Истории
Kho Menko

«Неужели я так глупо выгляжу со стороны»: монолог человека с обсессивно-компульсивным расстройством

Ежедневные ритуалы, паника из-за отсутствия нужных носков и жизнь на грани нервного срыва.

Фото AP

Согласно исследованиям, 1,5‑3% всех людей в мире страдают обсессивно-компульсивным расстройством. Это болезнь, при которой возникают сильные тревоги и плохие мысли (обсессии). Избавиться от них получается только с помощью бессмысленных повторяющихся действий (компульсий). Например, человек моет руки каждый раз, когда дотронется до любой вещи, боясь заболеть. Либо по несколько сотен раз в день проверяет входную дверь, опасаясь ограбления.

TJ поговорил с человеком, страдающим ОКР. Долгие годы его жизнь крутится вокруг огромного количества компульсий, которые, по его мнению, приносят удачу и помогают избавиться от тревоги. По просьбе героя монолог приводится анонимно.

Тревоги — работа и семья

Я обычный сотрудник силовых структур. У меня большая зарплата, полный соцпакет, бесплатная квартира и возможность рано уйти на пенсию. На этом плюсы заканчиваются. Работа связана с бумагами: разработать документ, сделать отчёт, отправить бумаги по почте и так далее.

Большинство документов секретные, и если что-то сделать не так, то можно услышать от начальства отборный мат в твою сторону. Их можно понять: за любую ошибку они несут огромную ответственность, могут потерять премию, должность или даже работу. Однажды на моего коллегу возбудили уголовное дело за потерю документа.

Мне нужно быть ответственным и внимательным, чтобы не подставлять себя и других. Из-за этого я не могу расслабиться, постоянно всё перепроверяя. На фоне этого у меня возникло чувство тревоги и стресса. Отдохнуть не могу даже дома: переживаю, вдруг приедет очередная проверка или опять заставят работать допоздна.

С рождением сына у меня появилось больше поводов для беспокойств. Он часто болеет, приходится раз в месяц ходить по больницам. Я переживаю, что у него найдут неизлечимую болезнь, он упадёт с кровати, или я споткнусь и упаду вместе с ним на руках.

Избавиться от тревог мне помогают ритуалы — бессмысленные действия, которые, по моему мнению, приносят удачу. Однажды я заметил, что когда езжу на работу по одной дороге, то день проходит спокойно, если по другой — происходят неприятности. С тех пор езжу только одним маршрутом, не меняю даже полосы во время движения на автомобиле.

Со временем таких «действий–талисманов» становилось всё больше: ключи я должен положить в левый карман, а телефон в правый, перед выходом из подъезда обязательно нужно нажать кнопку открывания двери, даже если передо мной выходят и кнопку уже нажали. Пользоваться омывающей жидкостью в машине нельзя, а проезжая мимо определённого магазина я должен посмотреть время на магнитоле.

Постепенно все мои действия сложились в определённый алгоритм, который нельзя нарушать. Если что-то идёт не по моему плану, начинается сильная тревога. У меня затрудняется дыхание, начинают трястись руки, учащается сердцебиение и повышается давление.

Жизнь до ОКР — школа, институт и армия

Не могу точно сказать, когда появились первые признаки болезни. У меня было нормальное детство и хорошие родители. Я был спокойным ребёнком, учился на тройки и четвёрки, родители меня никогда не били, но я всё равно боялся их расстраивать. В подростковом возрасте я иногда перекрещивался, когда родителей вызывали в школу, хотя я атеист. Просто делал это на всякий случай.

На первом курсе я не сдал экзамен и отправился на пересдачу осенью. Я очень сильно переживал по этому поводу, а родители нагнетали и заставляли сидеть над учебниками. Примерно со второго курса у меня появились ритуалы перед экзаменами. Кто-то клал в ботинок пятак, кто-то кричал из окна общежития «Халява, приди», но я считал всё это глупостями. Зато совершенно нормально для меня было в ночь перед экзаменом полежать несколько минут на левом боку, потом отлежать до покалывания правый, лечь на спину и скрестить руки на несколько секунд.

Однажды кто-то сказал мне, что шоколад помогает умственной деятельности, поэтому у меня появился ритуал — покупать перед экзаменом шоколадку Alpen Gold со вкусом черничного йогурта. Не важно, что у меня было очень мало денег, я был готов потратить последние копейки на покупку шоколадки.

Если в магазине не было именно такой шоколадки, то я обходил все близлежащие магазины, пока не находил её. Я съедал три полоски из пяти, не больше и не меньше, и шёл на экзамен.

