Ошибка капитана Барроу: откуда на картах русской Арктики появилась загадочная страна Зембла

Что бывает, когда мореплаватель неправильно записывает название русского архипелага, а Набоков увековечивает эту ошибку в истории.

В конце 2019 года сотрудника Фонда борьбы с коррупцией Руслана Шаведдинова забрали в армию на Новую Землю. С тех пор в интернете появилось несколько материалов, описывающих суровый быт жителей архипелага — единственного региона России, где вводят режим ЧС из-за нашествия белых медведей.

В художественной литературе у островов к северу от Архангельска сложилась альтернативная биография. Писатели во главе с Владимиром Набоковым создали двойника Новой Земли под названием Зембла. И это не мрачный архипелаг за полярным кругом, а сказочная страна, дальняя родственница Гипербореи древних греков и Лукоморья из русского фольклора.

А началось всё с простой ошибки.

В 1556 году английский мореплаватель Стивен Барроу предпринял экспедицию к реке Оби в надежде отыскать северный путь в Китай. Цели он не достиг, но зато изучил Баренцево море и открыл несколько важных объектов. Вместе с братом Уильямом они составили одну из первых карт русского севера.

О существовании архипелага Новая Земля англичанин узнал 28 июля от моряка-помора, которого звали Лошак. В дневнике Барроу встреча описана так:

За несколько лет до экспедиции соотечественник Барроу, Хью Уиллоби, не пережил зимовку у побережья Кольского полуострова и погиб вместе с 62 членами команды. Зная об опасностях арктических походов, британец действовал осторожно и подробно расспрашивал всех моряков, попадавшихся по пути. За информацию предприимчивый мореход расплачивался мелкими сувенирами, например, гребешками из слоновой кости. Лошак получил от Барроу «стальное зеркало, две оловянных кружки и пару ножей в бархатных ножнах», а взамен подарил заморскому гостю 17 гусей.

Во время общения Барроу с Лошаком случилось недоразумение. Британец плохо расслышал собеседника и решил, что название архипелага, который преграждал ему путь в Китай, — «Нова Зембла», а не «Новая Земля» (или хотя бы «Нова Земла»). Для английского уха сочетание «мбл» звучит привычно (как в словах gamble, «играть», или bumblebee, «шмель»), а вот в русском языке практически не встречается. Так на карте к северу от Московии появилось чуждое ей название — полумифическая Зембла.

Слава архипелага закрепилась в конце 16 века, когда на поиски Северного морского пути отправился Виллем Баренц. Голландец предпринял три экспедиции в море, позже получившее его имя, и предпринял бы больше, если бы в 1596 году его судно не раздавило льдами. Мореплавателю пришлось устроить зимовку на Новой Земле, и в следующем году он погиб от цинги.

Все превратности похода описал в дневнике Геррит де Веер (или де Фер), участник третьей экспедиции, которому с другими членами экипажа удалось вернуться в Амстердам. Современные издатели печатают его отчёт под коротким названием «Nova Zembla». Так же назывался фильм 2011 года, где рассказывалось о путешествии Баренца.

Хотя дневник де Веера — документальное свидетельство, местами он лучше всяких сказок. Членам команды Баренца открылись обе стороны русского Севера: жестокая Новая Земля, не прощающая ошибок, и зазеркальная Зембла, сама родившаяся из ошибки.

На стороне первой — испытание полярной зимой, замёрзшие часы (приходилось использовать песочные), поедание печени медведя, после которого начала отслаиваться кожа, и снег, заваливший дом по самую трубу: его обитатели чуть не задохнулись дымом.

На стороне второй — фантастические «китовые лошади» (так голландцы назвали моржей: Walruschen, от wal — «кит» и ros — «лошадь», современное английское walrus происходит оттуда же), игра в гольф посреди ледяной пустыни (в качестве разминки) и невозможное появление солнца над горизонтом за 11 дней до конца полярной зимы.

Сам де Веер писал, что это зрелище противоречило «закону природы и шарообразности земли и неба». Только в 20 веке учёные признали, что члены экспедиции Баренца не ошиблись и действительно видели солнце, многократно отражённое в слоях атмосферы разной температуры. Это явление стало известно как эффект Новой Земли.

В 17 веке неточность Барроу на некоторых картах исправили. Например, в атласе ван Лоона 1664 года архипелаг назывался Nova Zemla. И всё же ошибка задержалась надолго. В литературном каноне она закрепилась благодаря нескольким крупнейшим писателям и поэтам 18 века.

В памфлете «Битва книг» 1704 года Джонатан Свифт поселил на Зембле «злокозненную богиню по имени Критика». Она развлекалась тем, что раздирала книги на куски и одевалась в обрывки. Её родители, Невежество и Гордыня, восседали рядом. (В переводе Юрия Левина фигурировала Новая Земля, но в оригинале это Nova Zembla.)

