Интернет
Даша Лейзаренко

«Повезло закопаться в чужие тела и смягчить удары»: истории белорусов о полицейской жестокости на протестах

Белорусы делятся в соцсетях рассказами о задержаниях себя и своих близких.

Фото Василия Федосенко, Reuters

В Белоруссии уже пятый день идут протесты против результатов президентских выборов. Акции сопровождаются жестокими столкновениями с полицией — силовики применяют резиновые пули, слезоточивый газ и светошумовые гранаты, а также грубо задерживают протестующих. По официальным данным, погиб один участник акций.

Когда в стране появился доступ к интернету, а первых задержанных стали отпускать из СИЗО, белорусы начали рассказывать о полицейской жестокости — избиениях, издевательствах и бесчеловечных условиях в изоляторах. TJ собрал несколько историй пользователей соцсетей об их опыте столкновения с белорусскими силовиками.

«Увидев, что я состою в оппозиционных чатах, начали бить по голове»

Всем привет, я из изолятора. Из-за чего? Я выкрикнул «Жыве Беларусь». У меня, видимо, сломан палец и сотрясение мозга.

В момент задержания меня начали бить дубинками по ногам, заломили руки, начали душить и повели к маршрутке с людьми в гражданской одежде. В маршрутке меня кинули на пол, начали кричать «Чего убегаешь, п****ас? перемен захотелось?» и т.д.

Сначала меня били только по ногам и душили, затем отобрали мой телефон и, увидев, что я состою в оппозиционных чатах, начали бить по голове. Cерьгу в левом ухе просто выдрали, мочка разорвана. Телефон пытались отформатировать, но к счастью, ничего не вышло.

Такой жестокости я не видел ещё никогда, честно. Это были не люди, а воплощения антилюдского поведения. Просто ё**ные животные.

Фото @che_za_otstoy

Фото @che_za_otstoy

Фото @che_za_otstoy

«Под смех, вой и улюлюканье вылили мне на голову банку строительного клея»

Всё началось с тех самых листовок, которые я постил сегодня. После их расклейки мы с другом разошлись, и я пошел по парку домой. Парк уже перекрыли, и не просто ОМОН, а группа «Алмаз» (по моим сведениям). Я обошёл первый кордон и пришёл ко второму. Подходя к ним, я загодя достал паспорт, чтобы продемонстрировать прописку, и что я живу буквально в 200 метрах отсюда.

Они попросили показать им содержимое моего шоппера и мою галерею в телефоне. И тут телефон решает окончательно разрядиться. Это стало моим проклятием и спасением одновременно. Проклятием — потому что омоновец решил, что я сам его выключил, и повел меня в микроавтобус, чтобы задержать. Один из них больно ткнул меня в бок дубинкой, обозвал е***утым, и на мои объявления сказал, что не верит ничему (на секундочку, была прописка в паспорте).

После этого как бы я не уповал на больную мать, на то, что мне её жалко больше себя, как бы я не выдавливал слезы — омоновец остался ко всему этому равнодушен. Они оставили меня в бусике примерно на полчаса, пока не подъехала СПК (газель поменьше с двухместными камерами). Двое омоновцев оттуда повели меня в эту СПК, рассказывая мне, что надо заниматься физкультурой, что мой дух не в порядке из-за тела и что моей матери маловато будет двоих детей.

В газельке меня посадили в камеру для двоих, где уже сидело два человека. Я сидел у них на коленях, мы периодически менялись местами. Мои сокамерники рассказали, что их водили в отдельный автозак и били там, срезали волосы, заставляли петь гимн Беларуси под бренчание на укулеле. Мне повезло, что меня туда не повели.

После этого нас повезли на газельке в другой автозак. Выводили меня пинками под задницу, тягали за волосы и мордой вниз. В новом автозаке посадили в двушку, где сидело уже 5 человек. Было очень жарко и нечем дышать.