Так я делал до самого выпуска, потом ушёл в армию. Не знаю, были ли признаки болезни на службе, там все выполняли одни и те же действия каждый день. Под конец службы забываешь, каково это — делать то, что действительно хочешь. После армии я устроился на работу, женился, купил автомобиль, а позже родился сын. Вроде бы обычная жизнь обычного россиянина. Но появилась болезнь и я перестал делать то, что мне нравится. ОКР полностью захватило мою жизнь.

Ритуалы — распорядок дня, носки и вода за семь глотков

Мой день расписан буквально по минутам.

Я завожу будильник на 07:23. Когда он звенит, я откладываю его на пять минут и переворачиваюсь на правый бок. В 07:28 я опять его откладываю и продолжаю лежать. В 07:33 снова откладываю будильник и переворачиваюсь на левый бок. В 07:43 я выключаю будильник и встаю в 07:47. Если вдруг просыпаю, то встаю в любое время, которое заканчивается на три или на семь. Не важно, насколько сильно я опаздываю, главное — встать в своё время.

После пробуждения я кладу телефон на кухне, включаю чайник и иду мыть голову. Наливаю чай, достаю печенье и захожу в приложения на телефоне по очереди: WhatsApp, Инстаграм, почта, «ВКонтакте». В 08:07 собираю на работу сумку, после чего иду в туалет. Не важно, насколько сильно мне хотелось облегчиться до этого, в туалет я могу пойти только в это время.

В туалете я сижу до тех пор, пока не прочитаю всё новые посты в каналах в Telegram. Их у меня около пятидесяти, поэтому, если я опаздываю, то открываю и читаю буквально по одной строке, чтобы успеть всё открыть. После этого мою руки, бреюсь, чищу зубы и иду одеваться. Одежда всегда готова и висит в шкафу в определённом месте, третья вешалка справа.

На работу я надеваю только определённые носки. У меня восемь «рабочих» пар, они уже очень плохо выглядят. Жена хотела их выкинуть, но я не разрешаю. Если рвутся — штопаю. Купить новые не могу, потому что не могу найти такие же.

На работу я езжу на автомобиле. Рабочий день начинается в 09:30, выехать я должен в 09:07. Если я сажусь раньше, то просто сижу в машине и жду, пока часы на телефоне покажут нужное время. Если не успеваю ко времени, то жду 09:17, из-за чего часто опаздываю. Зимой я успокаиваю себя, что машина недостаточно прогрелась и можно ещё посидеть, летом же я чувствую, насколько я идиот.

Так день расписан до самого отбоя. ОКР управляет всей моей жизнью. Я всегда поворачиваюсь через правое плечо, начинаю движение с левой ноги, не наступаю на трещины, не могу смотреть, как предметы на столе соприкасаются друг с другом. Доходит до абсурда: стоя в очереди в магазине, я начал раскладывать товар так, как было удобно мне. Продавец и другие покупатели смотрели на меня с подозрением.

Если я хочу пить, то обязательно должен выпить воду из стакана за семь глотков. Если получается больше или меньше, то наливаю ещё воды и повторяю попытку. Из-за этого часто страдает мочевой пузырь.

Нормально жить я могу только в выходные и в отпуске. В обычные дни не получатся встретиться с друзьями или сходить в гости. Проблема даже купить сигареты в магазине, если забыл, потому что в моём графике нет места на дополнительный поход на улицу. Хорошо, что когда родился сын, ОКР выделил время и позволил мне играть с ним по вечерам.

Мне кажется, что коллеги и друзья не знают о моей болезни. Если кто-то спрашивает, почему я не иду на обед, то я отвечаю что просто не хочу, хотя на самом деле жду нужного времени. Мне важно, чтобы никто об этом не узнал, люди не понимают тех, кто отличается от них. Кажется, что надо просто перестать выполнять бессмысленные ритуалы и перестать беспокоиться по пустякам, но для меня это почти невозможно.

Самостоятельное лечение — попытки перестать выполнять ритуалы, книги и фильмы

Когда ритуалов стало слишком много, я понял, что действую по-идиотски и решил перестать. Я ведь даже суеверным человеком никогда не был, всегда смеялся, когда кто-то не переходил дорогу после чёрной кошки или показывал язык в зеркало, если возвращался за забытой вещью. Без ритуалов я выдержал пару часов, а потом началась паника. Я понял, что мне нужна помощь.

Я не пошёл к психиатру и не стал спрашивать у знакомых, что со мной, а стал гуглить симптомы. Сначала пытался просто писать в поисковую строку некоторые свои ритуалы, типа «Делаю всё по расписанию, езжу одним маршрутом», но результатов это не дало. Тогда я нашёл сайт, где были перечисления и описания большого количества ментальных расстройств. По моим симптомам больше всего подходило обсессивно-компульсивное расстройство.