В 1732-1734 годах Александр Поуп упомянул Земблу в философской поэме «Опыт о человеке»: архипелаг назывался в числе северных стран, где властвовал Порок (наравне с Гренландией и Оркнейскими островами). В переводе Владимира Микушевича отсылка потерялась: порок у него обитал «В Гренландии, на ледяной гряде, // По правде говоря, Бог знает где» (В оригинале «At Greenland, Zembla, or the Lord knows where».)

Исчезла Зембла и из русского перевода «Жизни и мнений Тристрама Шенди, джетльмена», знаменитого романа Лоренса Стерна, который появился в 1759-1767 годах. Рассуждая о том, как грустно жить без остроумия, герой вспоминал обо всех «холодных и мрачных областях земного шара», вроде северной Лапландии и Новой Земли, где человеческие страсти заморожены. Zembla в оригинале превратилась в Новую Землю в переводе.

Из английского языка «Зембла» как обозначение архипелага в конце концов ушла, но осталась в голландском, французском, испанском и португальском (о чём свидетельствуют страницы в «Википедии»).

Свифт, Поуп и Стерн имели в виду конкретный географический объект, но придали ему дополнительное измерение. Странно звучащая Zembla (они не знали, что это искажённое русское «земля») для них стала синонимом далёкого северного края, до которого не достаёт цивилизация. Беглая «Б», проехавшая зайцем из русской географии в английскую, сделала упоминания Новой Земли двусмысленными. Архипелаг как бы оказался на грани с воображаемым миром, ещё один шаг — и реальное место стало бы фантастической страной.

Этот шаг сделал Владимир Набоков, когда в 1962 году выпустил роман «Бледное пламя» (в другом переводе «Бледный огонь»). Его главный герой — литературовед Чарльз Кинбот, который пишет комментарий к поэме своего друга Джона Шейда. Кинбот утверждает, что он — последний король северной страны Земблы, вынужденный бежать за границу после революции. Существует ли Зембла на самом деле, остаётся под вопросом: возможно, это вымысел сумасшедшего профессора.

С Новой Землёй автора «Лолиты» связывала интересная деталь биографии. В 1817 году прадед писателя отправился в картографическую экспедицию на архипелаг и оставил там свой след: в его честь назвали реку. Исследователь Брайан Бойд в книге «Владимир Набоков: русские годы» приводил цитату из интервью Набокова, где оценивал это открытие:

По словам Бойда, Набоков узнал об экспедиции прадеда в 1959 году, когда начал работу над романом. Однако языковой казус с лишней «Б» был известен ему и раньше. Об этом свидетельствуют стихи 1942 года, опубликованные в журнале The New Yorker. Стихотворение называлось The Refrigerator Awakes («Холодильник пробуждается»), и в нём была такая строчка:

Филолог Сергей Сакун перевёл это так:

Набоков прячет здесь игру слов: выражение bee in the bonnet (буквально «пчела в шляпе») в английском означает «навязчивые мысли». Такой идеей фикс для Новой Земли становится буква Б, пробравшаяся в название архипелага по ошибке.

В самом романе Кинбот сообщает, что «Зембла» происходит не от искажённого русского слова «земля», а от Semblerland: страна отражений или подобий. Это слово напоминает английское semblance («сходство», «подобие», «видимость»).

Ещё одна побочная причина увлечения Земблой — её благозвучие. В интервью TIME Набоков, обсуждая другой роман, признавался в симпатии к сочетанию «bl», как в словах bloom («цветение»), blue («синий»), bliss («блаженство»). Писатель обладал синестезией, так что для него это было ещё и сочетание двух оттенков: «Б» — кирпично-красный, «Л» — цвет вермишели (соответствия для русских букв перечислялись в автобиографическом романе «Другие берега»). Целиком слово Зембла виделось Набокову примерно таким:

Карамельные цвета не должны вводить в заблуждение: под ними в сознании Набокова могли бурлить мрачные подземные течения. Журналист Андреа Питцер связывала появление Земблы в «Бледном пламени» с ядерными испытаниями на Новой Земле. Они совпали с периодом активной работы над романом: конец 50-х — начало 60-х годов.

В книге «Тайная история Владимира Набокова» Питцер утверждала, что писатель, дописывая книгу в Швейцарии, следил за новостями об архипелаге по передовицам газет. И там же, в Монтрё, Набокова в октябре 1961 года застало известие о взрыве водородной бомбы.

Питцер пошла дальше и обнаружила в «Бледном пламени» отголосок теории о существовании на Новой Земле советских лагерей. Об этом писал Александр Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ», добавляя, что оттуда «не вернулся никогда ни единый зэк», но документальных подтверждений их существования нет. Это дало основание Питцер предположить, из какой именно Земблы бежал Чарльз Кинбот.