Меня вызвали в коридор автозака, где под смех, вой и улюлюканье вылили мне на голову банку строительного клея, который был у меня в сумке. Заставили размазывать по волосам и лицу. Я не потерял достоинства, делал это с каменным лицом и даже вы**ывался, типа, мою голову этим клеем. Мне сказали «Котик ты мой» и отправили обратно в двушку к моим новым друзьям. Кстати говоря, меня, при всей моей феминной внешности, ни разу не обозвали п****ом. А других в камерах обзывали и угрожали им, что сейчас они будут друг у друга сосать.

В нашей камере было очень жарко, душно, нечем дышать. Я становился на корточки, лишь бы глотнуть свежего воздуха. И этого не хватало. Я начал терять сознание, мои друзья начали заколотили в дверь, начали орать, что тут человеку плохо.

Люди в страшном резко зашевелились, открыли дверь, вывели меня, напоили водой, смыли клей с лица (не с головы) и типа бонусом за то, что я вытер им рубашкой ранее разлитый клей, перевели в общую, там хотя бы было можно дышать. Ко мне посадили ещё пару человек, одного журналиста. Его аккуратно вели, не били, страхов не показывали, да и выпустили сразу же по приезду. А всех остальных встречали жёстко.

А спасением мой выключенный телефон стал потому, что они не начали лазить по телеграму и соцсетям. В соседней камере у человека прочитали, что общество может функционировать без ментов, и пару раз припечатали ботинком по груди прямо через дверь. Говорили, что он за всё ответит.

Когда нас привезли в РОВД, сначала вывели всех журналистов и подсадных, а потом главный с ором «Готовы принимать, парни?!» вывел всех под руки мордой вниз. На улице пятеро омоновцев начали нас избивать дубинками и берцами. Человек в маске с черепом с криком «Добро пожаловать в лагерь, б**ди!». Накрест ударил меня по спине два раза и кинул в кучу людей. Мне повезло закопаться в чужие тела и смягчить пару ударов.

Он кричал на меня, а я, хватая ртом воздух, зверски орал ему в лицо «Пожалуйста, хватит». Почему-то человек в маске с черепом напомнил мне бывшего. Затем нас уложили лицом вниз, руки за спиной. Все на земле напротив РОВД. Лежали мы так очень долго, пока нас всех оформляли, поднимали, снимали лица и опрашивали. В тот момент я понял, что боль — это всего лишь момент, она пройдёт и станет легче.

Потом нам стянули руки и снова положили на землю. Теперь нас смотрели менты, а не ОМОН. С ними было попроще. они разрешали становиться на колени, в позу зародыша, а потом и вовсе ложиться на бок и прижиматься к соседям. Было адски холодно, а я ещё и в мокрой рубашке. Они даже разрешали ходить в туалет под конвоем, там снимали стяжки и больше не надевали.

На голой холодной земле в адском холоде у жёлтой кирпичной стены мы пролежали с восьми вечера до пяти утра. В пять утра назвали мою и ещё десяток фамилий, с напутственным ментовским словом дали подписать протокол и отпустили. Потому что «молодые и глупые». Все мы находились в эйфории, что не поехали в Жодино на 15 суток, что можем идти домой и даже не читали протокол.

На адреналине я дошёл до метро, где меня забрали родители с братом. Тогда меня начало трясти и ломать изнутри. Дома я осмотрел свою спину и нашёл там красный крест от дубинок. Мой крест, который я буду нести всю жизнь.

фрагмент монолога @leftistChild

«Мы могли оказать помощь, у нас были медикаменты, но нам не дали это сделать»

Вчера я в составе группы медиков шла за митингующими, не участвуя в самом митинге, для оказания помощи возможным пострадавшим вне зависимости от их политических взглядов. И нас задержали. Ночь мы провели в КПЗ. За что? За участие в митинге. Да и что, что нас там не было?

Столько говна и унижения в свою сторону я не слышала никогда. Я могу понять ОМОН. Я могу понять ментов. С трудом, но могу. Мрази, что с них взять. Не все, кстати. Девушек, не оказывающих сопротивление, хотя бы не били. Но дома меня ждало нечто похожее. В чем мы виноваты?

