Кем ты стал: Кейджи — российский физик, снимающий порно для США и Европы

Большой рассказ о пути из провинции, проблемах с законом и профессиональном опыте.

@KeyjiShemale — пользователь Твиттера, который регулярно рассказывает истории о закулисной жизни съёмок порнографии для заказчиков из США и Европы. Режиссёр откровенных фильмов из России, сохраняющий анонимность для собственной безопасности и для безопасности своих клиентов, актёров и сотрудников.

Несмотря на это, Кейджи согласился рассказать о своём жизненном пути и профессии — из российской провинции и образования физика до регулярных путешествий заграницу и производства порнофильмов за десятки тысяч долларов.

Мне 35 лет, и за спиной 12 лет ресторанного бизнеса. В 1999 году я учился на физическом факультете в одном из провинциальных вузов. Также есть сомнительного происхождения диплом переводчика — получал двойное высшее образование. Мягко говоря, я родом из не очень богатой семьи, поэтому с первого курса пошёл работать барменом. В 2003-2004 годах перебрался в Москву: туда-сюда челночным методом ездил каждую неделю. Когда наступил пятый курс, в университете можно было появляться два раза в неделю. Получается, днём учился, а ночью работал.

Мне очень повезло устроиться официантом в «Метелицу» — одно из первых казино в Москве. Директором был Кен Фрост — лучший шеф-повар Калифорнии в 2000-2001 годах. Через полтора месяца я стал лучшим барменом, и мне предложили должность бар-менеджера, хотя фактически такого человека до этого не существовало. Но вскоре меня уволили за сутенёрство.

В то время в Москве было три основных места для съёма девушек — Night Flight, Chester и «Метелица». У меня были девушки по 300 и по 500 долларов за ночь, а ещё несколько эксклюзивных. Не люблю общаться с людьми, но когда мне это нужно, получается хорошо. Так я сдружился со своими девчонками и собрал маленький батальон из шести сотрудниц. Официанты знали: когда появлялся гость при деньгах, его надо отправлять ко мне.

На тот момент зарплата в «Метелице» была 400 долларов, также я каждую ночь зарабатывал от 100 до 300 долларов на баре. Кто откажется от бонуса за девчонок? Жаль, продлилось это всего 2,5 месяца. Меня сдала одна из старых сотрудниц. Она дружила с местной службой безопасности и разведала, как мы работаем. Уволили меня по формальному поводу.

Руководство «Метелицы» не устраивало то, что на этом ещё кто-то наживается, ведь учитывались даже чаевые, которые скидывали в железную коробку на замке. Бывало, что устраивали обыски. Тебя могли спокойно вытащить из-за барной стойки, отвести в отдельное помещение — «козлодёрку» — и раздеть до трусов, чтобы выяснить, не спрятал ли деньги. Хозяин «Метелицы», Давид Якобашвили — один из самых богатых людей в России. Соучредителями была толпа людей под странными прозвищами — «Малыш», «Гарик» и в таком духе.

После «Метелицы» устроился официантом к Андрею Константиновичу Деллосу (создатель ресторана «Пушкинъ», первый российский ресторатор, получивший «Мишлен» — прим. TJ). Взяли работать в «Бочку» официантом. Деллос — учредитель, а гендиректор — господин Александр Зайцев. Деллос очень странный человек. На юбилее ему подарили корзину трюфелей. Он в ответ поднял тост: «Москва бедна дворцами». Вся его сеть живёт на одном пафосе: в «Пушкине» прежде чем подать блюдо, рассказываешь какую-нибудь басню или стихотворение, и преподносишь его в культурологической форме. Меня это бесило и, кстати, гостей часто тоже. Зайцев же известен своей любовью к крупным юношам. Я тогда был привлекательным юношей с широкой костью. Когда меня прижали к стейшену (шкафу официанта) с неоднозначными намерениями — так я понял, что нужно делать ноги.