В 2017 году филолог Михаил Кажаев высмеял далекоидущие выводы Андреа Питцер. Права она или нет, генеалогия Земблы теперь выглядит ещё более парадоксально: её фантастичность усиливалась одновременно с её мрачной реалистичностью. Пока на Западе гадали о существовании трудовых лагерей за полярным кругом и обсуждали возможные радиоактивные осадки после взрыва Царь-бомбы, в фантазии писателя, бежавшего из России, родился образ удивительной северной страны — образ, обязанный своим существованием ошибке.

С лёгкой руки Набокова Зембла встала в один ряд с другими объектами фантастической географии. В 1990 году название промелькнуло у лауреата Букеровской премии Салмана Рушди, который, как и создатель «Бледного пламени», часто смешивал в своих книгах фантазию и реальность. Свою сказку «Гарун и море историй» Рушди начал с эпиграфа, чьи первые строчки в вольном русском переводе звучат так:

Здесь искажённое название Новой Земли соседствует с крепостью из романа 1894 года «Узник Зенды» и замком Ксанаду, в котором главный герой фильма «Гражданин Кейн» спрятался от мира. (В 1912 году О’Генри написал короткую сказку, в которой смешал две фантастических локации на «З»: «Узник Земблы».)

Появился архипелаг и в фантастической саге Филипа Пулмана «Тёмные начала»: на острове Нова Зембла к северу от Тартарии говорящий медведь Йорек Бирнисон выковал доспехи из небесного железа. Не обошлось без попадания в популярную культуру: во Франции с 1963 года выходил комикс про персонажа по имени Зембла, напоминающего Тарзана.

В 21 веке писатель Уильям Бойд изобрёл для своего романа «Броненосец» слово zemblanity («земблянство»), синоним «нежелательного открытия». Критик и журналист Уильям Сафир додумал этимологию термина: Зембла (Новая Земля) является противоположностью острова Серендип (древнее название Шри-Ланки).

Серендип в английском языке породил слово serendipity — «хорошее открытие, сделанное случайно». Значит, zemblanity должно значить нечто противоположное — «неизбежное открытие вещей, о которых никто не хочет знать» (например, нежелательное изобретение водородной бомбы).

В 2017 году тень набоковской Земблы легла на фильм «Бегущий по лезвию 2049». Строки из «Бледного пламени» служили тестом для персонажа Райана Гослинга, репликанта Кея: если он способен их прочитать, то продолжает функционировать нормально. В одной сцене виртуальная девушка Джой просит героя почитать ей отрывки из романа Набокова.

Между фильмом и книгой есть тематическая перекличка: и там, и там речь шла о героях, которые сомневались в своей реальности. Персонаж Гослинга не выдумывал себе королевскую родословную, но так же, как Кинбот, конструировал своё прошлое на основе таинственной деревянной лошадки. И надежду Кея на свою уникальность, и болезненную фантазию Кинбота можно описать набоковской фразой «складка волшебного безумия».

«В западной культуре Север долгое время был и воображаемым царством, и географическим местом», — писала Элли Труитт, историк из колледжа Брин-Мор в Пенсильвании. В своей статье 2016 года «Фантастический север» она выясняла причины, по которым Северный полюс во все времена, как магнитом, притягивал внимание писателей и философов. Труитт перечислила множество воплощений загадочной полярной страны: от Гипербореи и Крайней Фулы древних греков до Винтерфелла из «Игры престолов» (с ледяной стеной и Белыми Ходоками) и Эренделла из мультфильма «Холодное сердце».

В конце статьи автор вспомнила о нацистах, которые связывали историю арийской расы с древней страной на севере. Оккультисты из «Общества Туле» считали этим регионом ту самую античную Ultima Thule, Крайнюю Фулу из «Энеиды» Вергилия. (В «Бледном пламени» переворот на Зембле устраивали заговорщики из Фулы, которых герой пренебрежительно называл «фуляки».) Похоже, фантастический Север всегда сохранял двойственность: он одновременно считался краем чудес и краем чудовищ.

Казус Новой Земли и Земблы — пример странного сосуществования реальности и фантастики. Пока на реальной Новой Земле борются с нашествием медведей из-за мусорного коллапса и держат соратника Алексея Навального без права на переписку, фантастическая Зембла фигурирует в названиях хризантем и фильмов, появляется в фэнтези, на страницах книг Владимира Набокова и Салмана Рушди.

На одной из карт Северного полюса, составленной Герардом Меркатором, пролив, рассекающий Новую Землю, одновременно проходил по названию архипелага, как бы закрывая часть слова. Иногда кажется, что реальность от фантазии отделяет такая же тонкая полоска. Чтобы перебраться с одного берега на другой, нужно лишь небольшое творческое усилие, простая ошибка, лишняя буква, которая превратит Zemla в Zembla.

Статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.

#лигаавторов #литература #истории #лонгриды #путешествия