Госдума уже год хочет отрегулировать соцсети и мессенджеры. После выборов законопроект стал жёстче
Депутаты используют трагедию в Кемерове как повод для принятия нового закона, который грозит усилением цензуры, масштабными блокировками и в текущем виде технически невыполним.
Пётр Толстой выступает по законопроекту о соцсетях на заседании комитета Госдумы. Фото Андрея Бочарова
9 апреля в Малом зале Госдумы прошло заседание Комитета по информационной политике: депутаты, представители Роскомнадзора и эксперты IT-области обсудили новую версию законопроекта о контроле за информацией в соцсетях. Его внесли в парламент ещё в июле — тогда он касался исключительно крупных соцсетей и накладывал на них не очень много обязательств, но его так и не приняли, перенеся на весеннюю сессию Госдумы.
В новой версии законопроект касается фактически всех крупных интернет-проектов, где есть авторизация и обмен сообщениями, и накладывает больше обязанностей и ограничений. Все они сводятся к тому, чтобы заставить соцсети и мессенджеры модерировать появляющиеся в них сообщения под угрозой полной блокировки. Обсуждение законопроекта началось аккурат после завершения выборов, а повод к введению новых требований — то, как распространялась по соцсетям информация о пожаре в Кемерове.
Что было в старом законопроекте и кто его писал
Обе версии законопроекта писали два депутата из фракции «Единая Россия» — 38-летний Сергей Боярский (родом из Петербурга — да, это сын актёра Михаила Боярского) и 45-летний Андрей Альшевских (из Свердловской области). За неделю после внесения первой версии документа 12 июля 2017 года у него в соавторах появился (судя по карточке на сайте) ещё десяток депутатов-единоросов — например, Ирина Роднина, Алексей Канаев, Шамсаил Саралиев, Пётр Пимашков — однако сразу же после этого они почему-то сняли свои фамилии с законопроекта.
Сергей Боярский. Фото РАНХиГС
Если кратко, законопроект вводил следующие нормы:
- Социальная сеть — это такой сервис, где можно обмениваться сообщениями и где больше 2 миллионов пользователей (не говорится, в день, в месяц или всего зарегистрировано);
- У любой соцсети должно быть представительство — то есть офис — на территории в России;
- По жалобе пользователя соцсеть должна удалять посты с разжиганием розни и ненависти, клевету и любую незаконную информацию. Причём не позже чем через сутки после подачи заявления пользователем и не только оригинал, но и все копии поста;
- Публично отчитываться об удалении таких постов раз в три месяца.
В пояснительной записке к документу депутаты писали: во время выборов и вообще всяких резонансных событий через соцсети распространяется много «противоправной информации», и закон эту проблему решит. Они составили его так, чтобы расходы по контролю за такой информацией ложились на плечи компаний, а не контролирующих органов (и соответственно бюджет), и ссылались при этом на опыт Германии, где в 2017 году ввели похожий закон с крупными штрафами.
Боярский и Альшевских установили дату вступления закона в силу на 1 января 2018 года, очевидно, предполагая, что его можно будет использовать уже на президентских выборах. Невыполнение закона предусматривало крупные штрафы для компаний — от 30 до 50 миллионов рублей.
Во «ВКонтакте» тогда заявляли, что этот законопроект — «атака на интернет». Рассмотрение закона отложили, но вернулись к нему сразу после выборов.
Андрей Альшевских. Фото Александра Зайцева, «Облгазета.ру»
О чём говорится в новой версии законопроекта
Новый документ (можно скачать с сайта парламента) был внесён ещё 3 апреля, однако до заседания в Малом зале Думы о нём не было широко известно. Он прописан более подробно: в нём гораздо больше требований к интернет-сервисам, и дело явно идёт уже не только о крупных соцсетях, но и о более мелких проектах.