Из «Бочки» я сбежал в Real McCoy — одно из самых известных на тот момент пре-афтерпати-заведений Москвы. Оттуда тоже пришлось уйти на больничный. Это были 2003-2005 годы, и у меня начались большие проблемы с правой ногой, наследственное с венами. В Москве врачи посмотрели и сказали, что нужно резать. Я сказал: «Спасибо», и уехал в провинцию к знакомым врачам. Меня осмотрели и быстро привели в порядок. Около месяца провёл на костылях. Когда вернулся обратно в Москву, то понял, что обратно в Real McCoy не хочется, потому что там мало денег.

После этого началась очень сложная полоса. Когда ты херачишь без выходных по 20 часов в сутки, то употребляешь. У меня были два года жесточайшей зависимости от стимуляторов. Долго не мог понять, для чего я здесь есть и чем мне хочется заниматься.

Платформа «Живой журнал» хоть и умерла, но тогда была суперпопулярной. Мы с одним товарищем снюхались на тему стёба. Книга вышла на 300 страниц: сборник рассказов, миниатюр, юморесок. Товарищ был человек с большим эго, поэтому решил, что хочет один издать книгу. Это был момент, когда было нехорошо с деньгами. Я за 500 долларов отдал все права.

Во что бы я не ввязывался в тот момент — всё заканчивалось плохо и крахом. Я даже таксистом работал несколько месяцев, потом тренинг-менеджером в одной известной московской сети, был директором ресторана. Совершенно случайно жена, которая сидела с ребёнком дома, предложила поработать экспертом по загородной недвижимости — таунхаусы, коттеджные посёлки, большие земельные участки. И тут всё пошло хорошо. Я закорешился с мелким девелопментом: люди выкупают несколько гектаров, строят небольшой посёлок таунхаусов или малоэтажек, а потом продают. Выбрал сектор в Подмосковье и подружился с людьми из администрации. Я созванивался, мы приезжали к районным властям, бегали по контролирующим организациям, добивались согласования на всё подряд от электричества до скважин, за это получали процент.

Присоединение Крыма, падение курса рубля в два раза — всё это привело к падению рынков мелкой и средней недвижимости. Есть история, как человек взял кредит через эстонское юрлицо на несколько миллионов евро, а после падения — повесился. У него рухнула вся экономика.

Меня же всё время тянуло писать. Однажды был на пьянке с чуваками из ночного клуба Gaudi Arena, на которой присутствовало несколько левых человек. Я на тот момент сторонился таких контактов, потому что завязал с наркотой из-за рождения дочери, и не хотел заводить личных знакомств. На этой тусовке мне позвонила очень злая жена. Я начал ей лепить невероятную историю про ментов, которые забрали моего друга. Мы с другим товарищем его якобы вытащили оттуда. Из окружающих меня лиц состряпал историю, в которую поверила жена. Через полчаса ко мне подсел один из чуваков, который с нами тусил, — Денис. Сказал, что круто у меня вышло, а я ответил, что это экспромт. Оказалось, что Денис занимается контентом для взрослых.

После этого поехал к Денису и буквально на коленке за два дня накидал плот-твистов, оживив работу. Он был геем, да и снимал в основном гей-порно. У них на студии я и прижился. Съёмки проходили в двух квартирах на «Соколином гнезде»: я был сценаристом и мальчиком на побегушках, тогда как раз начинались большие проблемы с недвижимостью. Всё это дело у нас вставало на хорошие рельсы и принимало большие обороты. Это был конец 2013 и начало 2014 года.

Затем случилась трагедия — у Дениса что-то случилось с печенью. У него бок почернел, и он скоропостижно умер. Оказалось, что кроме Дениса и меня энтузиастов на студии не было. Были ещё толковый оператор и парнишка-модель. Все разбежались. От Дениса остались контакты тех, кому он всё продавал. В итоге я собрал энтузиастов: оператора Мишу, который остался от Дениса, и парнишку Фанни, который, между прочим, десантник. Мы покумекали и решили попробовать. В руках были какие-то деньги и готовый продакшн. Всё это — не сообщая заказчикам-американцам, что Дениса больше нет.

