Вся правда о Google X: репортаж из-за стен секретной лаборатории

Корреспондент издания Fast Company Джон Гертнер проник в лабораторию секретного проекта Google X, где ведётся работа над различными инновационными технологиями, понаблюдал за творческим исследовательским процессом и поговорил с сотрудниками компании, в итоге выдав самую всеобъемлющую статью о таинственном проекте на сегодняшний день. TJournal публикует перевод этого материала.

Астро Теллер рассказывает историю про кое-что плохое. Или, может, это что-то хорошее. В Google X зачастую невозможно уловить разницу.

Теллер — учёный, который руководит повседневной работой частной инновационной лаборатории поискового гиганта, состоящей в подборе нетривиальных решений крупных глобальных проблем. Однако он не президент и не председатель совета директоров «X»; его истинная должность, как значится на его визитке из травлёного стекла, «Капитан по стрельбе в луну». А «выстрелы в луну» — это его всеобъемлющее описание для смелых инноваций, которые имеют слабые шансы на успех, но если им всё же случится преуспеть, то они перевернут весь мир.

Вечер в Маунтин-Вью, штат Калифорния, в шумном ресторане обеденное время, и Теллер вспоминает, как сегодня днём ему пришлось сообщить неприятные новости своим боссам, сооснователю Google Сергею Брину и финансовому директору Патрику Пичетте.

«Это была тяжёлая встреча», — говорит 43-летний Теллер со вздохом. «Я сказал им, что одна из наших групп переживает непростые времена, что нам необходимо скорректировать курс, и что это будет стоить денег. И немалых». Финансисты Теллера были обеспокоены, как и он сам. Но Пичетте выслушал проблему и, в конце концов, сказал: «Спасибо, что говоришь мне об этом, как только сам узнал. Мы сделаем так, чтобы всё работало».

Поначалу кажется, что Теллер считает терпимость к неудачам Google X нехарактерно высокой. Этому способствует стремление его боссов к тому, чтобы работа делалась, и ещё то, что у Google выдающаяся, почти возмутительная, прибыльность.

Но это лишь часть истории. Есть ещё кое-что — низко натянутый канат между деревьями возле офиса Google X. После встречи трое мужчин вышли на улицу, сняли обувь и начали ходить по верёвке в течение 20 минут. Пичетте довольно хорошо ходит вперёд и назад; Брин чуть похуже; Теллер вообще никак. Но все они по очереди балансируют на верёвке, бесконечно падая, и вновь поднимаясь. Верёвка натянута на уровне пояса. «Это выглядело как видео с падениями на YouTube», — говорит Теллер. И в этом и есть суть. Если руководство может упасть у всех на виду, «то и всем остальным можно падать ещё круче».

Неудача за неудачей — это нормально

Неудача, безусловно, не цель Google X. Но во многих отношениях она является средством. На момент нашего с Теллером разговора я уже провёл почти целый день в стенах его лаборатории, чего не разрешалось прежде ни одному журналисту.

За утро и первую половину дня я посетил несколько рабочих зон и долго разговаривал с членами «Команды быстрой оценки Google X» (Google X Rapid Evaluation Team или «Rapid Eval») о том, как они рассматривают идеи и тестируют самые перспективные из них. При этом они, как правило, делают всё возможное с применением людских и технических ресурсов, чтобы эти идеи потерпели крах.

«Rapid Eval» даёт старт инновационному процессу в «Х»; это метод, который делает акцент на отклонении идей, нежели на их утверждении. Именно поэтому мне показалось, что в «Х» — как обычно называют лабораторию сами сотрудники — царит культ провала. Рич ДеВол, глава «Rapid Eval», говорит: «Зачем откладывать провал на завтра или на следующую неделю, если можно прямо сейчас потерпеть неудачу?» За обедом Теллер признаётся, что периодически обнимает людей, которые признают ошибки или неудачи во время групповых встреч.

«Х» не нанимает типичных представителей Кремниевой долины. У Google и так есть большое исследовательское подразделение, Google Research, которое занимается в основном компьютерными науками и интернет-технологиями. Различие иногда описывается следующим образом: Google Research — это по большей части биты; Google X — атомы. Другими словами, задача «X» — создавать реальные объекты, которые взаимодействуют с физическим миром. Это даёт представление о логической взаимосвязи с четырьмя основными проектами, которые появились благодаря «X»: автомобили без водителя, очки Google Glass, высотные Wi-Fi воздушные шары, и контактные линзы, отслеживающие уровень глюкозы.