Тезисно — суть законопроекта:
- Теперь речь идёт не о соцсетях, а о «публичных сетях» — под ними понимаются системы, где есть авторизация пользователей и они могут обмениваться сообщениями, а аудитория составляет более 100 тысяч человек в сутки. Роскомнадзор должен создать и вести их реестр. Под критерий в 100 тысяч в сутки попадает даже TJ, не говоря о крупных соцсетях и мессенджерах. Чтобы сервис внесли в реестр, достаточно, чтобы больше 100 тысяч человек зашло хотя бы в течение одного дня — а вот чтобы выйти из него, потребуется доказать, что посещамость была ниже 100 тысяч в течение полугода;
- В законопроекте сохранили требования открыть офис и удалять сообщения (посты) с разжиганием ненависти или противоправной информацией по заявлению пользователя, но убрали слова про «недостоверную и (или) порочащую честь и достоинство другого лица или его репутацию информацию» — хотя если какой-нибудь человек обратится в суд и признает чей-то пост клеветой, он тоже станет противоправным. Однако Роскомнадзор сможет требовать удаления «недостоверной общественно значимой информации, распространяемой под видом достоверной» — то есть фейков;
- Новый абзац в законопроекте содержит огромный список запрещённой информации. Администрация сервиса должна «не допустить» совершение преступлений с его помощью, публикацию экстремистских призывов (таким считается, например, призыв федерализовать Сибирь) или оправдания терроризма, а также пропаганду порнографии и нецензурную брань;
- Помимо этого, в сервисе должны соблюдаться законы о выборах и о референдуме — например, там не должны публиковаться опросы общественного мнения до завершения выборов. Похожие требования уже предъявляются к СМИ;
- Всех пользователей нужно идентифицировать по номеру мобильного. Поскольку в России легально купить SIM-карту можно только при предъявлении паспорта, формально можно сказать, что закон требует от соцсетей и других сервисов ввести регистрацию по паспорту. Сейчас многие сервисы не заставляют пользователя подтверждать свой номер телефона, но предлагают делать это для усиления безопасности аккаунта;
- У сервиса должен быть указан контактный email для связи с Роскомнадзором и установлена одна из предложенных ведомством систем статистики для подсчёта посещаемости;
- Хотя в законопроекте требовать удалять информацию может любой пользователь соцсети, таким правом наделяется и Роскомнадзор. У него нет обязанности модерировать весь контент всех публичных сетей, но если он что-то найдёт — или к нему обратятся другие органы, например, полиция, ФСБ или МЧС — то он тоже может потребовать удаления информации. Достаточно бумаги с решением этого органа или суда;
- Если публичные сети не будут исполнять требования, Роскомнадзор может сам начать блокировать информацию. И обратиться в суд, чтобы компанию-представителя привлекли к ответственности;
- В случае принятия закона он начнёт действовать с 1 июля 2018 года — тогда же, когда должен начать действовать основной «тяжёлый» состав «пакета Яровой».
Ещё раз: согласно законопроекту, пользователи смогут требовать удаления только противоправной информации и той, что направлена на разжигание ненависти, а Роскомнадзор сам сможет требовать удаления противоправной информации и по запросу из других органов — «недостоверной общественно значимой».
В новой версии законопроекта о конкретных штрафах за нарушения уже не говорится, хотя документ и содержит оговорку, что нарушение может повлечь «административную и иную ответственность в соответствии с законодательством». Зато чётко прописана мера, которую будет принимать Роскомнадзор — если контент откажется блокировать владелец публичной сети, это сделает ведомство. И поскольку большинство крупных сервисов обменивается информацией с пользователями по протоколу HTTPS (а в мессенджерах Роскомнадзор не сможет технически заблокировать отдельное сообщение), скорее всего, мерой наказания будет полная блокировка сервиса на территории России.