Из меня на самом деле плохой режиссёр. Мне очень повезло с моим оператором, ведь у него многолетний опыт. Я командую идеей и персоналом, а также говорю оператору, что хочу увидеть: «Они должны в полный рост побыть в этой сцене и так далее». Оператор понимает, что в этой сфере я тупой, а он ещё очень терпеливый, потому что воспитывает четверых детей.

Мы не позиционируем себя, как русское порно. Мы гоним черновой материал и вообще косим под чехов. Модели у меня произносят фразы на английском, но так, чтобы не пришлось укладывать русскую речь в английские фразы. Режем основное, а потом отправляем на чешскую продакшн-студию. Они делают монтаж, переозвучку, и материал уходит к заказчику в США. Когда я ещё интересовался судьбой видеороликов, то смотрел, что выходило: например, Майами, океан, а потом идёт постельная сцена, снятая в России.

Бывали периодически вопросы от соседей в «Соколином гнезде», когда мы работали вместе с Денисом. Когда его не стало, нам посоветовали уйти, потому что сменилось руководство местного ОВД. Параллельно я продолжал заниматься недвижкой два дня в неделю. Подумал, почему бы мне не съехать за город в коттеджный посёлок, где соседи не придут и не пожалуются ментам. Если особо не палишься, то никаких вопросов не будет. Мы взяли коттедж недалеко от Москвы и продолжили съёмки.

Начальник охраны коттеджного посёлка знал, чем мы занимаемся. Эта гнида в какой-то момент сдала нас ментам — или за былые грехи, или за деньги. Для соседей была легенда, что у нас ИТ-стартап и мы все программисты. Но потом нас хорошенько ******** [избили]: приехали две машины ментов, человек пять или шесть, зашли и начали бить руками, ногами и дубинками. Фанни, моему помощнику, сломали лицевую кость, после этого он три месяца не появлялся на площадке. Я отделался парой треснувших рёбер.

После конфликта с ментами я решил съехать ещё дальше. Мы нашли довольно дорогой посёлок, который охраняется людьми с оружием. К нам никто просто так не зайдёт без предупреждения. Хозяин дома — пожилой гей, он приветствует наши начинания. А ещё он очень любит тропики и всю ****** [ерунду], которую я ненавижу. Вот и живёт где-то на островах на наши арендные деньги. Студию мы назвали «Ковчегом»: когда я привёз свою толпу на место, лучи заходящего солнца очертили конструкции дома, и он был похож на какой-то мифологический корабль.

Всех тематических кругов общения в индустрии я очень сильно сторонюсь. Мы от всех дистанцируемся, а в первую очередь — от гей-тусовки и адалт-тусовки. Все контакты заканчиваются тем, что тебя сливают. Они не то, чтобы конкуренты, но среда специфическая — когда одного берут за жопу, то он сливает всех остальных. Была ситуация, когда взяли одного чувака, и мне пришлось на полторы недели смотаться в любимую Эстонию, пока здесь уладят проблемы. Эта страна популярна у полулегального и легального московского бизнеса как место для открытия счетов и юрлиц. Там большая русская тусовка, которая занимается организацией финансовых потоков и аккредитований через европейские банки. Та страна в Евросоюзе, где задают меньше всего вопросов.

У меня на «Ковчеге» работают две площадки. В двух больших помещениях, порой одновременно, идут съёмки. На одной работаю я, а на другой — мой ассистент Фанни. Заказы на эксклюзивное порно — любимая фишка. В последнее время хочу только этим и заниматься. Если утрированно, эксклюзивное порно — это когда человек, имеющий девиации, обусловленные тяжёлым детством или ещё чем-то, пишет сценарий и просит визуализировать с указанными им моделями. Очень часто маму, сестру, папу, брата. Выглядит это так: мне скинули техническое задание, я вызвонил и выписал нужных моделей, они прилетели. Мы один-два дня снимаем. После этого у нас один день занимает черновой монтаж, и готово.

