Со стадиона на поля битв: как полвека назад футбольные матчи спровоцировали войну в Латинской Америке

Гондурас с Сальвадором шли к конфликту несколько лет, но поводом открыть огонь стала жажда спортивной победы.

Спорт как особый вид деятельности человека появился на планете на рубеже 19 и 20 веков: во время веры в человечество, прогресс и гуманистические ценности. Создатели олимпийского движения и международных организаций в конкретных видах спорта полагали, что их труд позволит преодолеть разобщённость народов, разрешить мировые конфликты и предотвратить войны.

История 20 века похоронила эти надежды. Олимпиады и чемпионаты мира не предотвратили международные конфликты, а стали новыми площадками для их продолжения. Спорт вместо моста между странами стал средством утверждения мнимого национального или идеологического превосходства.

Иногда международные соревнования сами провоцировали вооружённое насилие. В 1969 году так случилось в Центральной Америке. Футбольные матчи между сборными соседних Сальвадора и Гондураса за выход на чемпионат мира повлекли войну двух стран.

Между Сальвадором и Гондурасом нет значимых исторических или социокультурных различий: и там, и там примерно 85% населения составляют испаноязычные метисы. В обеих странах господствующей религией остаётся католицизм.

В 16-18 веках Сальвадор и Гондурас были провинциями единого испанского владения генерал-капитанства Гватемалы. В 1821 году испанское владычество в Центральной Америке пало, и здесь провозгласили независимые Соединённые провинции. Федерация из-за противоречий между местными элитами оказалась нежизнеспособной, и к 1840 году она распалась на независимые Гватемалу, Коста-Рику, Никарагуа, Гондурас и Сальвадор.

Страны стали тем, что принято называть банановыми республиками. Здесь преобладало сельское хозяйство, экономика зависела от иностранного капитала, ощутимым было социальное неравенство, а в политику регулярно вмешивались вооружённые силы. Чрезмерное влияние армейской верхушки вместе с перенаселённостью и спорами из-за границ приводили к частым локальным конфликтам.

К середине 20 века на отношения между Сальвадором и Гондурасом стали влиять географические и демографические различия. Сальвадор по площади в пять с половиной раз меньше северо-восточного соседа, но там жило примерно в полтора раза больше людей: 3,7 против 2,6 миллиона в Гондурасе. В условиях высокой рождаемости, аграрной экономики и неравномерного распределения земель для сальвадорцев это означало одно — каждому новому поколению доставалось меньше участков, чем предыдущему.

В 1930-х годах небогатые крестьяне из Сальвадора начали переселяться в менее населённый Гондурас. К 1960-м годам там жило около 300 тысяч сальвадорцев. Преимущественно они занимались сельским хозяйством. Некоторые иммигранты перебрались в столицу Тегусигальпу и другие крупные города, открывая там свой бизнес. В Гондурасе считалось, что сальвадорцы полностью захватили производство и продажу обуви в стране.

Поведение «гуанако», как называли переселенцев, можно было охарактеризовать как нелегальную иммиграцию с последующим сквоттингом. Но при этом они обычно занимали пустующие земли и не требовали ни автономии, ни независимости, ни воссоединения с исторической родиной. При возможности они принимали гондурасское гражданство. Но власти страны решили, что присутствие «гуанако» — проблема сама по себе.

В 1963-1975 годах Гондурасом правил Освальдо Лопес Арельяно. Это был типичный для Холодной войны латиноамериканский лидер: кадровый военный, ориентированный на США антикоммунист и защитник интересов крупного бизнеса. Социальным реформам Лопес Арельяна предпочитал политические репрессии и цензуру.

Экономическая ситуация в стране требовала перемен. Несмотря на сравнительно большую площадь страны, гондурасским крестьянам к 1960-м годам не хватало земли. Примерно пятая часть обрабатываемой территории здесь принадлежала предпринимателям из США. Но правительство Лопеса Арельяны закрывало на это глаза и перекладывало всю вину за малоземелье на куда менее состоятельных «гуанако».

В 1963 году гондурасские власти начали земельную реформу. Согласно ей, нелегальные иммигранты должны были уступить государству свои земельные участки и покинуть страну. Закон ударял именно по сальвадорским переселенцам. Из-за бюрократических препон лишь каждый шестой «гуанако» получил гондурасское гражданство или мог каким-то другим законным способом доказать своё право на землю.

Сальвадорские власти не были заинтересованы в возвращении стольких тысяч соотечественников. Это бы неизбежно обострило земельный вопрос в и без того перенаселённой республике. Сначала там попытались решить проблему мирным путём, через договор с соседями об иммиграции, дававший право сальвадорцам владеть землёй в Гондурасе. Но в апреле 1967 года правительство Лопеса Арельяны неожиданно расторгло соглашение. Сальвадорским крестьянам полагалось немедленно отдать свои участки и вернуться на историческую родину.

