Арт-диверсия в эпоху застоя: рассказ о «Бульдозерной выставке» и неофициальном искусстве в СССР

Полвека чиновники и КГБ преследовали художников, которые отказывались подчиняться политическому курсу. Чтобы вынудить власти пойти на уступки, пришлось спровоцировать погром.

15 сентября 1974 года, воскресенье – на этот день группа активистов-диссидентов запланировала проведение акции в Москве. Они официально уведомили власти СССР о своём собрании, указали место и время сбора. Организаторы специально выбрали пустырь на окраине города, чтобы их акция не мешала транспортным работам, проходу граждан или какому-либо ещё внезапно наметившемуся срочному общественному делу. Мероприятие никто не запретил, потому что не нашлось официального повода, чтобы отказать организаторам. Советские чиновники лишь рекомендовали его не проводить.

Тем не менее, когда активисты пришли на намеченное место на пересечении улиц Профсоюзная и Островитянова – неподалёку от ещё не построенной станции метро Коньково, там уже шёл незапланированный субботник. Температура воздуха в тот день колебалась между отметками 7 и 10 °C, но это не мешало работавшим на субботнике закапывать в землю саженцы и заниматься озеленением. По версии участников тех событий, занявшие пустырь люди оказались сотрудниками органов в штатском. Между активистами-диссидентами и правоохранителями в штатском начался конфликт, который перерос в драку с использованием тяжёлой техники.

Диссидентами были художники во главе с Оскаром Рабиным, а их акция вошла в историю как «Бульдозерная выставка». Мероприятие, которое они запланировали – выставка работ официально непризнанных художников-нонконформистов под открытым небом. Авторы картин выставили свои произведения на мольберты и подставки. Они пригласили иностранных журналистов рассказать о выставке, однако корреспонденты и фотографы работали от силы несколько минут. Непосредственно экспозиции они уделили минимум внимания.

Картины давили бульдозерами и тракторами, негодующий народ разгоняли с помощью поливальных машин, участников задерживали и всех без разбору били – доставалось в том числе и иностранцам, пришедшим на пустырь в Беляево работать.

С 1930-х и до середины 1980-х в СССР существовало арт-подполье. В «андеграунд» входили представители направлений искусства, которых официально не признавали советские власти. Их не включали в союз художников и запрещали публично выставлять свои работы. По политическим и идеологическим соображениям власти взяли под свой контроль всё художественное пространство страны, сделав социалистический реализм единственным допустимым жанром самовыражения. Процесс регламентирования искусства начался при Иосифе Сталине и продолжался вплоть до окончания периода Константина Черненко у руля Центрального комитета.

Художникам, выходившим за рамки официального искусства, не просто запрещали выставляться – их преследовали власти и КГБ. Одно из громких имён в числе репрессированных – Каземир Малевич. После выставки в Берлине его арестовали, предъявив обвинение в шпионаже. Малевич даже написал завещание, думая, что его расстреляют. Оно адресовано архитектору Гуго Херингу и дипломату Густаву фон Ризену и начинается со слов «В случае смерти моей или тюремного безвинного заключения…». Завещание даёт право распоряжаться теми работами Малевича, что остались в Германии после его отъезда. Часть экспонатов той выставки в СССР и Россию так и не вернулась.

Малевича арестовывали два раза. Первый раз он провёл в камере месяц. Второй раз – в 1930-м году. Тогда художника лишили свободы на три месяца. Оба раза его обвиняли в шпионаже.

Других художников также сажали в тюрьмы, отправляли в трудовые лагеря или даже приговаривали к расстрелу, как случилось с Александром Древиным в 1938 году. К высшей мере наказания его приговорили за контрреволюционную деятельность. После смерти Сталина Древина реабилитировали за отсутствием состава преступления.

Видя, как власть борется с неофициальным искусством, художники либо эмигрировали, прося политического убежища в других странах, либо постоянно размышляли о переезде. Последних называли «здесь-сидентами». Многие приспособились к жёсткому режиму и работали в сферах, не связанных с творчеством. После смерти Сталина началась своеобразная оттепель. Искусство всё ещё делилось на официальное и неофициальное, но массовых «посадок» и расстрелов уже не проводилось.

Оттепель завершилась быстро – в декабре 1962 года, когда Никита Хрущёв посетил выставку к 30-летию Московского союза художников в Манеже. Там, помимо одобренных властями соцреалистов, выставлялись модернисты и авангардисты. Хрущёв приехал на выставку в сопровождении большой делегации. Он обошёл зал три раза. Затем поговорил с некоторыми художниками. Первый секретарь ЦК спрашивал про некоторые детали абстрактных картин и узнавал у художников, кем были их отцы, пытаясь установить классовое происхождение.