В основном «Х» выискивает людей, которые хотят что-то создать, и кого тяжело сломить. В стенах лаборатории, где работают уже более 250 человек, я встретил уникальную смесь из бывших смотрителей парка, скульпторов, философов и машинистов; один из учёных «Х» получил две премии Академии за спецэффекты. Сам Теллер написал роман, работал в финансовом секторе, и получил степень доктора философии по направлению «искусственный интеллект». Один из недавно принятых сотрудников пять лет по вечерам и выходным делал вертолёт у себя в гараже. И этот вертолёт действительно работает, и он летал на нём регулярно, что мне лично кажется просто невообразимым. Но не только его технологические знания помогли ему получить работу. Ему помог вертолёт. «Классическое определение эксперта — это тот, кто узнаёт всё больше и больше о всё более мелких вещах, пока дело не кончится тем, что он знает всё ни о чём», — говорит ДеВол. «И такие люди могут быть крайне полезны в каком-то узком вопросе. Но это уж точно не люди “Х". Мы хотим видеть людей, которые знают всё меньше и меньше о всё большем количестве вещей».

Google X, по словам Теллера, сама по себе является экспериментом: это попытка изменить процесс функционирования корпоративной лаборатории, в данном случае — путём взятия на себя невероятных рисков в различных технологических областях, и решимости достаточно далеко отходить от сферы бизнеса Google. Мы пока не знаем, окажется ли эта идея гениальной или безрассудной. Пока для того, что делают эти люди, нет ни исторической модели, ни прецедента.

Но в некотором смысле всё это особенно важно. Google находится в таких исторических условиях, каких не было прежде и, может быть, уже никогда и не будет. Компания просто невообразимо богата и полна талантов; она достигла наивысшей точки своей влиятельности в момент, когда компьютерные сети, мощности и искусственный разум соединяются в том, что многие в сфере технологий описывают (одолжим один из наиболее популярных в Кремниевой долине мемов) как «второй век машин».

К тому же, Google усердно работает над развитием ещё одного основного крупного направления в бизнесе, чтобы дополнить своё мощное поисковое подразделение. Так почему бы не сделать это с помощью «Х»? По мнению Теллера, эта любящая провалы лаборатория просто заполнила брешь. Небольшие компании чувствуют, что им не хватит ресурсов для «выстрелов в луну». Крупные компании полагают, что это не понравится акционерам. Главы правительств считают, что на это нет средств, или что Конгресс превратит неправильный шаг или провал в скандал. На сегодняшний день, когда речь заходит об инновациях, «все считают, что это чужое дело», — говорит Теллер.

Стоит отметить, что «выстрелы в луну» не полностью альтруистские, как Google хотелось бы заявлять. В то время как самоуправляемые автомобили почти наверняка будут спасать жизни, например, они в то же время освободят водителей, которые смогут заняться поиском в интернете или воспользоваться Gmail. Воздушные шары, раздающие Wi-Fi, могут принести Google порядка миллиарда пользователей. Однако сложно не оценить, сколь захватывающе идеалистичны эти идеи, как, впрочем, и многие другие идеи «Х». Когда я спросил Теллера, почему Google решил инвестировать в «Х» вместо того, чтобы выбрать что-нибудь поближе к духу Уолл Стрит, он будто игнорирует подтекст. А затем он ухмыляется: «Это неверная постановка вопроса», — говорит он. «Почему мы вообще должны выбирать?»

Google X расположена на краю кампуса Google, в паре трёхэтажных зданий из красного кирпича. На лаборатории нет вывесок. Впрочем, и сайта у них тоже нет («А что бы мы выкладывали на сайт?», — спрашивает Теллер). Главный вход в здание ведёт в небольшой кофе-бар с самообслуживанием. Эстетика современная, строгая, индустриальная. Налево — похожее на пещеру помещение с дюжиной рабочих мест и несколькими комнатами для совещаний; направо — шкаф для велосипедов и столовая, постер на входе в которую гласит, что допускаются только сотрудники «Х».