С нажитых мест «гуанако» силой выгоняла полиция и отряды вооружённых добровольцев, а официальных СМИ началась ксенофобская кампания. Во всех бедах Гондураса обвиняли жителей соседней республики: якобы они уже контролируют всю гондурасскую экономику и посягают на политическую власть. Сальвадорский президент Фидель Санчес Эрнандес обвинил Лопеса Арельяну в дискриминации и геноциде соотечественников. В государственных СМИ началась ответная антигондурасская «накачка» населения.

Обострились и старые обиды между двумя республиками. Сальвадорцы припомнили, что в середине 19 века при распаде Соединённых провинций границы между молодыми государствами проводили в спешке, и почти все спорные территории отошли северным соседям. А в Гондурасе возмущались тем, что действовавшие правила Центральноамериканского общего рынка отражали интересы Сальвадора в ущерб их собственным. Также гондурасских ура-патриотов раздражало, что Тегусигальпа постоянно ходила в должниках у более благополучных на то время сальвадорцев.

Отношения между государствами стремительно ухудшались. В июне 1969 года к иммиграционному кризису и старым затаённым обидам добавилась ещё одна беда — футбол, который одинаково любили в обеих странах.

В 1964 году международная футбольная ассоциация ФИФА выбрала Мексику хозяйкой для чемпионата мира по футболу-1970. Решение обрадовало другие американские страны: дело в том, что в то время в мировых футбольных первенствах участвовало только 16 команд, и из этого числа КОНКАКАФ полагалась квота лишь в одно место.

Предыдущие 20 лет его выигрывала Мексика, чья сборная была несопоставимо сильнее других участников КОНКАКАФ. Но теперь мексиканцы, как хозяева чемпионата, проходили туда автоматически, и шанс поехать на первенство получили другие североамериканские сборные.

Гондурас и Сальвадор считались одними из фаворитов отборочного турнира. Регламент свёл команды в полуфинале, где они должны были сыграть друг с другом два матча. Спортивный интерес на второй план увели политические причины. 8 июня 1969 года гондурасцы у себя дома в Тегусигальпе выиграли первый матч со счётом 1:0. Перед игрой болельщики хозяев намеренно всю ночь пели песни и кидали камни в окна гостиницы, где остановились соперники.

В Сальвадоре поражение своих футболистов спровоцировало массовое возмущение и стихийные беспорядки. Антигондурасский тренд получил свою «сакральную жертву»: 18-летняя сальвадорка Амелия Боланьос застрелила себя из отцовского пистолета, заявив, что не может жить после такого позора. 15 июня командам предстоял ответный матч в Сан-Сальвадоре, и город перед игрой сошёл с ума. Толпа жгла гондурасские флаги и нападала на приехавших игроков и болельщиков.

Футбольная сборная Гондураса приехала на матч под конвоем сальвадорских нацгвардейцев. Подгоняемые трибунами игроки хозяев добились убедительного реванша со счётом 3:0. После игры тренер гондурасцев Карлос Падилья заявил, что его футболистам повезло проиграть, иначе бы с ними расправились местные болельщики.

Тогдашний регламент не учитывал разницы забитых и пропущенных мячей, и 26 июня 1969 года две сборные сыграли третий решающий матч на нейтральном поле в Мексике. Борьба шла упорная: Сальвадор дважды выходил вперёд, и дважды гондурасцы счёт сравнивали. Основное время закончилось ничьей, а в дополнительное время решающий гол забил сальвадорец Хосе Антонио Кинтанилья — 3:2.

В финал североамериканского отбора на чемпионат мира вышел Сальвадор, а гондурасские футболисты потеряли все шансы на заветную путёвку в Мексику. К тому времени два государства засыпали взаимными обвинениями Межамериканскую комиссию по правам человека и разорвали между собой дипломатические отношения. Первые лица республик открыто говорили о скорой войне.

К июлю 1969 года Гондурас и Сальвадор мобилизовали свои вооружённые сил. И Тегусигальпа, и Сан-Сальвадор считались клиентами Вашингтона в Холодной войне. Поэтому обе армии прошли обучение от американских инструкторов и пользовались оружием и боевой техникой из США, как правило, уже устаревших моделей. Но сальвадорские войска в сравнении с гондурасскими считались лучше обученными и снаряжёнными.

Примерно неделю стороны не решались на активные действия. ВВС обеих стран регулярно нарушали воздушную границу, их обстреливали с земли, но серьёзные бои не шли. И только 14 июля 1969 года сальвадорская пехота вторглась в Гондурас. Официально целями своей армии президент Санчес Эрнандес назвал защиту прав соотечественников и денежную компенсацию от Тегусигальпы за понесённый теми ущерб.

