Экономист, физик и сомнолог — о пользе открытий, удостоившихся Нобеля

Физиология и медицина

Американцы Джеффри Холл, Майкл Розбаш и Майкл Янг за исследование «биологических часов»

Я как человек, работающий в этой области, естественно, рада, что премию дали за исследование «биологических часов». Учёные давно заметили, что все живые существа следуют суточному ритму — например, человек бодрствует днём и спит ночью, летучая мышь — наоборот. Причём этот суточный ритм — внутренний: даже если человека посадить в пещеру, его активность будет меняться по суткам.

До недавнего времени никто не знал, что именно является нашим внутренним сигналом, будильником. Холл, Розбаш и Янг начали свою работу ещё в 1970-х годах. Исследуя мух дрозофил, у которых тоже есть суточных ритм, они выяснили, что существует набор «часовых» генов и их продуктов-белков. Белки накапливаются и исчезают с суточным периодом, давая волну подъёма и спада активности животного и задавая ритм физиологических процессов. Этот процесс называют транскрипционно-трансляционной петлей. Транскрипция — это перевод из гена в РНК, а трансляция — из РНК в белок. В случае «биологических часов» процесс регулирует сам себя, что и обеспечивает его периодичность. Оказалось, что это универсальный механизм у животных, в том числе и у людей.

Сейчас на открытие Холла, Розбаша и Янга опираются многие учёные. Уже известно, что подводкой для «биологических часов» служит солнечный свет. Но есть и другие методы воздействия. Возможно, до конца разобравшись в том, как устроен этот механизм, мы будем лучше понимать, как переводить «часы» в случае необходимости. Например, если человек перелетел в другой часовой пояс или вынужден работать посуточно, ухудшая обмен веществ и увеличивая риск возникновения диабета второго типа. Есть и люди с сильным нарушением суточного ритма. На самом деле, он ни у кого не равен 24 часам, но у некоторых ритм заметно больше или меньше суток. Такие люди очень страдают, потому что у них «ползут» сутки: по ощущениям глубокая ночь, а на улице — день. В перспективе мы сможем помочь и им.

Александра Пучкова

Физика

Американский физик Райнер Вайс из Массачусетского технологического института и его коллеги из Калифорнийского технологического института Бэрри Бэриш и Кип Торн за обнаружение гравитационных волн

Наверное, я выскажу достаточно банальное утверждение о том, что это не последняя Нобелевская премия за гравитационные волны. Решение наградить первооткрывателей безусловно правильное, хотя были и некоторые тонкости. Во-первых, если исходить из того, что первую успешную регистрацию провела команда проекта LIGO, непонятно, как правильно выбрать троих лауреатов. Лично мне досадно, что премия по «физике» не переходит на практику, которую использует «премия мира», где регулярно награждают целые организации.

Второй момент состоит в том, что почти все статьи подписаны LIGO-Virgo Collaboration. Многие мои коллеги думали, что Нобелевский комитет дождется совместной регистрации проектов, которая была объявлена в сентябре, и наградит обоих. Иначе получается спорт: кто быстрее успел пробежать. Virgo сильно отстали, «лайговцы» молодцы, заслужили премию. Тем не менее можно было наградить всех. Но думаю, Virgo ещё свое получит. Третий аспект — есть люди, считающие, что не стоит награждать за первую регистрацию и лучше подождать пока что-то ещё наберется. Хотя мне кажется, никто особенно не жалеет о том, что премию все-таки вручили за первую регистрацию гравволн. И это правильно.

Вопрос о важности открытия — это все равно что просьба за 40 секунд объяснить, что такого классного было в творчестве Пабло Пикассо и какая от этого польза человечеству. Если человек не знает контекста развития мирового искусства, это нереально. Также, мне кажется, не всегда правильно задавать вопрос «А что нам от этого будет?». Что нам дала, например, Сикстинская капелла? Счастье человеческое не наступило, но это не значит, что её не надо было строить. Наука, которая безусловно нам важна, — большой сложный процесс. Её основная функция — познавательная. В этом смысле открытие гравитационных волн, а также создание специальных установок для их регистрации, — очень важная штука.

Во-первых, подтвердилась cтандартная модель, о которой многие думали. Теперь идет речь не только о подтверждении предсказаний, но и о выборе между конкурирующими теориями гравитации — это интересно и важно для развития фундаментальной физики. Во-вторых, были созданы сверхвысокоточные приборы для изучения гравитации. Они способны дать нам совершенно уникальную возможность открыть новые каналы информации о чёрных дырах и нейтронных звездах. Зачастую эти данные сложно, а в некоторых случаях невозможно, получить другими способами.

Сергей Попов

Химия

Жак Дюбоше, Иоахим Франк и Ричард Хендерсон за развитие криоэлектронной микроскопии высокого разрешения

Криоэлектронная микроскопия высокого разрешения — метод, позволяющий расшифровывать структуру биологических молекул. До этого у учёных было только два метода для решения этой задачи — рентгеновской дифракции и метод, основанный на ядерно-магнитном резонансе. Первый был создан чуть больше ста лет назад. С его помощью совершили множество открытий (как минимум, 26 из них удостоились Нобелевской премии), в том числе расшифровали структуру молекулы ДНК.

Тем не менее у рентгеновской дифракции есть довольно существенные ограничения. Во-первых, этим методом можно получать только структуру кристалла. В большинстве случаев по структуре молекулы в кристалле можно судить о том, какова её структура в клетке, растворе. Но так бывает не всегда, поэтому есть риск неправильных выводов. Во-вторых, рентгеновское дифракционное определение кристаллических регулярных структур дает лишь усредненную структуру молекулы. Это полезная информация, но тоже своего рода ограничение. Ещё один момент — рентгеновская дифракция позволяет исследовать структуру только тех молекул, которые можно кристаллизовать. К сожалению, это не всегда просто, а иногда технически невозможно.