Сначала я сомневался, самым частым симптомом проявления ОКР было постоянное мытьё рук и тяга к чистоте и порядку, а это совсем не про меня. Но я стал читать статьи, истории больных, и понял, что у меня именно ОКР. Я решил рассказать всё жене, но долго собирался с мыслями и сильно волновался до дрожи в теле.

Не знаю, чего боялся. Я был уверен, что она меня поймёт, мы с ней очень близки и поддерживаем друг друга во всём. Жена сказала, что замечала за мной странности и хотела о них поговорить, но я её опередил. Позже рассказал о болезни лучшему другу, который тоже меня поддержал.

Сначала я хотел вылечиться самостоятельно: пытался перестать выполнять ритуалы и не обращать внимание на тревогу. Максимально выдерживал полчаса и начинал перекладывать вещи на столе в определённом порядке, либо поворачиваться через правое плечо. Тогда я скачал электронную версию книги «Я и друг мой ОКР», где автор рассказывает, как справился со своей болезнью. В первой главе он описал, как сгибал палец левой руки каждый раз, когда забивал мяч, играя в баскетбол. И я невольно сам стал сгибать палец.

После фразы «Интересно, если я скажу себе, что я не могу понять то, что читаю, буду ли я способен понять это», я понял, что в следующих абзацах не понял ничего, словно прочитал пустые страницы. Я с ужасом удалил книгу и с тех пор боюсь даже думать о ней: вдруг придут новые ритуалы, которые я не смогу побороть.

Однажды я посмотрел фильмы «Тронутые» и «Мой парень псих», где есть герои с обсессивно-компульсивным расстройством. Я подумал: «Неужели я так глупо выгляжу со стороны?» Было решено бросить попытки бессмысленного самостоятельного лечения и найти себе хорошего специалиста.

Психотерапевт — поиски, терапия, лекарства

Мы с женой стали искать специалиста. Приём должен был быть анонимным, чтобы не возникло проблем на работе. Ежегодно я прохожу психиатра, чтобы продлить себе допуск к работе с документами. Проблем никогда не возникало, главное ответить, что ты не писаешься в кровать и не слышишь голоса. Тогда, по мнению психиатра, ты здоров и можешь работать.

Психотерапевта искали в интернете с женой и другом, ориентировались по отзывам. В нашем городе хороших врачей нет, нашли подходящего в двух часах езды. Люди писали, что он помог им справиться с тревогой, биполярным расстройством и ОКР. Приём стоил четыре тысячи рублей в час. Мы созвонились и вскоре встретились у него в офисе.

Он спрашивал про детство, родителей, жену, ребёнка, отношения с другими людьми. Вместе мы пришли к выводу, что у меня сильно развит перфекционизм. Он идёт родом из детства, когда я боялся получить плохие оценки и вызвать гнев родителей, хотя меня никогда не били и сильно не ругали.

Психотерапевт объяснил, что нет ничего плохого в том, чтобы дать себе возможность ошибиться. Никто не ждёт, что я буду идеально выполнять свою работу. Нужно давать себе поблажки и не винить себя во всех бедах.

Мы разбирали мои тревоги, и я стал использовать метод, который назвал «Что самое плохое может случиться». Например, если я сделаю ошибку в документе, то при худшем варианте меня уволят без права восстановления. Если меня уволят, то при самом плохом раскладе у нас будет меньше денег. Если не будет денег, то придётся искать другое жильё, я начну много пить, от меня уйдёт жена и сын, я закончу жизнь в тюрьме и так далее. Эту цепочку можно продолжать очень долго.

Я осознал, что моя жизнь может пойти наперекосяк только при самом плохом варианте. Но я и моя жена не позволят ему случиться, ведь я в любом случае найду новую работу. Уровень жизни понизится, но ведь всё может быть и хуже. Этот метод я применяю, когда начинаю думать о своих страхах. Становится легче.

Психотерапевт советовал побольше отдыхать, проводить время с семьёй и друзьями, путешествовать, почаще менять обстановку и действовать не так, как я привык. Сказал, что мне следует общаться с незнакомыми людьми, стараться первым начинать разговор и поддерживать беседу, даже если неинтересно. Честно говоря, больше общаться с незнакомыми людьми я не стал, тяжело себя пересилить.