В остальном ничто не выдаёт, что находишься в сверхсекретной лаборатории. Большинство помещений для совместной работы находятся этажом ниже: это комнаты с высокими потолками, причудливыми названиями вроде «Замок Грэйскалл», заставленные электроникой, с сидящими за ноутбуками сотрудниками «Х».

Как начиналась лаборатория Google X

Зарождение «Х» датируется примерно 2009 годом, когда Брин и сооснователь Google Ларри Пейдж придумали должность под названием «Директор по другому»; этот человек должен был рассматривать идеи, далёкие от сферы основного бизнеса Google. Это название превратилось в «Х» в 2010 году, благодаря инженеру Google Себастьяну Трану и его попытке создать самоуправляемый автомобиль, которую поддержали Брин и Пейдж.

Так появилась лаборатория «Х» во главе с Траном. Тран выбрал Теллер в качестве ещё одного директора, а позже, когда Тран углубился в автомобильные технологии (а потом и в свой стартап, посвящённый онлайн-образованию, Udacity), он перестал курировать другие проекты «Х». И тогда Телер взял на себя повседневные обязанности руководителя.

Есть различные объяснения названию «Х». Поначалу это просто было условное обозначение, пока не придумается более хорошее имя, но на сегодняшний день это название подчёркивает поиск решения, которое будет лучше в десять раз. А некоторые сотрудники, которых я встречал, полагают, что «Х» означает то, что организация хочет создавать технологии, которые будут оказывать серьёзное влияние только лет через 10.

И это поистине уникальный случай. Было время, когда корпоративные лаборатории инвестировали часть своего бюджета на НИОКР в рискованные долгосрочные проекты. Но приоритетность квартальной прибыли и осознание сложности возврата таких инвестиций положили конец этим начинаниям.

На сегодняшний день компании считают более разумным финансировать краткосрочные исследования или, если компания думает о своём отдалённом будущем, купить права на появляющуюся (в университетском исследовании или государственной лаборатории) идею или поглотить инновационный стартап.

Теллер и Брин тоже так поступают: например, компания в сфере ветровой энергии Makani была недавно приобретена Google и стала частью «Х». Но зачастую Google и «Х» отклоняют традиционную бизнес-мудрость в пользу своих собственных диких исследовательских схем, и терпеливо ожидают, когда те дадут плоды. Недавно Пейджа вызвали на разговор о доходах и упрекнули в том, что он слишком большие суммы относит на НИОКР, но он даже не стал делать попыток оправдаться. «Моя общая стратегия — в том, чтобы заставить людей тратить больше средств на долгосрочные НИОКР», — сказал он, отметив, что суммы инвестиций весьма скромны на фоне прибыли Google. А затем он пожурил финансовое сообщество: разве они не должны просить его делать больше крупных, рискованных, долгосрочных инвестиции, а не меньше?

Рич ДеВол

В целом, есть три критерия, которые определяют проекты «Х». Все они должны решать проблему, которая затрагивает миллионы, а ещё лучше, миллиарды людей. Все они должны использовать радикальные решения, в которых хотя бы какой-то элемент напоминает научную фантастику. И все должны содержать технологии, которые уже сейчас (или очень скоро будут) доступны. Но у ДеВола, главы «Rapid Eval», есть другой принцип, включающий все три критерия: ни одна из идей не должна быть «постепенным улучшением».

Это звучит как клише, признаётся ДеВол: присказка Кремниевой Долины «рисковать по-крупному» становится избитой и бессодержательной. Но отказ от постепенности, уверяет он, обоснован не тем, что он и его коллеги считают это бессмысленным по идеологическим причинам. Отказ порождён практическими причинами. «Тяжело делать практически всё в мире», — говорит он. «Мне бывает чертовски трудно утром с кровати подняться. Но решать проблему, которая в два или в десять раз больше, не будет в два или десять раз сложнее».

ДеВол настаивает, что зачастую оказывается проще начать работать над крупнейшими проблемами, «нежели пытаться оптимизировать следующие 2-5 процентов какого-то процесса». Подумайте об автомобилях, говорит он мне. Если хочешь создать машину с показателем 80 миль на галлон — потребуется много работы, но едва ли это поможет решению проблемы глобальных энергетических ресурсов и загрязняющих выбросов. Но если решишься создать автомобиль с 500 миль на галлон — а это означает решить проблему — ты вынужденно освобождаешься от оков традиции, ведь невозможно настолько улучшить существующий автомобильный дизайн. И вместо этого ты начинаешь с самого начала, пересматривая саму концепцию автомобиля. Ты размышляешь о различных видах моторов и горючего, или о космических материалах — невесомых, но невероятно прочных — ведь они могут изменить всю физическую суть перемещения. Или ты вовсе отбрасываешь идею автомобиля в пользу другого средства передвижения. И вот тогда — может быть, только может быть — тебе в голову придёт что-нибудь, достойное «Х».