Метод, основанный на ядерном магнитном резонансе, привлек к огромному числу важнейших результатов. К слову, за него тоже дали Нобелевскую премию. Данный метод позволяет определять структуру молекулы в растворе. Главное его ограничение — невозможность изучения очень крупных молекул.

Новый метод криоэлектронной микроскопии, во-первых, позволяет расшифровывать структуры длинных и крупных биологических молекул. Во-вторых, делать это в естественной для биомолекул среде, то есть в растворе и условиях, близких к клетке. Его пространственное разрешение достигает приблизительно 1,5-2 ангстрема. Много это или мало? Это сопоставимо с точностью, которую даёт метод рентгеновской дифракции для таких сложных объектов, так что достаточно неплохо.

Новый метод не даёт тонкой химической информации, но данных, полученных с его помощью, достаточно для понимания того, как устроены биологические молекулы и в каких процессах они участвуют. Обладая этими знаниями, можно понять молекулярную природу болезней, а значит подобрать лучшие способы их лечения. Вообще, изучение биохимических процессов методом криоэлектронной микроскопии или любым другим — важнейшее дело для улучшения здоровья людей и продления их жизни. Что, если не это, является практически важным? В конце концов, все мы хотим жить долго и счастливо. Для этого абсолютно необходимо понимание биохимии.

Артём Оганов

Литература

Английский писатель японского происхождения Кадзуо Исигуро

Как и многие, я очень рада новому Нобелевскому лауреату. Что значит: я читала его, люблю, и мне приятно, что дорогой мой писатель получил главную в мире литературную награду. Уверена, что для тех, кто станет читать Исигуро впервые, — это будет удивительное открытие. Он очень простой и в то же время очень глубокий автор.

Во всех сюжетах — часто очень неожиданных — Исигуро исследует состояние человека, а не мира, и это важно. Его путешествия похожи на перемещения во времени и пространстве Тардис Доктора Кто. Почему-то из всех времен и мест чаще всего — но не обязательно — Англия. Послевоенная, по которой едет, вспоминая и переоценивая свою жизнь, слуга-дворецкий («Остаток дня»). Англия будущего, где в элитных пансионатах воспитываются дети-клоны («Не отпускай меня»). Англия короля Артура, прошлое которой, на проверку, оказывается куда страшнее легенды («Погребенный великан»). История Исигуро всегда частная: она про отдельного человека и его отношения с собственной жизнью. Как он её прожил, как он мог бы прожить. Что забыл и потерял навсегда, а что забыл и не лучше бы не вспоминал.

Про саму Нобелевскую премию по литературе хочу сказать то, что говорю всегда — она не обязана награждать лучших, она вообще не про это. Она устроена не так как, например, премии за точные науки, где награды даются за реальные заслуги. Или как «премия мира», за которую все устали краснеть. Премия по литературе сама создает своих лауреатов, и в этом её смысл: в тот момент, когда писатель, поэт, да кто угодно получает её, отменить и пересмотреть решение уже невозможно. Каждый лауреат — событие сам по себе. Раз в десяток лет — это наши любимые писатели, и можно искренне за них радоваться. Всё остальное время — это имена, которые вы слышите впервые или которые представить на этом месте не могли бы. Это тоже здорово и важно, потому что литературный мир расширяется. Если бы эту премию давали только за заслуги, все бы давно умерли со скуки. А так мы не прекращаем веселиться.

Лиза Биргер

Премия мира

Коалиция «Международная кампания по отмене ядерного оружия» (International Campaign to Abolish Nuclear Weapons, ICAN) за «работу по привлечению внимания к катастрофическим гуманитарным последствиям от использования ядерного оружия»

Наградили утопию о безъядерном мире в год, когда все борются против корейского ядерного оружия. Честно говоря, я, как и многие, очень мало знаю про коалицию «Международная кампания по отмене ядерного оружия». Думаю, как любая утопическая общественная деятельность, она сравнительно незаметна, пока на неё не обращают внимание таким образом.

Александр Баунов

Экономика

Американец Ричард Талер за вклад в «понимание психологии экономики»

Ричард Талер — один из первых классических экономистов, который ещё в 70-е годы плотно занялся изучением поведенческой теории принятия решений и достиг интересных результатов в этой области. Бесспорно, он один из пяти-шести ведущих поведенческих экономистов. К тому же, самый старший из них. Думаю, поэтому премию вручили именно ему, а остальных оставили на потом.

Надо понимать, что это первая Нобелевская премия за поведенческую экономику, хотя экономисты, работающие в этой области, уже неоднократно отмечались, — например, Даниель Канеман, Джордж Акерлоф, Райнхард Зельтен, Роберт Шиллер и Жан Тироль. Лично для меня эта награда — не только признание заслуг Талера, но и всех людей, которые изучают поведенческие аспекты в экономике.

Вообще, это очень популярная область науки. Она не только полезная, но и понятная. С помощью поведенческой экономики можно объяснить, как реально устроена жизнь, как принимаются решения. А главное — улучшить их. Например, при необходимости увеличить пенсионные сбережения, побудить людей к донорству органов, уменьшить количество смертей на опасных поворотах на горных дорогах или подтолкнуть к покупке более экологически безопасных продуктов.

Алексей Белянин