После трёх обходов зала Хрущёв остановился и молчал около двух минут. Затем он выпалил: «Говно!». Перед политиком стояли тринадцать художников, каждый возле своих картин, и Хрущёв высказал им в лицо, что их рисунки «дерьмо» и «мазня». Накануне выставки Хрущёву сообщили, что в издательстве «Искусство» разоблачили группу гомосексуалистов, и, возможно, поэтому секретарь ЦК также назвал художников «педерастами».

Члены правительства, сопровождавшие Хрущёва, призывали арестовать и даже расстрелять художников. За участников выставки заступился Леонид Рабичев. Он уважительно отозвался о художниках-авангардистах, за что вскоре после скандала в Манеже его исключили из Союза художников.

После посещения выставки Хрущёв вновь начал закручивать гайки, и нонконформисты в очередной раз ушли в подполье. Некоторые из них продавали свои картины за рубеж через дипломатов.

Одновременно в «андеграунде» формировались группы – художники объединялись по принципу соседства или общих связей. Одна из таких групп – Лианозовская, в которую вошёл художник Оскар Рабин. В 1974 году именно он организовал прославившуюся на весь мир «Бульдозерную выставку».

В 1967 году художник Оскар Рабин и коллекционер Александр Глезер провели выставку двенадцати художников в клубе «Дружба» на шоссе Энтузиастов. Правда, выставка продлилась всего два часа, после чего её закрыли сотрудники КГБ и партработники. Рабина и Глезера уволили с их мест работы, а по всем ДК разослали инструкции, запрещающие самостоятельные экспозиции художников. Отныне все выставки должны согласовываться союзом художников.

Однако регламентирование затрагивало только закрытые экспозиции. Этим и воспользовались организаторы «Бульдозерной выставки» во главе с Оскаром Рабиным в 1974 году. Они назвали своё мероприятие Первым осенним смотром картин на открытом воздухе и начали рассылать приглашения. Рабин и Глезер подали заявку в Моссовет и не получили отказа – на это у властей не было оснований. Они лишь рекомендовали организаторами не проводить выставку.

Рабин и Глезер понимали, что просто так провести выставку им не дадут. Они сразу закладывались на то, что смотр картин остановят любым способом. Поэтому организаторы пригласили на экспозицию иностранных журналистов и дипломатов. Помимо Рабина выставлялись Лидия Мастеркова, Евгений Рухин, Юрий Жарких и ещё 11 художников. Выставка изначально задумывалась как протестный перфоманс. Её участники понимали, что картины конфискуют или вовсе уничтожат.

Но власти превзошли ожидания художников и западных журналистов. Когда участники и представители СМИ пришли на пустырь в Беляево, их там уже ждали «озеленители», устроившие субботник. Начался конфликт, который быстро перерос в драку. Участники субботника начали ломать картины. Бульдозеры давили мольберты с холстами, толпу окатили водой из поливальных машин. В общем хаосе люди в штатском не отличали художников от зрителей, иностранных журналистов и дипломатов. Досталось всем.

По данным независимой правозащитной организации Amnesty International, шесть картин уничтожили и 20 повредили. Пять участников мероприятия задержали: Оскара Рабина, его сына Александра Рабина, Евгения Рухина, Надежду Ельскую и фотографа Владимира Сычёва. Позднее Рабина и Рухина оштрафовали, остальных приговорили к 15 суткам пребывания под стражей.

ТАСС распространил специальное заявление для иностранных журналистов, согласно которому погром на выставке устроили хулиганы. «Инсинуации» западной прессы, якобы на разгоне выставки использовалась техника, применялись насильственные методы, конфисковали картины, и людей разгоняли с помощью поливальных машин, в официальном заявлении ТАСС опровергались.

В ответ на заявление про хулиганов московские художники обратились с письмом в Кремль, сообщив, что через две недели будет организована новая выставка. В письме художники просили милицию защитить их от хулиганов. Также коллекционер Александр Глезер провёл у себя дома пресс-конференцию для журналистов.

На следующий день ведущие западные издания писали о «Бульдозерной выставке». The New York Times разместил фотографию погрома на передовице и посвятил случившемуся специальный репортаж. В нём детально описывалось происходящее: как уничтожали картины и задерживали людей.

В Times писали, что корреспондентка The Associated Press Линн Олсон кричала хулиганам, чтобы те остановились, после чего один из них развернулся и ударил девушку в живот. Она упала на землю, согнувшись от боли. Журналист The Baltimore Sun также получил удар в живот, хотя в пяти шагах от него стоял полицейский, который безучастно смотрел на происходящее. Рассел Джонс из American Broadcasting Company начал кричать, протестуя – его также скрутили, но не били.

«Бульдозерная выставка» прославилась на весь мир, а художники-нонконформисты получили то, чего хотели – внимания и всеобщего порицания политики притеснения искусства. В 1974 году председателем КГБ был Юрий Андропов. Когда на пустыре в Беляево громили выставку, он отдыхал в Кисловодске, и ему о случившемся доложили позднее. Тогда Андропов спросил: «Какой идиот, какой кретин пошёл на этот вандализм?!» Дежурный ответил, что указание поступило от члена Политбюро ЦК Виктора Гришина.

