«Всюду трупы лошадей, изъеденные голые тела людей»: история отчаянного похода белогвардейцев в Персию
Как победители Чапая предпочли не сдаваться на милость Красной армии и отступили в заснеженные прикаспийские степи — без еды, воды и тёплой одежды.
5 сентября 1919 года в три часа утра двухтысячный отряд уральских казаков под командованием полковника Тимофея Сладкова окружил Лбищенск (ныне Чапаев), где находился штаб Василия Чапаева, и двинулся в атаку. Разведчики вырезали караульных-красноармейцев, выставленных на окраине, бесшумно зачистили ближайшие к границе города квартиры, и цепочки солдат потянулись на улицы.
Внезапно прогремел взрыв — кто-то из дозорных успел выстрелить в воздух, в ответ бросили гранату. Поднялась пальба, среди гарнизона началась паника. Очнувшиеся солдаты — в основном тыловики и новобранцы — «в одном нижнем белье» выскакивали на улицу и бежали к реке Урал, надеясь переправиться на другой берег. Казачьи части расстреливали плывущих из пулемётов.
Двор за двором, дом за домом мы «очищали» [город] от красноармейцев. Сопротивлявшихся ожидала одна участь — быть разорванным бомбой или разрубленным шашкой. Сдававшихся отправляли в резерв, который расстреливал многих присылаемых, ибо иного выхода у нас не было. Мы не могли, находясь в тылу врага, иметь при себе 2 тысячи пленных.
Тем временем специальный взвод двигался к штабу красноармейцев, где находился Василий Чапаев. Тот вместе с сотней бойцов удерживал здание при помощи пулемётов, полностью блокировав центр города и прикрывая отступающих к реке солдат. В этом бою Чапаева смертельно ранили в живот и голову.
Верные солдаты переправили его на досках на другой берег Урала, но уже на азиатской стороне реки начдив скончался. Красноармейцы, чтобы избежать глумления над телом командира, под градом пуль соорудили для него импровизированную могилу, закидав тело камнями и песком.
К полудню город оказался в руках белых. Отряд Тимофея Сладкова потерял 24 человека убитыми и 94 раненными. Потери красных были колоссальными: в городе насчитали 1500 тел, ещё 800 взяли в плен. Сколько людей осталось в водах Урала, неизвестно.
Отступать нельзя сдаваться
Лбищенский рейд стал последней успешной операцией для Уральской отдельной армии, воевавшей между северным побережьем Каспия и южными отрогами Уральских гор. После контрнаступления Красной армии уральцы оказалась отрезаны от основных антибольшевистских сил.
Более 30 тысяч человек добровольно сложили оружие, остатки бежали в сторону Каспийского моря, сжигая оставленные станицы и хутора, уничтожая домашний скот, который не удалось захватить с собой. Не имея продовольствия, страдая от тифа и испанки, казаки в одиночку и даже целыми отрядами покидали Уральскую армию, разбредались по степи в поисках еды и укрытия.
Прекращение борьбы с красными было вызвано благодаря сплошной повальной болезни тифом. Из посылаемых на фронт 300‑400 казаков доходило здоровыми 20‑30 человек, остальные оставались по посёлкам, обречённые на верную гибель; после заболевания, т.к. какой-либо медицинской помощи уже не существовало; врачей на армию осталось всего лишь 9 человек, но и те были бессильны, не имея медикаментов.
В начале января 1920 года последний оплот уральцев город Гурьев (ныне Атырау) пал. Казаки оказались прижаты к северному берегу Каспийского моря. Атаман Владимир Толстов, чтобы избежать полного уничтожения армии, отдал приказ отступать в Форт-Александровск (ныне Форт-Шевченко) — крепость на Восточном побережье Каспия. Так начался один из самых страшных эпизодов Гражданской войны, не вошедший ни в один учебник истории.
Не успев заготовить провизию, Толстов двинул войска и беженцев на юг — всего около 16 тысяч человек. Людям атамана предстояло преодолеть более тысячи километров вдоль пустынного восточного берега Каспия по безлюдной местности.
Атаман планировал добраться до Форта на санях по каспийскому льду — путь напрямую занял бы не более трёх дней, продуктов и человеческих сил хватало для трёхсоткилометрового марш-броска. Однако зима выдалась тёплой, и ледяной покров был ненадежным.