Моделей на «Ковчеге» около десяти человек — это те, которые самые приближенные, они со мной давно и постоянно. Ещё 10-15 человек, которые появляются периодически. Есть уникальные модели, например, одна девочка из Перми. Ей на вид 14 лет, а по паспорту 20 с лишним. Когда я её встречал в аэропорту, мне было страшно, чтобы не повязали за педофилию. Она выглядит ну очень подозрительно. Мы её по-настоящему пробивали через ФМС (Федеральную миграционную службу — прим. TJ). Когда люди приходят, мы проверяем их паспорта, чтобы избежать андерэйджа (несовершеннолетних актрис).

Рекрутинг моделей — вещь тяжёлая. У меня есть пару человек, которые этим занимаются профессионально. Они ищут в основном во «ВКонтакте» девочек и с фотосессий в стиле «ню». Многие порнопродакшены не проводят кастингов, а я так не могу, потому что в силу специфики моей организации и личной паранойи всегда жду всякого говна от любого человека. Когда вижу, всегда стараюсь до съёмок пообщаться и посмотреть, как он или она в действии. Бывает, что девочка потрясающе выглядит на фотографиях, а в экшене никакая.

К нам попадают те, кто готов пойти дальше. Есть люди отчаявшиеся. У меня работает девушка, которая практически стала членом семьи «Ковчега». Она ушла из медицины — случилась беда с мужем. У неё двое детей и достаточно редкая специальность в медицине. Ей за эту работу платят 30 тысяч рублей в месяц. У нас она получает 500 долларов (около 32 тысяч рублей — прим. TJ) за ролик. Когда она не востребована, то исполняет функции менеджера по дому, закупая бумажные полотенца, смазку и прочую мелочёвку.

За всё время у меня был один раз секс с моделью, но не из-за её желания продвинуться, а просто потому что мы оказались на одной волне. Вторая модель стала моей невестой. У неё был очень маленький опыт, она снялась в трёх-четырёх роликах лесбийского контента.

Но в рабочих отношениях с моделями случаются и казусы, как это было с нашей первой трансгендерной моделью — Алисой. Она очень быстро стала как родной человек. Я понимаю, что у неё между ног болтается в два раза длиннее, чем у меня, но она как родная сестра. Я её украл из чужого кастинга, буквально утащил. Она им особо не нужна была — они её специфики и харизмы не поняли. Но потом её пригласили на съёмки в США, а оттуда она загадочным образом попала на «мясные» съёмки (БДСМ-съёмки с жестокостью — прим. TJ) в Мексику. Когда вернулась, то похудела на 20 килограммов. Я не знаю, что с ней там делали. Она особо говорить не стала.

Когда Алиса вернулась, я посмотрел на неё и сразу отвёз в дружественную клинику, где обследуются все модели. Мы сдали анализы, после чего я привёз Алису на «Ковчег» и выделил комнату для проживания, несмотря на то, что она не снималась. Просто хотел, чтобы она была здесь, в безопасности. Ну и в первую же неделю, когда мы уехали в город и никого на студии не было, она нас обокрала. Утащила камеру, объективы, пару ноутбуков. И тут же попыталась продать оборудование именно той студии, с которой я её когда-то утащил. Это совершенно идиотский поступок, говорящий о том, что с ней случилось что-то совсем серьёзное. Мы от неё после этого открестились.

В порнографии я не художник. Художник — это Эндрю Блейк — величайший порнорежиссёр. Единственный, чьи фильмы я смотрю, но не как порно, а как картину в галерее. Он художник и режиссёр, а я — ремесленник.