Как законопроект презентовали сами депутаты
9 апреля депутаты собрали журналистов, экспертов и чиновников в Малом зале заседаний Госдумы. На панельной дискуссии они под камеры рассказывали о том, как распространялась информация во время трагедии в Кемерове, обсуждая нашумевшую фейковую историю о якобы 300-400 погибших, в том числе показывая скриншоты конкретных постов из «ВКонтакте».
Один из акцентов, которые делали депутаты во время презентации новой версии законопроекта — во время пожара в соцсетях стала неконтролируемо распространяться ложная информация о погибших, и объём ссылок на неё в СМИ был таким же, как на официальные сообщения. Так они подчёркивали важность контроля за соцсетями: если фейки своевременно бы удалялись, то осталась бы только достоверная информация от официальных источников.
Фото Марии Катасоновой
Как рассказал присутствовавший на встрече телеведущий, продюсер и блогер Андрей Бочаров, информацию предоставляло стороннее аналитическое агентство, и из неё делали вывод, что как только МЧС и другие госорганы начали предоставлять официальную информацию, количество фейков пошло на спад. Но при этом почему-то не делался вывод о том, что изначальная волна обсуждений в соцсетях и была вызвана отсутствием официальной информации, а помимо этого обсуждения коррелировали с изначальным нежеланием федеральных властей объявлять общенациональный траур.
Вот как пересказывал Бочаров выступление на встрече Петра Толстого — бывшего ведущего Первого канала, ныне заместителя председателя Госдумы.
Далее выступает Пётр Толстой: «Интернет — это помойка, гигантский забор, на нём все пишут и все этому верят. Примем закон, поставим фильтр. У Telegram нет ключей для передачи ФСБ? Ну они технари, пусть придумают эти ключи и передадут ФСБ. Соцсети — помойка, но люди предпочитают там ковыряться и брать инфу оттуда. У всех соцсетей будут представительства в РФ, мы их будем дрючить. Все техсредства для контроля и запрета они сами сделают за свой счёт, потому что они коммерсы гнилые, и если хотят зарабатывать прибыль на нашем рынке, то будут выполнять законы которые мы тут напишем». Реально злобный и ******** [оборзевший] персонаж этот Толстой.
После заседания соавтор законопроекта Сергей Боярский в своём инстаграме рассказывал, что, конечно, к закону есть множество технических придирок, однако никто не оспаривает необходимость «контроля за информационными потоками». По его мнению, сначала надо принять закон, а потом уже «шлифовать» то, как он будет применяться.
Боярский также заявил, что депутатам предложили не просто ввести абстрактную ответственность за распространение недостоверной информации, а «персонифицировать» её — то есть переложить ответственность (административную или уголовную) на конкретного пользователя, который опубликовал фейк или что-то, что нарушает закон. Депутат пообещал, что документ будет доработан с учётом пожеланий — пока он даже не прошёл первое чтение, а основные правки обычно вносятся ко второму.
Допустим, закон примут. Как он будет работать?
В том виде, в котором сейчас существует законопроект, он предполагает полную премодерацию всех сообщений и записей во всех более-менее крупных сервисах, начиная от форумов и сайтов с разделом комментариев, продолжая мессенджерами и заканчивая крупнейшими соцсетями вроде Твиттера, Инстаграма, «ВКонтакте» и Фейсбука. Если премодерации не будет, значит, сервис может теоретически допустить, что кто-то в нём опубликует что-то противоправное. Но премодерировать такой объём информации невозможно — в таком виде закон точно работать не будет.
Если допустить, что из законопроекта уберут пункт про «не допускать публикации противоправного контента», то останется постмодерация по жалобам пользователей и обращениям Роскомнадзора. Это более реальный, исполнимый вариант, тем более что все крупные сервисы и так уже этим занимаются — однако почти нигде скорость принятия решений по постам не укладывается в одни сутки. В некоторых сервисах — например, в Инстаграме — обращение пользователя в техническую поддержку может быть просто проигнорировано, и это рядовая ситуация.