Гришин отправил информационную записку о разгоне выставки. Узнав об этом, помощник генерального секретаря ЦК по международным делам Александр Александров-Агентов написал письмо Леониду Брежневу с жалобами на работу городских властей.

«Если дело обстоит хоть приблизительно так, как описывают корреспонденты, то какая же это глупость и неуклюжесть. Так не борются с чуждыми влияниями в искусстве, а помогают им. Мы добились того, что внимание чуть не всего мира оказалось привлечённым к группе никому до этого не известных лиц, что с острой критикой нашей политики в области культуры выступили не только органы буржуазной пропаганды, но и печать французской и датской компартий», – говорилось в письме.

Брежнев письмо прочитал, но Гришина не уволил. Крайним сделали секретаря московского горкома по идеологии Владимира Ягодкина, которым давно были недовольны в высшем руководстве. Реабилитироваться в глазах мирового сообщества СССР решил с помощью выставки без цензуры в Измайловском парке.

Художники, как и обещали, провели выставку под открытым небом через две недели после погрома в Беляево. Их заявку согласовали, обеспечив охрану. В ней приняли участие 40 художников. Она длилась четыре часа и привлекла несколько тысяч зрителей.

«Это должно быть началом, а не концом. Мы можем не понимать все эти выставленные произведения искусства, но главное, что они существуют. Это новое направление для молодых художников. Спасибо иностранным публикациям и новостным сюжетам, люди узнали, куда нужно прийти, чтобы это увидеть», – цитировала московского студента в 1974 году The New York Times.

Многие из участников «Бульдозерной выставки» эмигрировали в другие страны – по своей воле или под давлением властей. Среди таковых Лидия Мастеркова, Владимир Немухин, Юрий Жарких, Александр Меламид, Виталий Комар и Василий Ситников.

Другой известный участник «Бульдозерной выставки» – Евгений Рухин. Он считался одним из лидеров нонконформистского движения Ленинграда, а для КГБ – главным раздражителем. Он успел провести четыре выставки в США, представив свои работы в разных жанрах – от абстракционизма до поп-арта. Через два года после событий в Беляево Рухин погиб при пожаре в своей мастерской.

Существуют конспирологические теории смерти Рухина: якобы пожар произошёл при участии КГБ, а причиной послужил интерес художника к Западу и желание продвинуться на международный рынок искусств. Расследования гибели не проводилось, отчасти поэтому ленинградские художники считали случившееся «репрессией и угрозой». В ответ они решили провести аналог «Бульдозерной выставки» и подали заявку на вернисаж. Но, чтобы разгрома не повторилось, власти арестовали большинство художников, готовых участвовать в открытой выставке.

Не сумев организовать смотр под открытым небом, художники Олег Волков и Юлий Рыбаков решились на другую акцию – они написали на стене возле Петропавловской крепости огромную надпись: «Вы распинаете свободу, но душа человека не знает оков!». Позже за этот поступок и другую «хулиганскую деятельность» Волкову дадут семь лет строгого режима, а Рыбакову – шесть лет колонии усиленного режима.

Организатор «Бульдозерной выставки» Оскар Рабин – самый известный из участников Беляевского смотра. Его работы проданы на сумму больше 2,5 миллиона долларов. Сейчас картины Рабина можно увидеть в Третьяковской галерее, Русском музее в Санкт-Петербурге, парижском Центре Помпиду, Kolodzei Art Foundation в Нью-Джерси и на других экспозициях.

Через три года после «Бульдозерной выставки» – в январе 1977 года – Рабина задержали и посадили под домашний арест по обвинению в тунеядстве. Ему предложили эмигрировать в Израиль, но он отказался. Тогда Рабина перевели из-под домашнего ареста в КПЗ. Через три дня ему вновь предложили эмигрировать – в этот раз в Европу. Рабину и его семье дали загранпаспорта, и художник улетел во Францию. Спустя полгода его пригласили в парижское консульство СССР, чтобы сообщить о лишении гражданства. В соответствующем указе написали, что Рабин «позорит звание советского гражданина». Гражданство Рабину вернули в 1990 году, а в 2006 году художнику вручили уже российский паспорт.

В год сорокалетия «Бульдозерной выставки» в Москве прошла экспозиция «Свобода есть свобода...», в которую вошли фотографии, сделанные 15 сентября 1974 года, и работы Оскара Рабина, Лидии Мастерковой, Виталия Комара и других. Сам Рабин дал интервью, в рамках которого его спросили, стоила ли свеч затея со смотром картин в Беляево?

Считается, что нонконформистов признали в СССР с началом перестройки. В 1986 году, когда Михаил Горбачёв объявил о новом курсе, искусство перестали разделять на официальное и неофициальное.

Статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.

#истории #ссср #искусство #художники #лонгриды #лигаавторов