Быстрая оценка идей: команда «Rapid Eval»

ДеВол распрямляется, сидя в кресле в большом конференц-зале на первом этаже «Х». Он привёл меня сюда, чтобы показать, как команда «Rapid Eval» обсуждает идеи. Мы садимся за прямоугольный деревянный стол с двумя его коллегами, Дэном Пипони и Митчем Генрихом. Эта пара — идеальный пример для демонстрации интеллектуальных различий. 47-летний Пипони, немногословный Британец со спокойным голосом — математик и теоретик физики, и владелец упомянутых Оскаров. Даже среди светлых умов в Google Х, его считают чертовски умным.

В Генрихе, юном гуру дизайна в лаборатории, чувствуется атмосфера школы искусств. По собственной инициативе он создал так называемую «кухню дизайна», большую производственную мастерскую, набитую 3D принтерами, настольными пилами, токарными станками в здании, примыкающем к основной X-лаборатории. На встречу «Rapid Eval» он принёс пластиковую коробку, набитую старыми оправами очков. «Это несколько ранних прототипов Google Glass», — поясняет он, произвольно доставая монтажные платы и несколько конструкций отвратительного дизайна. «Они были предназначены не для рынка», — говорит он, — «а для того, чтобы показать коллегам, что обсуждаемая концепция может быть на самом деле реализована».

43-летний ДеВол замыкает тройку. В некоторых аспектах смотреть на его группу в действии — примерно как наблюдать за разминкой импровизационной команды: идея перебрасывается друг другу, быстро, аналитически, кинетически, в попытке разбить её или вывести на новый уровень. Количество человек в команде «Rapid Eval» в каждую сессию — около полудюжины, включая ДеВола, Пипони и Генриха (и иногда Теллера); они встречаются за обедом один раз в неделю, чтобы обсудить предложения, возникшие в «Х» или появившиеся извне — скажем, от Google или от кого-нибудь знакомого из академии. Затем на неделе одно или два предложения выносятся на более формальное обсуждение и дальнейшее рассмотрение.

По большей части команда смотрит на масштабность вопроса, влияние предлагаемого решения и технологические риски. Действительно ли это решит проблему? Реально ли сделать эту вещь? Затем они оценивают социальные риски. Если мы сможем это сделать, то будет ли (и сможет ли) это быть использовано?

Есть причина, по которой эти факторы включены в список вопросов на начальном этапе. Если начинаешь воображать продукты, не имеющие реальных аналогов в современной культуре, нужно осознавать и возможные трудности. В вопросе автомобилей без водителя, например, остаются неразрешённые сложности в виде национального законодательства, инфраструктуры и страхования; что касается Google Glass, возникают проблемы в сфере защиты права на личную жизнь. Но если команда полагает, что подобные препятствия преодолимы, и к концу дискуссии всё ещё в достаточной степени заинтересована в технологии, они просят Генриха или Пипони сделать сырой прототип, в идеале — за несколько дней. И как только они убеждаются, что это работает, проект начинают готовить к официальному представлению.

Они не могут точно сказать, сколько раз дело доходило до утверждения проекта — это случается «крайне редко». «Это очень ответственное дело — сказать: “Это будет новым проектом Google X"», — говорит ДеВол. И ещё это не означает, что проект не будет убит в ходе работы над ним. Ещё большая ответственность — это действительно запустить новый проект Google X, отмечает он. «Иногда в Google X удаётся с лёгкостью сформулировать проблему: например, то, что две трети мира не имеют стабильного и доступного выхода в Интернет». Эта проблема вылилась в проект «Лун» (Loon).

«Но некоторые проблем проще увидеть в зеркале заднего вида. Представьте, как сложно было бы объяснить себе самому из прошлого, когда ещё не было смартфонов, насколько они изменят нашу жизнь». ДеВол говорит, что именно такой образ мыслей и привёл к идее Google Glass. «Фишка в том, чтобы оглянуться назад из будущего, где каждый носит умные очки и из дома без них не выйдет. Ведь затем это станет очевидным: “Ну, естественно, я хочу иметь доступ к информации, но так, чтобы это минимально отвлекало моё внимание"».

