Кто и за что получил Нобелевскую премию-2019. Объясняют специалисты

От космологии до лечения рака.

C 7 по 11 октября Шведская академия объявила лауреатов Нобелевской премии в области медицины, физики, химии, литературы и укрепления мира. Награждение пройдёт 10 декабря — в день смерти Альфреда Нобеля. TJ попросил учёных и журналистов простым языком рассказать, за что награждают лауреатов и какой вклад те сделали в развитие науки и культуры.

Нобелевскую премию по медицине присудили британцу сэру Питеру Рэтклиффу и американцам Уильяму Келину-младшему и Греггу Семенцу. Они исследовали, как клетки реагируют и адаптируются к изменениям уровня кислорода в окружающей среде. Открытия учёных способствуют новым стратегиям борьбы с анемией, раком и другими заболеваниями.

Комментирует Владимир Кушнарёв, врач-патологоанатом НИИ онкологии имени Н. Н. Петрова, эксперт Фонда профилактики рака

Всем клеткам нужен кислород. Универсальный механизм адаптации к условиям гипоксии, который описали Рэтклифф, Семенц и Келин-младший, сохраняется и в опухолевых клетках. Отличие от нормальных только в том, что те же самые факторы гиперэкспрессированы и их вырабатывается больше. Благодаря этому возможно клеточное деление, инвазия, рост сосудов. То есть, это один из ключевых путей приспособления опухоли к условиям гипоксии.

В первую очередь, значение открытия в том, что мы можем использовать его для таргетирования лекарственных средств. Например, заблокировав пути образования новых сосудов, мы остановим рост и метастазирование опухоли. Были разработаны препараты: например, антитела к фактору роста сосудов. Также этот механизм используется для диагностики: можно определять опухоли, прогнозировать устойчивость к проводимой терапии.

Открытие описали ещё в 1990-е, но на разработку первых препаратов ушли десятилетия. Поэтому на самом деле вся работа впереди. Так как механизм адаптации характерен и для нормальных клеток, сейчас перед исследователями стоит задача разграничить и таргетно заблокировать их в опухолевых клетках. Эти исследования значимы не только для онкологии. В кардиологии их можно использовать в борьбе с инфарктами и инсультами. В диагностике они уже используются. Но есть и технические, и бюрократические проблемы по использованию описанных механизмов в клинической практике. Пока они будут преодолены, пройдут ещё годы.

Лауреатом Нобелевской премии по физике стали Джеймс Пиблз, Дидье Кело и Мишель Мэйер, авторы работ в области астрономии и астрофизики. Пиблз получит награду «за теоретические открытия в области физической космологии», а Кело и Мэйер — «за открытие экзопланеты, вращающейся вокруг звезды солнечного типа».

Комментирует Игорь Тирский, популяризатор астрономии, автор Telegram-канала про астрономию и космос @tirsky

Пиблз внёс огромный вклад в развитие космологии как раздела астрономии. Он изучал Большой взрыв, то есть процесс возникновения и расширения Вселенной. Сначала Вселенная была очень горячей и плотной, но по мере расширения она стала остывать, через вещество начало проникать излучение. Наступила эпоха рекомбинации — атомы, приобретая электроны, становились нейтральными. В результате появился нейтральный водород, из которого в последствие зажглись первые звёзды. Именно Пиблз разработал модель рекомбинации водорода.

Также исследовал крупномасштабную структуру Вселенной: как именно и почему так распределены галактики и скопления галактик во Вселенной. Всем, что мы знаем о космологии, мы в значительной степени обязаны ему.

По поводу Мэйера и Кело есть небольшой нюанс: на самом деле первую экзопланету открыли за три года до них, в 1992 году. Но она была у пульсара — быстро вращающегося остатка звезды. Пульсары не меняют своей частоты вращения, и если рядом с ними оказывается какой-то объект, его частота чуть-чуть меняется. Так что с помощью радиотелескопа можно очень легко обнаружить вокруг пульсара, например, планету, потому что заметно изменение частоты приходящих от него импульсов. Открытие было интересным, но на такой планете вряд ли возможна какая-либо жизнь.

Нобелевский комитет решил присудить премию Кело и Мэйеру как первооткрывателям экзопланеты у звезды, похожей на Солнце. 51 Пегаса b — первая в истории планета, открытая у солнцеподобной звезды. Это «горячий юпитер», поэтому вероятность жизни тоже низкая. Но Мэйер не просто нашёл планету: он разработал прибор, который используя метод лучевых скоростей, ищет изменения в спектрах звёзд. Планеты до сих пор находят по тому же принципу.

Премию в области химии получат японец Акира Ёсино и американцы Джон Б. Гуденаф и Стэнли Уиттингем. Их работа посвящена разработке литий-ионных батарей, которые используются во всех электронных устройствах от смартфонов до электромобилей.

Комментирует Олег Дрожжин, кандидат химических наук, старший научный сотрудник МГУ имени М. В. Ломоносова

Литий-ионные аккумуляторы — это устройства, значительно изменившие (и продолжающие менять) облик нашего мира. Они запасают и отдают энергию для всех мобильных устройств, экологически чистых видов транспорта и активно внедряются в качестве накопителей для электростанций и других компонентов «умной» энергетики. Несмотря на то, что исследованиями в области ЛИА заняты тысячи ученых по всему миру, Нобелевскую премию решили дать троим из них: Акире Ёсино, М. Стэнли Уиттингему и Джон Гуденафу.

Уиттингем — автор концепции. Именно он предложил использовать литий как носитель заряда и создал первый экземпляр литиевой (пока еще не литий-ионной) батареи. В качестве катода использовался предложенный Уиттингемом дисульфид титана, а на аноде — металлический литий. Эта система была революционной, но в том виде не коммерчески привлекательной из-за низкой плотности энергии и опасности использования лития как анода.