В том, что не зассали? В том, что не остались равнодушными? «А как же ребёнок?». Я не бросила её одну дома, голодную и холодную. Моя жизнь не закончилась с рождением ребёнка. Как я могла сидеть дома, когда там страдает мой народ? Когда задержан при оказании помощи мой младший брат?

Как?! Я пошла. И как только появится возможность, пойду ещё. Я люблю свою дочь, и постараюсь отправить её в безопасное место. Да, мне было страшно туда идти. Очень страшно. Но я пошла. Это мой долг как медика, как белоруски. И при первой же возможности я пойду снова.

Потому что я видела, на какие зверства способен ОМОН. На моих глазах избили моего двоюродного брата. Он едва стоял, когда я видела его последний раз. Он очень плохо выглядел. Мы могли оказать ему помощь, у нас были медикаменты, но нам не дали это сделать.

Двенадцать девушек в камере размером около 2х2. Мы лежали и сидели на холодном и грязном полу. Я очень благодарна тем военным, которые оказались людьми, и давали нам воду. Но тот ужас, что мы пережили, не забыть. Эти крики и стоны боли тоже. За что?

«ОМОН и МВД — конченые садисты. Они делают ребят инвалидами просто потому, что могут»

Всем привет после трехдневной экскурсии на Окрестина. Итоги и впечатления.

Так. Забудьте эту мантру «милиция с народом». Совсем забудьте. Организация, имеющая свой собственный, б***ть, концлагерь (на Окрестина) мне нах** не нужна быть «вместе». Лучшее, что вы можете сделать — это раскатать её бульдозером.

Святые девочки-мальчики-волонтеры, встречающие «освобожденных» по утрам будут там отлиты в бронзе. А близлежащие дома снесены. Вместе с их у**ищными жителями — там по утрам на выходе стоит кошмарный крик (когда ребят, которых «выпускают досрочно», на выходе кладут на асфальт и п***ят вот совсем уже от души). Этот крик нельзя не слышать.

А ОМОН и МВД — конченые садисты. Они делают ребят инвалидами просто потому, что могут. Им нравится избивать ребят и девчонок. А если у кого сломалась рука-нога, то придут «доктора» (вроде даже «скорая» была), и если пациент готов сдохнуть — заберет. Если у него просто хлещет кровь из уха — даст пластырь. Доктора в госсистеме такие же беспринципные засранцы.

ОМОН — просто эталонная мразь. Постучав в окно авто, вас могут спокойно, заинтересовано и вежливо спросить: «Что, Тихановская нравится?». А через 30 секунд вчетвером х**рить дубинками и ногами в автозаке с воплями «Я научу тебя родину любить».

И поэтому бесплатный совет, даже два:

Первое — снесите на телефоне все каналы «за правду». Все фотографии в галерее «за правду». Все рингтоны «за правду». Оставьте белый браслет дома. Алло, это реальная война, и ваш город под оккупацией. Шифруйтесь, что ли.

Второе — просто перечитайте бессмертный совет узницы Освенцима: «Убейте их первыми или бегите». Про сказки «Они с народом» женщина не сказала ничего. А она знала, что сказать.

Обновление: про вас никто никому не сообщит. Как минимум, до решения суда, который может быть на пятый день.

Обновление 2: Многих (когда идет наплыв клиентов) выпускают после решения суда о назначении 12-20 суток. И эти люди официально считаются «арестантами». А выпускают их без вещей. Совсем, даже без шнурков и паспорта. И предлагают «вернуться за вещами через пару дней». Я не знаю, что сказать. По-моему, это просто мерзкий побочный бизнес.

Обновление 3: Ещё раз спасибо волонтерам. Без них у ребят не было бы даже трёх копеек на метро или возможности позвонить.