Всё это звучит из его уст довольно здраво. Но в этот же момент наш разговор переключается на обсуждение, причём на полном серьёзе, летающих досок и космических лифтов.

Летающий скейт из «Назад в будущее»

ДеВол — заядлый скейтбордист, и он давно представлял себе создание парящей доски. «Просто мне самому такую хотелось», — пожимает он плечами. «Если идея абсолютно сумасшедшая и кривая, она почти наверняка предложена мной», — говорит ДеВол. Когда он в прошлом году вынес эту идею на обсуждение, группе удалось найти несколько вариантов применения на практике. В промышленной сфере перемещение тяжестей на платформе, не вызывающей трения, будет не только выгодным, но и преобразующим. «Представьте себе огромный склад примерно как у Amazon, в котором все паллеты могут левитировать и перемещаться», — говорит ДеВол. «Или как насчёт лаборатории, в которой всё тяжелое оборудование само перемещается ко мне?» Генрих кивает: «Дэн, покажи ему летающую доску, которую ты сделал».

«Точно», — говорит Пипони, откашливаясь. Перед ним небольшой, блестящий прямоугольник, размером с книгу в твердом переплете. На нём расположены круглые магниты. «Итак, первый вопрос здесь касается физики», — говорит Пипони. «Может ли вообще предмет парить?» Итак, люди начинают усердно работать с магнитами — чтобы найти такие условия, которые заставят что-нибудь летать». В этом логика сверхскоростных магнитно-левитируемых поездов, которые уже применяются в Китае и Японии.

Но эти системы «магнитной левитации» обладают стабилизирующей структурой, которая удерживает поезд на месте, когда тот левитирует, и двигается исключительно прямо в одном направлении. Такую систему невозможно повторить, сделав магнитный пол, который будет постоянно поддерживать летающую доску на весу и позволит двигаться в любом направлении. Одна из проблем в том, что магниты имеют тенденцию к смене полярности, так что парящая доска будет постоянно переворачиваться, пока вы на ней летаете, переключаясь в зависимости от магнитов с притяжения на отталкивание и наоборот. Любой скейтбордист скажет вам, как это называется: отстой.

Но именно такие проблемы призвана решать «Х». «Есть какие-то лазейки в теореме, которые нужно просто найти», — говорит Пипони. «Есть материалы с необычными свойствами, которые ведут себя не как нормальные магниты». Пипони выяснил, что очень тонкий слой определённого вида графита будет работать хорошо на небольшой магнитной площади. И он сделал такой для команды «Rapid Eval». Он толкает свою маленькую парящую доску ко мне через стол, и я тоже пробую это сделать. Пластинка графита, размером чуть больше монеты, парит над магнитами, скользя в любом направлении при малейшем прикосновении. Когда ДеВол впервые увидел это, говорит он, он был просто поражён.

На данный момент Пипони уже продвинулся в этом вопросе. Он делал расчёты по увеличению маленького парящего борда до нормального размера, и физики предположили, что в какой-то момент воздушная подушка не сможет выдерживать вес доски. Проблему можно было бы решить с применением других технологий (например, попробовать использовать специальные материалы при экстремально низких температурах), но команда решила, что это всё только усложнит и будет стоить слишком дорого. И эти издержки не смогут быть оправданы относительно скромным социальным и экономическим значением проекта. Поэтому проект парящей доски Google Х положила на полку. «Когда мы отпускаем проект, это позитив», — говорит ДеВол. «Мы говорим: ну вот и отлично, теперь мы можем поработать над другими вещами».

Космические лифты и телепортация

Что до космических лифтов, слухи о работе «Х» над ними долгое время оставались без подтверждения. Но не теперь. «Вы же знаете, что такое космический лифт?», — спрашивает ДеВол. Он описывает существенные детали — кабель, привязанный к неподвижному спутнику в космосе, в десятках тысяч миль над Землёй. По мнению ДеВола, это без сомнения соответствует критерию «Х» по максимальной близости к научной фантастике. И, вероятнее всего, стоимость космического путешествия сократится по сравнению с сегодняшней: транспортные корабли будут цепляться за кабель и подниматься вверх до космической станции. Один сможет подниматься в то время, как другой направляется вниз. «Это было бы мощное финансовое вливание», — говорит ДеВол, но зато после можно было бы с Земли до орбиты подниматься почти без энергетических затрат. «Это бы снизило стоимость доступа в космос просто невероятно».