Сальвадорские политики и военные рассчитывали, что война будет маленькой и победоносной для их страны. Ударная группировка генерала Хосе Медрано за первые сутки боёв продвинулась вглубь вражеской территории почти на 10 километров.

Но в те же дни сальвадорские ВВС вчистую проиграли противнику войну в воздухе. В первые часы войны гондурасцы сбили «Мустанг» лучшего сальвадорского пилота Дугласа Варелы, а «Корсар» другого местного аса Марио Эччевериа с земли по ошибке расстреляли свои же зенитчики. После этого сальвадорская авиация отошла от активных действий. А гондурасские бомбардировщики несколько раз успешно налетали на вражескую территорию, уничтожив ряд важных объектов вроде нефтехранилища в порту Акахутла.

На земле преимущество по-прежнему оставалось у нападавших. К 18 июля все попытки гондурасской пехоты контратаковать и выгнать противника со своей земли успеха не давали, даже несмотря на то, что президент Лопес Арельяна отправил на фронт даже личную гвардию. Сальвадорцы уверенно контролировали территорию примерно в 400 кв.км. на юго-западе Гондураса, но и дойти быстрым маршем до столицы Тегусигальпы им не удалось. Локальные успехи не сложились в полноценную победу.

С самого начала войны Организация американских государств требовала от обеих сторон конфликта прекратить огонь, а сальвадорские войска — оставить территорию чужой страны. Первые несколько дней воюющие государства игнорировали заявления ОАГ. Только 18 июля 1969 года дипломаты начали мирные переговоры.

20 июля армии Сальвадора и Гондураса прекратили активные боевые действия. Четыре дня войны унесли, по разным оценкам, от 2 до 4 тысяч жизней. Примерно половину жертв составило гражданское население.

Сальвадорские военные продолжили удерживать часть территории соседней страны. Политики в Сан-Сальвадоре объясняли это гарантией соблюдения прав остававшихся в Гондурасе «гуанако» и заявляли о своих правах на эти земли. Потом их риторика стала менее воинственной, и президент Санчес Эрнандес согласился на вывод войск при условии репараций от Тегусигальпы.

В ответ ОАГ пригрозила Сальвадору экономическими санкциями, и его армия до конца 1969 года всё-таки оставила оккупированную территорию безо всяких выплат от противника. Гондурас декларативно пообещал соблюдать права иммигрантов-сальвадорцев, но из-за обострившейся ксенофобии почти все «гуанако» в 1969 году вернулись в Сальвадор.

Ещё десять лет обстановка на границе между странами оставалась неспокойной. В 1971 и 1976 годах там вспыхивали локальные перестрелки между солдатами. Только 30 октября 1980 года в перуанской Лиме представители Гондураса и Сальвадора подписали мирный договор.

На ставший поводом для войны чемпионат мира по футболу-1970 сборная Сальвадора успешно отобралась, обыграв гаитян в финале отборочного раунда. В основной части первенства команда успехов не добилась. Сальвадорцы «всухую» проиграли все три матча сборным Бельгии, Мексике и СССР, став худшей командой чемпионата.

«Футбольная» война не принесла дивидендов ни одной из воюющих стран. Около 3 тысяч людей погибли, примерно 9 тысяч — получили ранения или увечья. Общий экономический ущерб исчислялся десятками миллионов долларов США. Война и оставшаяся напряжённость в гондурасско-сальвадорских отношениях негативно сказалась на всей обстановке в Центральной Америке. Ряд интеграционных проектов были заморожены и дождались реализации лишь в 1990-х годах.

Сравнительно меньше в войне проиграл Гондурас: для страны война носила оборонительный характер, и свою территорию её армия отстояла. А местные ура-патриоты избавились от ненавистных «гуанако», хоть это и привело к экономическим трудностям для страны. В 1972 году президент Лопес Арельяна провёл повторную аграрную реформу в интересах бедных крестьян, что не оценили гондурасские элиты и иностранный бизнес. В 1975 главу государства свергли военные под предлогом коррупционного скандала.

Сальвадорское общество восприняло Футбольную войну куда болезненнее. В стране обострились социальные противоречия, что привело уже к чрезвычайно ожесточённому гражданскому противостоянию 1979-1992 годов между проамериканским правительством и прокоммунистическими мятежниками. Конфликт унёс до 100 тысяч человеческих жизней, а около миллиона сальвадорцев бежали из страны.

Сейчас в Сальвадоре идёт другая война: преступные группировки сражаются с силами безопасности и между собой. Страна лидирует в мировом рейтинге умышленных убийств: на 100 тысяч жителей здесь приходится по 52 таких преступления в год. И путь к этому сомнительному достижению для республики начался вместе с полузабытой войны после футбольного матча.

Основные источники статьи:

Статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.

#истории #политика #футбол #лонгриды #лигаавторов