«Фото — скромное. Просто, чтобы не ставить +18 и не цензурил Фейсбук»

«Медиков избивают, крича „Кому вы тут помогаете, суки?”»

Ночью мне повезло вырваться из Серебрянки. Повезло, что на мне не было ничего белого. Повезло, что, когда проверяли машину, то залезли не в мой рюкзак, где был перевязочный материал, а в сумку мужа. За помощь медиков избивают, крича «Кому вы тут помогаете, суки?», увозят в СИЗО.

Не могу передать тот животный страх, когда рядом стоит человек в полном обмундировании с огнестрельным оружием и спрашивает «А зачем вам столько перекиси?» (на заднем сидении лежала банка с септоцидом). Когда понимаешь, что в случае чего пощады не будет.


«Принесли одну буханку чёрного хлеба. На 65 человек»

Сегодня меня выпустили из СИЗО.

Меня задержали 10 августа в 22:00 на пешеходном переходе возле БГУ (станция метро «Площадь Ленина»). Вопросов никаких не задавали, просто скрутили, забрали телефон и погрузили в автозак, оставив дожидаться ещё 17 человек. После этого завезли в Окрестило. Местные сотрудники выстроились в коридор, избивали ногами и дубинками всех выходивших из авто. Говоря, что «лучше бы мы сидели дома, «***ные революционеры». После этого заставили сдать все личные вещи, ремень и шнурки из обуви.

После чего 65 человек заперли в помещении 4,5 на 4,5 метра — это был прогулочный дворик, без крыши и скамеек, как загон для скота. Мы по очереди сидели на бетонном полу, чтобы дать друг другу отдохнуть. В соседних камерах (их было пять) так же были заперты люди — примерно 400 человек.

Чтобы принесли воду, приходилось подолгу просить. Мы получали по 2,5 литра на 65 человек, растягивая [чтобы] каждый [получил] по глотку. Я совру, если скажу, что нас не кормили — нам принесли буханку чёрного хлеба. Одну буханку. На 65 человек. Туалет также был роскошью, а поход в него сопровождался издёвками и криками. Писали одновременно по три человека, чтобы успеть за отведённое время.

Утром 11 августа всех выгоняли на улицу для установления личностей. Снова коридор из сотрудников с дубинками. Одного увезла скорая. В этот день мы слышали, как в коридорах жесточайше избивают людей за просьбу [дать] еды и [сделать] звонок адвокату. Они умоляли перестать это делать, но вместо ответов были только удары и фраза: «Вы знали, куда шли, знали, куда попадёте. Вот вам перемены». Это очень жутко — слышать стоны людей и удары сапогом по телу.

Под конец 11 августа несколько человек из моей камеры падали в обморок из-за отсутствия сил, воды и еды. На утро 12 августа нас всех выставили в коридоре и назвали фамилии. Мне и ещё 25 людям повезло, наши фамилии назвали, сказав, что отправляемся домой. Остальным сказали, что они испытают удачу завтра. После чего над нами напоследок поиздевались во дворе, заставляя делать армейские упражнения на ОФП (общую физическую подготовку — прим. TJ). Тех, кто не мог сделать то, что требовалось, избивали битами. После этого ползком по земле нас довели до забора и выпустили. Личные вещи и телефон не отдали. Получится ли их забрать, неизвестно.

«Мужчин по утрам раздевают догола, ставят в коридоре на четвереньки и избивают»

Жену вчера выпустили. Штраф 20 базовых. В камере на шестерых человек сидит 37, у мужчин — 50 человек. Спят по очереди. Не кормят, вода из-под крана. Средств гигиены нет. Всем дают сутки — от 7 до 15. Протоколы составлены абы как. Жену задержали возле Заводского исполкома, по протоколу — на Машерова.

Мужчин по утрам раздевают догола, ставят в коридоре на четвереньки и избивают. Медицинскую помощь сотрудники милиции оказывать отказываются, мужчину со сломанной ногой избивали специально.

То, что делают сейчас сотрудники МВД можно сравнить с действиями СС. Фактически законы на территории Беларуси не действуют.