Неудивительно, что команда встретила препятствия. Если проблемы увеличения масштаба стали камнем преткновения в проекте парящей доски, космический лифт разбился о материаловедческие вопросы. Команда понимала, что кабель должен быть исключительно прочным – «по крайней мере раз в сто прочнее, чем самая прочная сталь, которая существует сегодня», — по подсчётам Пипони. И он нашёл один материал, который мог бы подойти: углеродные нанотрубки. Но никто не сумел произвести безупречные углеродные нанотрубки длиннее метра. И поэтому идея лифта была переведена в стадию «глубокой заморозки», как говорит Генрих, а команда решила отслеживать продвижения в сфере производства углеродных нанотрубок.

Митч Генрих

Больший урок в том, что любая идея Google X, которая зависит от новых направлений в материаловедении, не может развиваться. С электроникой всё не так: «Х» может продолжать работу над устройством, которое зависит от ближайших улучшений вычислительной мощность, ведь по закону Мура увеличение компьютерной мощности будет происходить по экспоненте. Поэтому команда ДеВола уверена, что Google Glass c каждым годом будут всё удобнее. Но нет способа точно предсказать, когда будет изобретён новый материал или производственный процесс. Это может произойти через год, а может быть — лет через 100.

Разговор переходит на тему того, как команда обсуждала плюсы и минусы проекта телепортации. Да-да, как в Star Trek или как в шоу «Транспортёр», молекулы человека или вещи теоретически могут «транслироваться» через физические расстояния посредством особой технологии сканирования и телепортационного устройства. Ничего этого на самом деле нет, конечно же. После некоторых исследований Пипони пришёл к выводу, что телепортация противоречит нескольким законам физики. Но благодаря этим обсуждениям появился целый ряд новых идей — слишком сложных, чтобы описывать здесь подробнее — по поводу шифрованных способов коммуникации, благодаря которым удастся избегать прослушивания. А этот вопрос очень волнует Google (особенно в свете последних разоблачений слежки АНБ). Бывает и так, что плохие идеи приводят к хорошим идеям. «Мне нравится рассматривать эти проблемы как ступени», — говорит ДеВол.

В данный момент команда «Rapid Eval» наблюдает за работой учёных, которые пытаются создать суперпрочные и ультралёгкие материалы.

Профессор из Калифорнийского технологического университета, Джулия Грир, работает над так называемыми «нанобалками», по поводу которых ДеВол питает особенный энтузиазм. «Это полностью изменит то, как мы строим здания», — говорит он. «Потому что если у меня будет нечто невообразимо прочное и невероятно компактное, возможно, я смогу сделать предварительный макет всего здания, он вместится в небольшую коробку, я возьму её с собой на место строительства, и макет разложится как оригами, превращаясь в здание, которое будет прочнее, чем всё, что у нас есть сегодня, и будет держать объём, необходимый этому зданию». В комнате на минуту воцаряется тишина.

«Я понимаю, что это звучит как бред», — добавляет он. Но я не очень-то уверен, что он считает всё это бредом.

Умные пули: разбор на живом примере

В какой-то момент ДеВол спрашивает, нет ли у меня самого каких-нибудь идей, которые «Rapid Eval» могли бы рассмотреть. Меня заранее предупредили, что он может об этом спросить, и я пришёл с готовым предложением: «умная пуля», которая могла бы защитить потенциальных жертв стрельбы и снизить случайную и преднамеренную стрельбу в целом. У вас есть самоуправляемые автомобили, которые помогут снизить ущерб, говорю я. Почему бы не рассмотреть самоуправляемую баллистику?