Необходимость выполнять закон под угрозой блокировки или возможных штрафов вынудит сервисы нанять дополнительный штат модераторов для российского рынка — это в целом звучит хорошо, так как скорость работы поддержки таких сервисов увеличится, но компании будут всячески сопротивляться увеличению расходов. Этого можно избежать, если требования на удаление контента, поступающие от Роскомнадзора и от пользователей из России, будут удовлетворяться автоматически и рассматриваться живыми людьми только после получения жалобы от человека, чей контент был удалён — но тогда очевиден риск ущемления свободы слова, на что западные сервисы обычно не идут или соглашаются с трудом.
Для того, чтобы обрабатывать сложные информационные поводы, в которых нужно много экспертизы по выявлению отличий фейков от точной информации, Роскомнадзору придётся нанять больше сотрудников, которые будут этим заниматься. Аналогичный штат придётся нанять и профильным ведомствам — всё это увеличит налоговую нагрузку на россиян (хотя авторы законопроекта утверждают, что его принятие не потребует новых средств из бюджета). И если выделить деньги из бюджета можно в приказном порядке, то для того, чтобы добиться открытия представительств соцсетей в РФ и сотрудничества по новому законопроекту, Роскомнадзору (или другим органам) придётся договариваться с этими компаниями — угрожая блокировкой или иначе. Пока что опыт предыдущих таких попыток Роскомнадзора показывает, что западные компании крайне неохотно идут даже на участие в переговорах, не говоря уже о предоставлении какой-либо информации и тем более о её удалении.
В самом «лёгком» варианте сценарий использования закона видится таким: в ситуациях, подобной пожару в «Зимней вишне», Роскомнадзор будет создавать специальную группу из сотрудников профильных ведомств, которые будут заниматься мониторингом публичных сетей и удалением недостоверной информации. Однако законопроект составлен таким образом, что он допускает и более «тяжёлый» вариант — использование профильными ведомствами права на удаление любой информации из соцсетей, которую они своим или судебным решением признают противоправной. Учитывая то, как широко статья 282 УК РФ трактует экстремизм, и то, что в документе прописан запрет на разглашение государственной тайны, закон может использоваться как инструмент для запрета распространения критики государства — например, информации об активах чиновников и призывов выходить на митинги из-за бездействия, халатности или коррупции властей.
Более того, реакция власти на распространение информации может иметь эффект, обратный желаемому, писал Бочаров.
Давайте себе представим, не дай бог конечно, трагическую ситуацию, аналогичную кемеровской. СМИ молчат, в соцсетях и мессенджерах бушует шторм, раздуваются слухи, множатся фейки. Тут Пётр Толстой в Москве это замечает и пишет цидульку в Роскомнадзор. Тот неспеша уведомляет гипотетические представительства соцсетей, чтобы они блокировали фейковые сообщения (как при этом определить оперативно «фейковость» и как поставить этот самый «фильтр»?). Соцсети через сутки начинают удалять какие-то посты и комменты. Паника от этого только нарастёт: «Власть скрывает!» И за это время уже могут на вилы поднять всю администрацию области.
Дальше, используя своё воображение, вы сами сможете нарисовать сценарии развития ситуации. Поверьте, они могут быть страшнее, чем то, что вы придумали. Разъярённые толпы, Росгвардия, бунт.
Вместо того, чтобы искать источники возникновения фейков («Я сам кемеровчанин», «дочери офицеров») и точечно работать с ними, вместо того, чтобы убрать цензуру в СМИ, из-за которой они не могут оперативно и достоверно информировать население, вместо того чтобы задуматься, почему люди верят блогерам, а не журналистам, и ещё куча вопросов, которые стоят перед стремительно цифровеющим обществом, в Думе хотят быстро принять за закон какую-то малограмотную писанину и дальше наслаждаться жизнью на высокой зарплате, которую платим им мы.
#разборы #соцсети #политика #технологии #законы