Следующий серьезный шаг предпринял Гуденаф. Он высказал идею о том, что вовсе не обязательно использовать для катода сульфиды — можно рассматривать и оксиды, хотя в то время это казалось сомнительной перспективой из-за более прочных связей лития и кислорода в структуре. Тем не менее, первый же предложенный Гуденафом катод оказался стопроцентным попаданием: оксид LiCoO2 и сейчас, спустя 40 лет после первой публикации, продолжает использоваться в ЛИА. А подавляющая часть других катодных материалов являются производными от LiCoO2.

Таким образом, в 1980 году существовала концепция, был предложен хороший катод, но технология все еще буксовала — требовался надежный и безопасный анод. Именно эту проблему и решил Акира Ёсино. Он создал анодный материал на основе углерода и тем самым положил начало технологии литий-ионных аккумуляторов. Отличие их от «литиевых» в том, что катионы лития мигрируют от катода к аноду и обратно, встраиваясь в структуру обоих электродов, не разрушая ее. Этот механизм получил название rocking chair — «кресло-качалка». В 1991 году компания Sony выпустила первую партию ЛИА — с катодом на основе LiCoO2 и анодом на основе углерода.

В 2018 году Нобелевскую премию по литературе не вручали из-за скандала: несколько женщин обвинили в домогательствах Жан-Клода Арно — мужа члена Шведской королевской академии Катарины Фростенсон. Некоторые акты насилия и домогательств происходили в помещениях академии.

В 2019 году наградят сразу двух лауреатов. Польскую писательницу Ольгу Токарчук — за 2018 год. Австрийца Петера Хандке — за 2019 год.

Комментирует литературный критик Лиза Биргер

Для понимания выбора академии важно, что в этом году одновременно вручают две премии, потому что это два автора, которых очень многое объединяет литературно и очень многое разделяет политически. И Петер Хаднке, и Ольга Токарчук занимаются исследованием человека в его вневременном существовании. В их текстах нет актуальности. Например, в рассказах Токарчук действие может происходить когда и где угодно, главное — человек отправляется куда-то и переживает новый опыт, который его меняет. Она пишет, что мы все иностранцы и всякий раз, выходя из привычного мирка, мы сталкиваемся с чем-то неизведанным и странным.

У Хандке есть идея языка, которую он последовательно воплощает в текстах. В центре всегда человек, тоже часто путешествующий, но самое страшное для него то, что когда он выходит из привычного мирка, он теряет идентичность через потерю языка. Раз он не может говорить, он не может себя выразить. В самом известном его романе — «Страх вратаря перед одиннадцатиметровым» — есть гениальный момент, главный герой лишается языка и больше не может себя осознавать. Нам Хандке известен сценарием фильма «Небо над Берлином».

В последнее время Хандке стал фигурой нон-грата, потому что поддерживал националистов, был на стороне Сербии в истории с Косово и даже выступал на похоронах Слободана Милошовича (президент Сербии, затем — Югославии, умер в гаагской тюрьме, осуждённый за военные преступления и геноцид — прим. TJ). Он и сам говорил, что никакой Нобелевской премии ему не светит.

Ольга Токарчук, наоборот, возглавляет лево-либеральный журнал, состоит в партии зелёных, националистские движения в Польше её очень ругают. Мне кажется, что единственным способом дать премию Хандке, прекрасному недооценённому автору, было сделав это в связке с Токарчук. Её заслуг это не умаляет, потому что из современных авторов она тоньше всех работает с темой человеческих границ.

Нобелевскую премию мира присудили премьер-министру Эфиопии Абий Ахмеду Али. Комитет отметил его усилия по достижению мира в конфликте между Эфиопией и Эритреей, который привёл к десяткам тысяч жертв.

Комментирует африканист, анонимный автор Telegram-канала об африканской политике @zangaro

Во-первых, Эфиопско-эритрейская война 1998 – 2000 годах была лишь эпизодом в длительном и кровавом противостоянии Аддис-Абебы с эритрейскими этнорегиональными силами, с 1962 года добивавшимися независимости. Это довольно крупный, затяжной и разрушительный региональный конфликт, который, несмотря на достижение Алжирских соглашений 2000 году, ещё двадцать лет оставался неурегулированным.

Поставить в конфликте точку было делом нелёгким. Это требовало исключительного политического мужества и искусства дипломатии. Чтобы понимать, с кем он имел дело, надо иметь в виду, что речь шла о rogue state, однопартийной диктатуре во главе с несговорчивым и бессменным автократом Исайясом Афеворки, чей режим по ряду позиций значительно хуже северокорейского.Его обвиняли в поддержке антиправительственных движений вплоть до «аш-Шабаб» (сомалийские исламисты — прим. TJ) , за что он долгое время находился под международными санкциями.

Стоит добавить, что, нравится это или нет, Нобелевская премия всегда была политизированным мероприятием. Абы кому её не вручают, хотя миротворческие и посреднические инициативы для африканских лидеров — далеко не редкость. Дело в том, что Абий Ахмед — «лидер 21 века». Он открыт и расположен к странам Европы и США, декларирует приверженность ценностям свободного рынка, конкуренции, политического либерализма. Он стал инициатором приватизации крупных госкомпаний, выпустил из тюрьмы журналистов и диссидентов.

Разумеется, всё это — во многом витрина для инвесторов и заграничных партнёров. Простые эфиопцы вряд ли могут себя считать бенефициарами реформ: основа роста Эфиопии — низкая стоимость труда в экономике, и повышать зарплаты и социальные трансферты — значит рисковать невероятным экономическим ростом.

#нобель2019 #интервью