ДеВол не говорит, что это глупейшая мысль из всех, которые он когда-либо слышал. Вот облегчение. За этим следует разговор, подобный быстрому подъёму по воображаемой лестнице. Мы быстро обсуждаем плюсы и минусы создания интеллектуальных пистолетов (частично такая технология уже существует) в противовес идеи сделать интеллектуальной саму пулю (вероятно, это будет гораздо сложнее). Мы переходим от обсуждения «самоуничтожающейся» пули с крошечными встроенными иглами для подкожных инъекций с веществом, вызывающим временную потерю сознания (идея ДеВола), к потенциальным датчикам и силе тяжести, которая притягивала бы пулю к земле, прежде чем она поразит неверную цель (идея Генриха). Потом появляется идея отделения взрывного заряда от пули путём дистанционного электронного переключателя (Пипони). Однако настроение вскоре меняется.

Мы говорим об «умной» кобуре для полицейских, затем об интеллектуальном прицеле — это явно заинтересовало бы владельцев огнестрельного оружия и они захотели бы сделать такую покупку. Команда даже считает, что идея могла бы быть достойна создания прототипа. Но затем наступает время дискуссии о политической и рыночной жизнеспособности такой технологии для пуль: кто её купит, кто будет против, каково будет её влияние. В конце концов, становится ясно, что не всё так однозначно, а Google X усердно работает над тем, чтобы оставаться на практичной стороне сумасшествия.

Оби Фелтен

Позднее в этот же день я гулял по кампусу Google с 41-летней Оби Фелтен, участником команды, которая старается удержать всю группу на земле. ДеВол называет её «нормальным человеком» на встречах «Rapid Eval»: она способна вернуть всех обратно на землю, задав простой вопрос, вроде «А легально ли это? А это кто-нибудь купит? А это кому-нибудь понравится?» Фелтен не инженер; до того, как попасть в «Х», она работала в отделе маркетинга Google в Европе. «Моя реальная должность сейчас», — говорит она мне, — «Руководитель по подготовке выстрелов в луну к контакту с реальным миром».

Вещь, с которой Фелтен активно борется, — это отсутствие реальной модели вывода радикальных технологий компании на рынок. На счастье «Х», не всё обязано превращаться в огромный источник дохода. «Портфолио должно делать деньги», — поясняет Фелтен, но не обязательно каждый продукт. «Некоторые вещи станут более хорошим бизнесом, чем другие, если мерить в долларах. А другие могут оказать огромное влияние на мир, но это не массовый рынок».

Секретные (и не очень) проекты Google X

В этом году «Х» надеется анонсировать сверхсекретный новый проект, который, скорее всего, окажется вторым вариантом. Что же это будет? Нет никаких улик. Во время моих бесед я заметил только некоторые намёки: что они крайне заинтересованы транспортом и чистой энергией, и что они серьёзно настроены скорее на улучшение медицинского оборудования для диагностики, нежели для лечения, потому что считают, что диагностика имеет преимущественное значение. В какой-то момент я проходил через лабораторию по изучению пользовательского взаимодействия, где психологи собирают мнения добровольцев, испытавших потенциальные грядущие технологии. Большой объект, размер с, эээ, размером с яхту «Maltese Falcon» завёрнут в чёрный пластик. Пойди, разберись.

Между тем, у «Х» на руках уже есть конкретная задача. Организация должна продвинуть все начатые проекты как минимум на шаг в этом году. Проект «Лун», по которому даже бизнес-план ещё не доделан, очевидно, привлёк интерес большинства телекоммуникационных компаний мира, но с технической точки зрения всё ещё не готов для масштабирования. (Его раскрыли отчасти потому, что патенты могли стать доступны общественности, а Google предпочёл самостоятельно открыть свою тайну). Google Glass, продукт «Х», наиболее близкий к коммерциализации, и самоуправляемый автомобиль, которому до этого ещё далеко, — оба вызвали необычайный общественный интерес. Пока нельзя точно сказать, будут ли они успешным бизнесом, или же окажут пресловутое 10-кратное влияние в течение 10 лет.

Тем вечером за ужином с Теллером, я обсуждаю с ним все возникающие проблемы. На мой взгляд, фундаментальный вызов в процессе поиска экстремальных решений очень больших проблем — это то, что общество имеет тенденцию к постепенному движению, даже когда многие технологические области развиваются экспоненциально. Инновация, которая экономит наше время или деньги или улучшает состояние нашего здоровья, всегда имеет шансы на успех. А что касается очков Glass — мы видим продукт, который, похоже, изменит не только нашу безопасность и эффективность (как и самоуправляемые авто), но изменит наше человечество. Это — ещё большее препятствие, чем некоторые более практические вещи, с которыми справляется лаборатория.