Неизвестно, что подтолкнуло Толстова двинуть отряд прямо вдоль береговой линии, однако именно поэтому поход чудовищно затянулся. Северо-восточный берег Каспия изобиловал заливами, устьями рек и болотистыми участками — лёд таял и ломался, люди бросали полузатопленные или увязшие в грязи повозки с провиантом, одеждой и пулемётами.
Люди уставшие, измотанные, кони не идут, питания нет и для людей, и для коней, патрон мало, вся степь нам враждебна, так как признала большевиков. Чтобы принять вид красных, подрезали хвосты у лошадей и винтовки перевесили на левое плечо. Так проехали мимо киргизских зимовок, где, как немного спустя узнали, находилось человек 100 пленных казаков.
Среди казаков и беженцев быстро начался голод. О корме для лошадей не было и речи — им иногда давали пососать морской лёд или нарывали прибрежного мха. Многих ещё подававших признаки жизни, но уже валившихся с ног, лошадей свежевали, стараясь забрать с собой как можно больше мяса.
Нередко участники похода кончали с собой. Участник похода Иван Ширяев вспоминает, как после гибели лошадей их владельцы-офицеры избавляли от мук похода сначала свои семьи, а потом и самих себя.
Больных тифом, что двигались при частях, казаки оставляли по пути в заброшенных аулах или землянках киргизов. Несмотря на жестокость таких мер, солдаты понимали, что положение создалось безвыходное. Стоял выбор: умереть в степях, будучи обузой для ещё здоровых, или погибнуть в заброшенной хижине безо всякой помощи. Оставленным солдатам выдавалось жалование 500 рублей, «но в степи эти деньги были уже не нужны».
Многие падали духом, болели, все были не мытые, грязные, с головы до ног в паразитах, и не было средств бороться с ними. Ночевали прямо в голой степи, и в киргизских крытых могилах, и в аулах — руки и ноги пухли от холода.
В десятых числах января в степи пошёл снег. Первая вьюга накрыла отряд атамана Толстова 12 января и бушевала на протяжении шести дней — двигаться в таких условиях мало кто решился. Закоченевшие трупы тех, кто всё же отважился идти дальше, находили потом десятками на местах ночёвок.
Войска растянулись на несколько километров. Отдельные отряды часто даже не видели друг друга из-за вьюги и ориентировались в пути лишь по замёрзшим телам, которые оставляли за собой идущие впереди.
— А вот смотрите, ещё трое лежат! — говорит один, показывая на раздетые догола трупы.
— И зачем это всё снимают? Ну сняли бы, что нужно, а нательное-то бельё всё равно не согреет.
— Вчера там одного выбрасывали и хотели снять китель, но на нём столько было вшей, что никто не решился взять его. А китель был совершенно новый.
— А вот ещё двое лежат.
— Всех бросают раздетыми.
— Интересно, кто же последнего будет выбрасывать? — все как-то испуганно посмотрели на задавшего этот вопрос. Замолчали.
из мемуаров Ивана Ширяева «До Александровского форта»
По ночам температура опускалась до -40 ˚C, люди, лошади и перекупленные у местных киргизов верблюды замерзали насмерть. Дров не было, и казаки жгли всё, что горело, чтобы согреться: в ход шли полупустые телеги, сёдла, редкая трава, даже ложи винтовок. Если места возле огня было мало, «чужих» из иных отрядов не пускали, оставляя умирать на морозе.
Чтобы спастись от ветра, ночевали под фургонами, грелись возле верблюдов или выкапывали ямы в мёрзлом грунте при помощи шашек и топоров. Полуобмороженных — даже с признаками жизни — выбрасывали из ям, освободившееся место тут же занимали другие. Людей не хоронили, оставляя на съедение местным хищникам, — не было сил разбивать промёрзшую землю.
В числе находящихся в яме был замерзающий казак Петров. Один из находящихся вне этой ямы, обращаясь к Петрову, говорит: «Ну, Петров, замерзай скорей и давай место в яме другому». Через 20-30 минут Петров уже замёрз и был выброшен на снег.
