Горизонт планирования в начале марта был - сутки. Ну полтора. Ну два. То есть двое.
С каждым часом, с каждым днем, когда наши ребята хуярили противника, разменивая жизни на время - горизонт прибавлял минутки. В Ирпене немного. В Буче. Под разодранной "Мрией". Рядом с затопленны...
С каждым часом, с каждым днем, когда наши ребята хуярили противника, разменивая жизни на время - горизонт прибавлял минутки. В Ирпене немного. В Буче. Под разодранной "Мрией". Рядом с затопленны...
Горизонт планирования в начале марта был - сутки. Ну полтора. Ну два. То есть двое.
С каждым часом, с каждым днем, когда наши ребята хуярили противника, разменивая жизни на время - горизонт прибавлял минутки. В Ирпене немного. В Буче. Под разодранной "Мрией". Рядом с затопленным "Сагом". В разбитых селах Броварского района, в Александровке, в Зачатовке, в Рубежном - в каждом этом долбанном куске долбанной географии появлялось время, которое давало надежду.
Нет, мы не становились сильнее - но мы становились злее, отчаянней и умнее. Сыпались минуты. Потом часы. Потом, о блять богатство какое - сутки. Я начал позволять себе планировать "на следующую среду", "после Пасхи" и "заеби меня ближе к тридцатому, все сделаем". Херрасе. Вот это я охренел, да?
Когда я возвращаюсь в Киев - я вижу людей, которые изо всех сил пытаются жить обычной, условно-довоенной жизнью. С очередями, пробками, бурчанием, смехом и непременными конфетами на ленте кассы Сильпо. С планированием на месяц вперед. С синдромом отложенной жизни.
Мне иногда хочется догнать их, схватить за руку - и изо всех сил прошипеть в лицо: "Сука! Что ж ты делаешь? Схуяли ты рычишь на ребенка? Тебе ребята столько времени выиграли - так обними его, прямо сейчас!"
Планирование, как суто людская черта, играет с нами херовую шутку. Потому шо правильным ответом на вопрос "что мы будем делать на выходных?" будут слова "а хрен его знает. Если хочешь чего-то - давай делать это сегодня. Сейчас. Сию минуту".
Эту минуту нам подарили, и я чувствую это постоянно. Дарят сейчас, в куски разбиваясь, чтобы эта дура могла шипеть на своего мужа, чтобы этот домашний тиран выносил мозг жене вечерами, чтобы мы могли целовать любимых людей, и знать, знать, каждый сука момент времени знать: мы обязаны этим нашим ребятам и их обширной, охуенной и долбанной географии.
Прошу - цените. Много хороших ребят погибло за это.
С каждым часом, с каждым днем, когда наши ребята хуярили противника, разменивая жизни на время - горизонт прибавлял минутки. В Ирпене немного. В Буче. Под разодранной "Мрией". Рядом с затопленным "Сагом". В разбитых селах Броварского района, в Александровке, в Зачатовке, в Рубежном - в каждом этом долбанном куске долбанной географии появлялось время, которое давало надежду.
Нет, мы не становились сильнее - но мы становились злее, отчаянней и умнее. Сыпались минуты. Потом часы. Потом, о блять богатство какое - сутки. Я начал позволять себе планировать "на следующую среду", "после Пасхи" и "заеби меня ближе к тридцатому, все сделаем". Херрасе. Вот это я охренел, да?
Когда я возвращаюсь в Киев - я вижу людей, которые изо всех сил пытаются жить обычной, условно-довоенной жизнью. С очередями, пробками, бурчанием, смехом и непременными конфетами на ленте кассы Сильпо. С планированием на месяц вперед. С синдромом отложенной жизни.
Мне иногда хочется догнать их, схватить за руку - и изо всех сил прошипеть в лицо: "Сука! Что ж ты делаешь? Схуяли ты рычишь на ребенка? Тебе ребята столько времени выиграли - так обними его, прямо сейчас!"
Планирование, как суто людская черта, играет с нами херовую шутку. Потому шо правильным ответом на вопрос "что мы будем делать на выходных?" будут слова "а хрен его знает. Если хочешь чего-то - давай делать это сегодня. Сейчас. Сию минуту".
Эту минуту нам подарили, и я чувствую это постоянно. Дарят сейчас, в куски разбиваясь, чтобы эта дура могла шипеть на своего мужа, чтобы этот домашний тиран выносил мозг жене вечерами, чтобы мы могли целовать любимых людей, и знать, знать, каждый сука момент времени знать: мы обязаны этим нашим ребятам и их обширной, охуенной и долбанной географии.
Прошу - цените. Много хороших ребят погибло за это.
1015
просмотров
Вообще не понимаю, как на ребёнка до его 16-17 лет можно рычать. Ребёнка нужно любить, он твой. У меня их трое.
Шикарная публикация.
Рычать можно, если ты лев.
Но вообще ты прав.
АУФ БРАТ!
Сильный текст.
Глубоко.
Вопрос: а без мата слабо, в смысле: слабее?
Это единственное, что вызывает у тебя вопросы?
Мат - это очень сильная эмоция.
Иногда без него - никак.
Согласна, и по мне тут автор переперчил.
Слава Украине! Сердцем с Вами!
Как правило переоценка ценностей просходит к закату жизни.
Видимо война является сильным катализатором . Слабые становятся хуже , сильные мудрее. Мартин - сильный. Очень хочу ,чтобы он выжил и его близкие, и соратники его.
Героям слава!