Впрочем, сотрудники «Х» не выглядят особенно обеспокоенными. Теллер, по сути, не считает, что Glass смогут сделать нас более человечными. Он считает, что они решают большую проблему: вытащить эти прямоугольники из наших карманов и сделать технологии более простыми в применении, более доступными, менее тормозными. Но разве не возможно, что Glass — неправильное решение правильно поставленной проблемы? «Безусловно», — говорит Теллер. «Но мы ещё не закончили. И, возможно, мы что-то упустили. В смысле, я знаю, что что-то мы точно упустили».

Отчасти процесс в «Х», о котором думают сотрудники вроде Оби Фелтен, должен быть последовательным. «Нужно сказать миру: что вы думаете? Как мы можем это улучшить? Проще, дешевле, и куда более весело, — быть способным сразу ошибиться, понять, что мы упустили что-то, нежели понять это лишь спустя годы, когда потрачено огромное количество эмоциональных и денежных ресурсов». Теллер говорит, что у него есть причина называть идеи «Х» выстрелами в Луну. «Если одна идея из проектов Google Х стала бы хоум-раном, стала бы такой, как мы того хотим, я был бы действительно счастлив», — говорит он. «А если так случится с двумя — моей радости просто предела не будет».

Я напомнил Теллеру и о моём собственном выстреле в луну, той самой «умной пуле», о которой команда ДеВола говорила чуть ранее в этот день. Это не было провалом, говорю я, но и особым успехом тоже не обернулось. «Ну, это вполне нормально», — одобряюще говорит Теллер. «Большинство идей в итоге не срабатывают. Почти все идеи не срабатывают. Поэтому это нормально, что твоя не сработала». Он на мгновенье задумывается. «Как насчёт того, чтобы вместо пули в цель попадал смертельный яд, противоядие от которого можно было бы ввести в течение недели?» Это бы не остановило плохих парней сразу, говорит он, но после того, как в них один раз бы выстрелили, им бы пришлось разыскивать противоядие. Он ещё мгновение размышляет. «Не знаю», — говорит он, уже вообразив возможные проблемы. «Я просто обдумываю».

Этапы работы над идеями в Google X

Дикие концепции должны пройти жесткий отбор. Вот как выжила одна идея — проект «Лун» по распространению Wi-Fi.

Идентификация проблемы: Команда быстрой оценки Google Х «Rapid Eval» рассматривает несколько стоящих вопросов. Проект «Лун» начался с идеи по использованию взаимосвязи между мобильными устройствами. Но в июне 2011 года глава «Rapid Eval» Рич ДеВол решил сдвинуть фокус в сторону улучшения доступа в интернет в бедных и сельских местностях.

Развитие идеи: Локхид работает над высотными коммуникационными воздушными кораблями, которые могли бы находиться в одной точке. Но удерживать воздушный корабль в стационарном состоянии нелегко. ДеВолу пришла мысль: а что если воздушный корабль улетает, оставляя вместо себя ещё один? Другими словами: воздушный шар.

Проверка решений: ДеВол купил в сети несколько метеозондов по 80 долларов и собрал радиопередатчики в картонную коробку, и прикрепил её. Затем он запустил эту хитрую штуку в водохранилище Сент Луиса, в часе езды на юго-запад от офиса Google, и ехал под ним на своём Субару.

Создание прототипа: Руководители «X» сообщили о «Лун» как об официальном проекте в августе 2011 года, наняли команду, чтобы создать небольшой «флот» прототипов. Сотрудник «Х» Митч Генрих начал работу над антенной для «Лун»; его команда даже построила небольшой домик в своей мастерской, чтобы посмотреть, как антенну можно будет прикрепить на жилой дом.

Представление продукта: «X» позвал в проект предпринимателя Майка Кэссиди, чтобы поработать над выходом проекта на рынок в качестве реального бизнеса. Первым шагом стала пилотная программа в Новой Зеландии, где началась жизнь «Лун», пусть временно, в июне 2013 года. Сейчас «Х» оценивает заинтересованность со стороны глобальных провайдеров телекоммуникационных услуг, и команда размышляет над тем, какая бизнес-модель сработает лучшим образом.

Этот материал является переводом оригинальной статьи Джона Гертнера «The Truth About Google X: an Exclusive Look Behind the Secretive Lab's Closed Doors» в Fast Company.