Помимо холода, голода и болезней беженцев регулярно атаковали местные кочевники. Они забирали с собой брошенные повозки, добивали больных и грабили отстающих. Не раз и не два обозы встречали на пути следования раздетые трупы казаков с перерезанным горлом и свежими следами крови на снегу.
Стали попадаться среди киргиз предметы обмундирования, принадлежащие ранее русским. Оказывается, шайки киргиз делали нападения на замерзавших людей и добивали их. Были случаи, что находя замерзшие трупы, им обрубали мерзлые ноги и, приезжая в аулы, оттаивали их и снимали сапоги. [Под конец] вышли на дорогу пробитую отрядом атамана. Всюду валялись трупы лошадей, изъеденные голые тела людей, и сразу стало ясно, в каких ужасах шёл [передовой] атаманский отряд.
За несколько сотен километров от Форт-Александровска появились первые этапы — укреплённые посты с провизией и тёплой одеждой, подготовленные для беженцев ещё в конце декабря. На этапах небольшие казачьи отделения выдавали добравшимся понемногу риса, талой воды и хлеба. Измученные люди плакали от счастья, получая свою порцию еды.
Спустя полтора месяца пути в середине февраля в Форт-Александровск прибыло около трёх тысяч человек. Больше двух тысяч из них страдали от обморожения, голода, тифа и паразитов. Больных сразу же разместили в лазаретах, однако места и медикаментов на всех не хватало: никто не рассчитывал на такое количество людей, нуждающихся в помощи.
Многих спешно эвакуировали на подошедших из Петровска (Махачкалы) кораблях, но не все дожили до прибытия на Кавказ. Тела умерших, чтобы не распространять заразу среди команды, выбрасывали за борт.
Прохожу по койкам. Страшная вонь разложившегося мяса, смешанная с прокисшим запахом давно не мытых тел, вид отвалившихся ступней, гноящиеся, изуродованные конечности, — хорошая иллюстрация Гражданской войны. Здесь людям суждено только зря мучиться, т.к. в лазаретах большой нехваток фельдшеров, сестёр; в них не имеется ни постельного белья, ни хлороформа, ни других лекарств.
Из 15 тысяч вышедших из-под Гурьева, более 13 тысяч человек, включая казаков, женщин, детей и стариков, навсегда остались лежать в степи. «Много, бессмысленно много там погибло. Кто остался жив, тот едва ли чувствует себя вполне здоровым человеком», — вспоминал потом атаман Владимир Толстов.
«Персидский поход» уральцев
Однако надолго задержаться в Форте не вышло. Вечером 4 апреля 1920 года у берегов Форт-Александровска появились пароходы Красной армии. Местная радиостанция приняла несколько сообщений с приказом сдаться. «Обещались молочные реки с кисельными берегами», — вспоминал Леонтий Масянов.
Корабли Белого флота, завидев на горизонте противника, спешно отплыли, захватив с собой остатки провианта и снаряжения из городских складов. По городу разлетелась весть, что гарнизон Форта решил сдаться.
Лишь небольшая группа бойцов под командованием Владимира Толстова захотела продолжить путь. В ночь с 4 на 5 апреля атаман вышел за пределы Форта. Среди присоединившихся были также Леонтий Масянов и Тимофей Сладков. Бойцы сообщали, что местные жители блокируют выходы из города и стреляют в беглецов, надеясь сдать их красным и тем самым «немного смягчить террор вновь прибывающих победителей».
Кто впал в политическую апатию и довольно спокойно рассуждал так: «решительно безразлично, кто явится сюда – красные, зелёные, полосатые, никуда двигаться не буду и останусь здесь; Бог не выдаст, свинья не съест». Другие, предчувствуя опасность попасть в руки красных, пришли в невероятно хорошее расположение духа и чувствовали себя участниками «пира во время чумы». И, наконец, последняя группа не высказывала никаких мыслей; она мрачно думала, что-то как будто ожидала, но во всём таила гробовое молчание.
В ночь с четвёртого на пятое апреля 1920 года 214 человек, включая казаков, женщин и детей, двинулись на юг к границам Персии от Форт-Александровска. Оставшиеся — более 1500 бойцов — сдались красному десанту.