«Мой досмотр проводил молодой человек, нагло облапав моё тело»

Вчера вечером (в 19:00) меня и мою подругу, с которой я живу, задержали прямо возле нашего дома, без объяснения причин. Задерживал человек в штатском, и на отказ подруги разблокировать телефон её ударили по голове, после этого нас доставили в РОВД, где все оперативные мероприятия происходили очень грубо с применением насильственных действий.

Ни один из сотрудников не представился и не разъяснил нам наши права и обязанности и что нам вменяют. Все проходило максимально грубо и жёстко с применением физической силы и психологического давления. Прочитать все документы, которые подписывались, конечно же, не дали. После чего, нас вместе с остальными людьми перевезли в другое отделение, где уложили лицом в пол, связав руки пластмассовыми зажимами. Мой досмотр проводил молодой человек, нагло облапав мое тело. Так пришлось провести всю ночь, слушая как сотрудники избивают других людей.

Утром всех заставили около двух часов стоять возле стены, опустив голову вниз. Но самое интересное случилось далее: меня, мою подругу и третью девушку очень грубо затащили в какую-то машину, заставили положить голову на колени, чтобы мы не видели, куда нас везут. Когда машина остановилась, нам начали кричать «Бегите нах** и прыгайте на колени в овраг», что мы и сделали. Машина тотчас уехала, а мы оказались в лесополосе за Минском. Ждём суд и ищем деньги на штрафы.

«Заставили кричать „Я люблю ОМОН” на коленях»

Выпустили двоюродного брата мужа из СИЗО. Он просто пришёл на участок и ждал честного подсчета голосов. Председатель вызвала ментов. Почти трое суток взаперти. Избит как собака. Перед выпуском заставили кричать «Я люблю ОМОН», стоя на коленях. У меня всё.

«Ночевать пришлось на бетоне под небом в полосочку»

Всё началось во вторник, как хороший и интересный голливудский экшен, с момента, когда нашу машину остановил человек мент в форме ГАИ. Сразу подбежали два не очень вменяемых омоновца, глаза у них были шальные. То ли из-за адреналина и азарта охоты, то ли они были под чем-то. Люди в черной форме потребовали показать телефоны. У моего друга и коллеги Павла Потапова увидели фотографии с уличных «гуляний» (да, именно так в государственных СМИ завуалированно между собой называются акции протеста горожан), а у меня стендапы и видео с этих же мест, которые я делал для телеканала «Звезда». Нас сразу же скрутили и закинули в автозак. При этом на нас орали и начали избивать.

В течение двух часов автомобиль для перевозки заключенных наполнялся новыми пассажирами, по одному и тому же сценарию. Закидывают человека в кунг, избивают, закрывают в «стакане» (это такие маленькие камеры). Тут сценарист голливудской синемы уже начал «лажать». Диалоги людей в форме не отличались разнообразием, если выкинуть из них табуированную лексику, то остаются только предлоги и междометия. Если перевести на нормальный русский язык их речь, то смысл сводится к следующему: «Вы все живущие в этом городе и этой стране плохие люди, которые осмелились иметь свое собственное мнение. За это вас будут калечить, бить и унижать. Ведь мы пошли против него и нас, его верной дружины».

В общем, автозак заполнялся, а участники событий поневоле зализывали раны, знакомились и рассказывали о причинах, из-за которых они оказались в «стакане»: ехал на велосипеде, проезжал на машине, шел мимо, на руке белая ленточка. В общем, активных участников протеста там не было, а только мирные граждане, которые по мнению ОМОНа – преступники. Наверное, да… мы, все люди этой страны преступники, все как один. Говорю исключительно про людей, потому что отныне для меня милиция, чиновники и другие поддерживающие и оправдывающие беззаконие — это недочеловеки.