Врач советовал по возможности сменить работу. Я и сам понимаю, что ничего хорошего для здоровья я здесь не найду. Я поговорил с женой, она не против, но решил, что уйду с работы только когда она выйдет с декрета через пару лет. Зарплата у меня хоть и большая, но её едва хватает для комфортной жизни нескольких человек. Тем более, что ребёнок часто болеет, а быть здоровым совсем не дёшево.

Теперь у меня появилось ещё больше стресса, ведь я совсем не знаю, чем буду заниматься: быть охранником или таксистом не хочется, планирую начать с мелкооптовой торговли или закончить курсы по программированию.

Я начал пить таблетки, которые прописал врач. Не помню их названия, вроде одни назывались «Золофт». Я не чувствовал каких-то изменений во время приёма таблеток, словно пьёшь витамины. После трёх месяцев приёма лекарств, я поехал в отпуск, в котором пропали все симптомы, вернулся на работу и в первый же день осознал, что мне не страшно. С утра я не совершил ни одного ритуала.

Не знаю, что повлияло: таблетки, психотерапия, отпуск или всё вместе, но радости моей не было конца. Я перестал ходить к психотерапевту и был счастлив так, словно у меня родился ещё один сын, или я опять ушёл на дембель.

Возвращение ОКР

Свобода от ОКР длилась примерно полгода. Я стал делать только то, чего хочу я, а не ОКР. Я мог спокойно пойти обедать не смотря на часы, мог повернуться через левое плечо, без раздражения смотрел на лежащие друг на друге предметы и наконец-то открыл новую пачку носков.

Но тревога вернулась и стала сильнее. Недавно я не мог всю ночь уснуть из-за непонятного страха. Хотелось уйти в ванную, сесть на пол и тихо плакать. Я почти сделал это, но побоялся разбудить жену. В итоге это был худший рабочий день в моей жизни, я очень тормозил и всем говорил, что с похмелья. Удивительно, но меня поняли и даже дали пару часов вздремнуть.

Вернулись некоторые ритуалы и появились новые: я должен сжать четыре раза ключи в руке перед выходом, стукнуть каблуками обуви, если звонит телефон, стучать зубами ритм любой песни, которую услышу и другие. Пропала привязка к числам три и семь, но я стал их бояться. Теперь делаю что-либо в любое время, если оно не заканчивается на эти цифры.

Планирую снова начать ездить к психотерапевту, но пока не могу себе этого позволить, нужны деньги. Через пару месяцев обязательно позвоню ему, ведь в прошлый раз наши встречи помогли.

Мнение специалиста

TJ попросил кандидата биологических наук, и директора «Центра когнитивной терапии» Якова Кочеткова прокомментировать историю героя.

У героя статьи типичное обсессивно-компульсивное расстройство. Самостоятельное лечение помогает редко. Одним из основных методов и золотым стандартом терапии ОКР является метод экспозиции предотвращения реакции. Это значит, что вместе с пациентом обсуждается концептуализация, то есть то, как связаны эмоции, мышление и поведение клиента. После этого разрабатывается план, согласно которому происходит постепенное, или в некоторых случаях непостепенное, сближение с пугающими стимулами. Например, когда человек боится загрязнения, ему предлагают специально трогать какие-то грязные вещи и не делать ритуалы, в данном случае, не мыть руки. Цель этого — убедиться, что тревога через какое-то время снизится, поскольку люди с ОКР часто думают, что они не смогут снизить тревогу, если не выполнят ритуал, и показать, что пугающие последствия не наступят.

Метод экспозиции чаще применяют для людей, которые боятся загрязнения, но есть масса точек применения этого метода с нашим героем. В данном случае, это будет скорее называться поведенческими экспериментами. Герой вместе с терапевтом будет делать что-либо против логики ОКР, например, делать что-то не три раза, а пять, поворачиваться не на тот бок, идти не той дорогой, то есть постоянно как бы говорить ОКР, что он сделает это по другому и посмотрит, что получится. Это нужно, чтобы показать своему мозгу, что эти действия не влияют на вероятность тех или иных событий. Я думаю, что это на долгое время должно стать основным фокусом работы психотерапии с нашим героем.

Во второй фазе терапии мы обычно обращаемся к глубинным убеждениям, это убеждения о себе, которые сложились в детстве. Например, убеждения связанные с перфекционизмом, что наш герой должен всё делать только на высоком уровне. Не смотря на то, что наш герой говорит, что у него было обычное детство, проскальзывают намёки на то, что родители достаточно сильно давили на него. Нужно разобраться с тем, какие убеждения сложились у нашего героя, есть достаточно много методов их изменить.

Яков Кочетков

Эта статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.

#истории #личныйопыт #здоровье #болезни #интервью #лонгриды #лигаавторов