Из порномоделей же мне нравятся такие, которые эмоционально человечны. Ты смотришь и «веришь» в те эмоции, которые она показывает. Это девочки высокого класса. Ты понимаешь, что она искренняя, или ей нравится этот процесс. Из таких могу назвать двух — Наташа Найс, девочка французского происхождения, и Зои Холлоуэй, высокая стройная «милфа». Поработал бы с ними. Понимаю, что это вряд ли возможно, но тем не менее.

Когда я хочу сделать ролик по своей задумке, то иногда заказчик говорит нет, а иногда — да, докинув двойной бюджет. Бывает, что ему нравятся мои идеи и он скидывает бабло. Но чаще заворачивают, потому что если я что-то придумываю, то там масштаб вроде «Властелина колец», а больших бюджетов в индустрии сейчас нет.

Большинство трендов в порно создаются искусственно. Если бы я был адалт-мастером, который держал свою площадку, для которой я снимаю, то мне нужно было бы знать, что востребовано. У нас был тренд на геев-качков, а сейчас в моду начинают входить «неправильные» геи — тощие и слабенькие мальчики. Я сейчас ищу таких на съёмки. У меня также одна модель появилась из-за таких трендов. У Brazzers два года назад появилась модель-мальчик — мелкий шкет (речь о 24-летнем Джорди Эль-Ниньо Полла — прим. TJ). Мне шеф сказал найти такого же — мелкого пацана, который похож на малолетку. Это теперь самый эпичный персонаж на «Ковчеге». С ним постоянно происходит ***** [ерунда]. У него погоняло «Шкалик», потому что он чуть выше полутора метров ростом, тощий и маленький.

Транссексуалки популярны не только на Западе, но и у нас. В России транс-проститутки — очень востребованная тема. Это чисто психологическое у мужчин, промежуточный шаг между женщиной и другим мужчиной. Он переспал с человеком с членом, но думает, что это девочка — он же не гей после этого. Я знаю их мотивацию, потому что со многими трансгендерами общался. Не понимаю, кстати, скептического отношения к ним. Решиться на такую трансформацию, которая с тобой на всю оставшуюся жизнь — это очень смелый шаг, для которого нужны по-настоящему большие яйца.

Бюджет на съёмки разнится — может быть и несколько тысяч долларов. Эксклюзивы могут быть очень дорогие — это когда частный заказ с особой моделью. У меня есть чувак, который в своё время гремел по Европе как доминант в БДСМ. У него порой весьма страшные для меня, не БДСМного человека, идеи. Я его боялся и ненавидел, пока мы с ним не сошлись на «пьяной» ноге. Сейчас к нему отношусь спокойно. Он монгол, выросший в Советском Союзе, с отчимом-узбеком. Мы снимаем ролики с его продакшеном — они доходят до 10 тысяч долларов. Но это мясо порой, с кровью и со всеми делами. Об этом не принято говорить. Я такие ролики снимаю только пьяным, иначе не могу.

Возьмём Pornhub. Что ты видишь, когда заходишь на ролик? Обычную нарезку на пять-семь минут. Когда ты платишь сраные 15 или 20 долларов в месяц, или сколько там сейчас стоит премиум, то видишь ролик на 40 минут. Я понимаю, что для большинства людей порно — это на две минуты. А есть люди, например, порнозависимые, которые изучают ролик от начала до конца. Есть повёрнутые люди: они подписаны на моделей в Твиттере и Инстаграме, ездят на всякие шоу с их участием. Таких много. В России таких меньше, потому что культура другая — русские любят халяву.

Пару лет назад появление Твиттер-аккаунта казалось мне вполне логичным. У меня были психологические проблемы и семейные тёрки, я не всегда понимал, насколько приемлемо то, что я придумываю по работе. Твиттер стал своеобразной лакмусовой бумажкой: закинешь какую-то идею, посмотришь на реакцию, сделаешь выводы.

