно, думать другое, а писать третье. Но мне надоело. Мне уже много лет. Мне надоело врать. Противненько уже…

Статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, говорится в этом материале.

#интервью #лигаавторов #образование #патриотизм #история