И вот автозак заполнен. Нас куда-то повезли. Следующая сцена фильма. Выкидывают во дворе какого-то строения, голову в землю, руки за спину, снова бьют, заталкивают в какой-то спортивный зал, приказывают стать на колени, голова в пол (в этой позе в основном я проведу следующие 15 часов своей жизни). Начинают узнавать у людей имя-фамилию, дату рождения, адрес проживания. Рядом беснуется ОМОН, кого-то бьют очень сильно, постоянно слышны удары и стоны людей. Тех, кого опросили, обыскивают, отбирают вещи.

Дальше сценарист совсем стал плох. Сцена повторялась за сценой, нас били, иногда выводили в туалет, снова били. Разнообразием диалоги тоже не блистали, а юмор хуже, чем у пресловутого прапорщика: «В туалет можно, но негде», «Вы все отвечаете друг за друга». На некоторое время разрешали лечь на живот, потом снова ставили на колени. Менторские речи о том, вы что хотите сдать страну фашистам, не понимаете, кто Творит Добро на всей земле и т.д.

Очень серьёзно избили красивого кучерявого парня, который ездил на заработки в Израиль. Его били в зале, потом потащили в туалет и продолжили избиение, не давали лечь на живот, чтобы он отдохнул. Походили к нему и говорили: «Ну, что? Ты же боец! Давай, дерись со мной!». Это было крайне противно, противнее даже брани. Их много, их защищает индульгенция «О милиции». Все это произносил капитан Саша.

А ещё настало время героев. Спустя сутки морального и физического давления на людей, мы смогли остаться со своим мнением, а кто-то еще и публично его высказывал. Меня искренне впечатлил поступок человека по фамилии Ластовский. Парень стоял и говорил, что вы не имеете права над нами издеваться, что приказ наносить нам побои – преступен, и его не надо исполнять. Его после этого снова избивали. А он снова говорил, что считает правильным.

Новая сцена. Везут в «Центр изоляции правонарушителей» на Окрестина. В принципе, «вписка» в ЦИП ничем не отличалась от истории в РУВД. Снова побои, снова на коленях, только головой не в деревянный пол, а в траву. Действие происходило на улице. Надо отметить, что камушки – довольно неприятная штука. А вот потом снова интересный фрагмент. Нас загнали даже не в камеру, а камеру для прогулок на улице, эдакий каменный мешок с решеткой над вечерним небом. И, внимание знатоки, у меня есть вопрос. Догадайтесь сколько нас там было? Ответ неверный… там уже были ребята с акций протеста 9 августа, и вместе с нами общее количество «постояльцев» достигло 102 человек, а к середине ночи нас стало уже 147, довезли новую партию ребят с Пушкинской площади. Все познается в сравнении.

Так вот 13 августа ОМОН издевался уже серьёзнее. У всех новых «жителей» камеры н1 была разорвана одежда, штаны так просто в клочья. Избиты они были серьёзнее, но аккуратнее, старались отбивать внутренние органы. На спинах у них были номера. ОМОН во Фрунзенском РУВД не заморачивался на чтение фамилий по бумажке, а просто нарисовал цифры пацанам на спинах и сказал, что у них теперь нет фамилий, только номер. Гениально ход сценариста, у меня сразу сравнения с НКВД и Гестапо! Ну, и ночь выдалась повеселее. Все-таки первые сутки у меня прошли в закрытом помещении и с деревянным полом, хоть и со сквозняками. А вот на Окрестина ночевать пришлось на бетоне под небом в полосочку. Вот честно, не думал, что я так искренне и с радостью буду обниматься с мужиками, причем сразу очень и очень многими. Реально было нереально холодно.