В Твиттере подписываются люди, среди которых геи, люди из офисов и ещё чёрт знает кто. В основном это те, которые увидев слово «трап» (эвфемизм для обозначения трансексуалов и трансексуалок — прим. TJ), радостно несутся тегать меня. В какой-то момент это вышло из-под контроля. У меня был очень уютный Твиттер, где всего 300 подписчиков, в основном богемные и твиттерские геи. Я в то время страдал дурной привычкой сидеть в соцсетях нетрезвым. Большое количество подписчиков в Твиттере пришло после пары тройки пьяных околополитических постов.

В последнее время практически перестал лазить по сайтам. Например, N+1 для меня интересный ресурс. Я пролистал, если нашёл интересную ссылку — прочитал. Я всё-таки физик, для меня научные вещи до сих пор интересны. Есть опасения, что на своей работе отупею, поэтому очень много читаю. Стараюсь читать в два раза больше, потому что существует профессиональная деформация.

Довольно часто слушаю прямые эфиры на радио. Если утром на «Ковчеге» начинается съёмка, то у меня в ухе очень часто прямой эфир Доренко, радио «Говорит Москва». Он мне очень близок стилистически — отвязный и брутальный чувак. Не без перегибов, конечно. Случаются фазы обострения против Украины, но всё остальное время можно слушать с большим удовольствием.

Недавно ударился в моду Telegram-каналов. Но анонимные политаналитики быстро надоели, читаю только каналы про космос, науку и антропологию. Завёл свою помойку с порномемами — «Дилдошная», мы так называем комнату на студии, где хранится всё необходимое для съёмок.

Из игр, книг и увлечений в последнее время специально ничего не покупаю. Я во всех отношениях наркоман — вещества, алкоголь, игры. Понимаю, что если начну, то погибну для окружающего мира. Если попадается интересная книга, то у меня её силой отнимают, чуть ли не ногами бьют. Все повально смотрят разные сериалы, а я себя ограничил. Но сейчас подсел на «Игру престолов»: игнорировал её несколько лет, а год назад залпом глянул всё, что вышло. Смотрел «Карточный домик» из-за Кевина Спейси и девушки, которая играла Келли в «Санта Барбаре» (актриса Робин Райт — прим. TJ). Это детская травма. У меня ещё бабушка любила «Санта Барбару».

Мне небезразлично то, что происходит в России. Я очень хорошо помню 1990-е — нищие и голодные. Я рос не в Москве, а в провинции. У меня к Ельцину претензий особо нет, потому что была перестройка. И помню, как выживали те, кто были мне близки, пока учился в физмат-лицее. У меня среди преподавателей было два соросовских учителя. Можно по-разному относиться к тому, на чём заработал Сорос (Джордж Сорос, инвестор и создатель благотворительного фонда своего имени — прим. TJ), и как он тащил из России разные интересные разработки, но факт есть факт — он один из тех, кто спас часть российской науки своими грантами. Он выдавал бабки, на которые люди могли прожить целый год.

В начале мне нравился Навальный, как и многим. Он был интересен, но отторгнуло то, во что превратили протест 2011 года. Я был на первой Болотной и на проспекте Сахарова. После Сахарова посмотрел, как тусовка начала между собой ругаться вместо того, чтобы консолидироваться. Грубо говоря, они слили протест, после чего я потерял к ним интерес. Потом были совершенно комические выборы в координационный совет оппозиции. Но ФБК делали крутые вещи. Был «пехтинг» (неологизм, придуманный для обозначения чиновников, которые нарушают законы — прим. TJ), например, который очень понравился. Я пару раз даже скидывал бабло в ФБК. Надеюсь, у этого интервью не будет такого заголовка.

Кем ты стал — новая рубрика на TJ, в которой мы рассказываем истории людей необычных профессий. Если вы работаете на подводной лодке, управляете компьютерным клубом на Кубе или рисуете CGI-эффекты для голливудских блокбастеров, а также если знаете таких людей, напишите нам на почту [email protected].

#профессии #порно #кино #кемтыстал