И вот близится утро. Нас начинают выводить. Тех, кого уже осудили отправляют этапом в СИЗО в Жодино, а на меня у пенитенциарной системы Республики Беларусь, уже не хватает ресурсов. Меня выпускают. Но… прежде последнее «приключение». Нас прогоняют через «коридор Позора», они так думают. Для меня же это «Путь Гордости». Нас ставят к стене, снова избивают, кого сильнее, кого не очень, кого-то бьют ещё и ногами, используют электрошокеры. И тут сценарист начинает исправляться. Представьте, лежу я на животе на траве, омоновец бьет меня дубинкой и вдруг…. он задает мне вопрос: «Кого любишь?». Молчу. «Я спрашиваю, кого Любишь?». Я в растерянности – какого он ответа от меня ожидает? И тут от него прилетает: «А я Беларусь! И ты люби Беларусь! Не отдадим страну фашистам!». Какой-то сюрреализм, от слова совсем. Видно, у того, кто «промывает» ребятам мозги в часть уж совсем потерялась связь с реальностью.

фрагмент монолога Ивана Муравьёва

«Девушке связали руки и ноги и закинули в автозак как мешок»

Мою тётю девятого числа задержали, когда она просто вышла из дома. Целый следующий день мы её тупо пытались найти, на связь она не выходила. Вчера вечером её отпустили, потом вызвали в следственный комитет и предъявили обвинение в организации беспорядков. Красота 😍✨

Таких жахов понарассказывала. Как людей п****или, хотя они не сопротивлялись, одной девушке связали руки и ноги и закинули в автозак как мешок. Задержанных выкидывали из машин лицом в землю, у многих текла кровь ручьём. Тётушке повезло, у неё только ссадины и синяки.

С ней в камере была женщина, которую задержали вместе с мужем, но её мужа увезли в другой город, потому что у нас места уже не хватало. Несколько раз за ночь скорая приезжала, потому что избивали до потери сознания.


«Мальчика-инвалида подняли из кресла, запихнули в автозак, смеялись, избивали по ногам»

Мы с мужем 10 августа катались на мотоцикле. Проезжали через площадь — там творился беспредел, людей избивали, затаскивали в машины, дети плакали. Мы, естественно, остановились — кто проедет, когда дети кричат?

Моего мужа тут же схватили и потащили. Естественно, я — за ним. Меня никто не задерживал. Я сама пошла, потому что, как оставить мужа? Посадили в автобус, в окна смотреть не разрешали, хотя мы всё равно смотрели. Мальчишка лет семнадцати ехал на зелёном велосипеде, его шесть человек стали избивать, потащили к нам в автобус.

Потом подъехал автозак, нас грузили. Мальчика-инвалида прямо с инвалидного кресла подняли и запихнули. Когда затаскивали в автозак, они смеялись и избивали его по ногам, сказали: «Ты врёшь». Я начала кричать: «Он не чувствует ног, что вы делаете? Он инвалид! Пожалуйста, хотя бы усадите его». Потому что они кинули его прямо на пол. После моих слов они хотя бы прислушались и хотя бы посадили его.

Когда привезли, мужчин избивали нещадно дубинками, укладывали в землю, руки к верху и руки на ширину, какую только можешь. Они [силовики] ходили по ним, смеялись. Нас поставили лицом к стене, мы не должны были смотреть. Стояли женщины от 15 до 70 лет... Девочка бегала, спрашивала: «Вас избивали?», я говорю: «Нет», а она — «Меня били».

Мы стояли так четыре часа. Ни попить, ни туалета, ничего. Если мы говорили или смотрели, то они говорили, что будут укладывать в пол нас так же, как и мужчин. Муж лежал рядом. Потом женщин стали потихоньку опрашивать, уводить. Мужик подходил и говорил: «Как вы оказались здесь и признаёте ли свою вину?». Никого не волновало, что нас затаскивали просто так. И какую вину я могу признать, если вы твари? *плачет* Просто твари.

Вы давали присягу народу. Если мы — народ, что вы делаете? Зачем вы нас так просто?... На площади женщины с детьми, пожилые женщины вставали на колени, просили не идти их против народа. Я тоже думала, что в них есть что-то человеческое. Нет. Они смеялись в лицо. Просто смеялись и избивали нас. Народ просто стоял.


фрагмент монолога Ольги Беласиной

#соцсети #истории #белоруссия