Через несколько дней пути «питание стали выдавать скудное». Отряд Толстова терзал холодный ветер — ни «подстелить под себя, ни укрыться было нечем». Страх оказаться в руках красных гнал белогвардейцев вперёд. «Никак не хотелось верить, что нас могут оставить в покое, поэтому было всё время ожидание нападения и хотелось уйти дальше, но как уйдёшь?» — писал Леонтий Масянов.
Когда собственные запасы провизии истощились, Толстов разрешил «реквизировать» еду у встреченных киргизов, если те отказывались её продавать. Весть о казаках, которые отбирают у местных скот и продовольствие, разлетелась среди прикаспийских кочевников. Многие сворачивали лагеря и уводили караваны в сторону гор, другие наоборот — шли к самому морю в надежде, что патрульные суда Красного флота защитят их от грабежа.
Попытки догнать уходящих и силой забрать скот ни к чему не приводили – отступая, киргизы оставляли за собой бойцов прикрытия. Они прятались в многочисленных расщелинах и трещинах в земле, и оттуда расстреливали казачьи передовые отделения. Иногда атаман лично выезжал вперёд грабить попавшихся им на пути кочевников. В отсутствие Толстова жизнь в лагере «преображалась».
Из-за нарушения субординации, неравномерного распределения работы и дележа добычи низшие чины и офицеры регулярно ругались между собой, дело доходило до рукоприкладства и открытых конфликтов. Обстановка накалялась, люди — зачастую безосновательно — обвиняли друг друга в симпатиях к красным, любой жест или неудача на поле боя считались подозрительными — не намеренный ли это саботаж? Среди офицеров выделились две группы, которые захотели идти самостоятельно, не желая более терпеть к себе такого отношения.
Новость эта была совершенно неожиданна для атамана. Он приказал сейчас же построить весь отряд, причем выделившимся — отдельно. Атаман грозно объявил, что «эти господа» желают выделиться из отряда, что слабые духом они не желают разделять участи похода и что, конечно, «все они идут сдаваться красным». Это даёт ему право выделившимся ничего не давать: ни верблюдов, ни продуктов.
По словам Масянова, «из тех, кто остался, никто особенно [выделившихся] не жалел». Однако казаки, несмотря на конфликты с высшими чинами, единодушно выступили против таких «зверств». «Надо дать и верблюдов и продуктов!» — гаркнули казаки. — «Пусть сами идут как хотят, им виднее! Но насиловать нельзя!»
Первого мая отряд Владимира Толстова раскололся на четыре части. Одну из них возглавил полковник Тимофей Сладков. Шестого мая он и его люди добрались на киргизских лодках до портового городка Мешхеде-Сер (ныне Бабольсер) на южном побережье Каспия, а затем оказались в стенах британского лагеря для белогвардейцев, бежавших из России.
Под началом атамана осталось 163 человека, включая женщин и детей, которые отправились дальше на юг. «Тут уже получился некоторый подбор людей без претензий и готовых на все лишения. И много было героев в походе — без них не могло быть успеха», — писал Леонтий Масянов. На протяжение мая люди Толстова двигались через степи: переходили от одного колодца к другому; выискивали при помощи пленных кочевников места для пополнения припасов; отстреливались от рыскающих невдалеке киргизов.
Только стало светать, как я был разбужен близко раздавшимися выстрелами. Стреляли по нас с могильного бугра. Верблюды философски не пожелали подняться со своих мест. Бараны, этот самый панический элемент, были в виде просоленного и частью уже провяленного мяса, которое, как известно, чувство самосохранения не имеет.
Четвёртого июня 1920 года Владимир Толстов пересёк границу Персии, и уже через месяц его приняла русская миссия в Тегеране. Часть казаков осталась в персидской столице договариваться об отправке в Крым, где воевали солдаты генерала Петра Врангеля, часть — отправилась в английский лагерь для беженцев, где уже содержалось более 600 белогвардейцев, в том числе солдаты Тимофея Сладкова. «Поразило, что на нас, их вчерашних союзников, [англичане] смотрели свысока и даже не желали с нами общаться как с равными», — вспоминал Леонтий Масянов.
Дальнейшая судьба казаков не отличается разнообразием. В ноябре генерал Врангель оставил Крым, и надежды бойцов атамана Толстова вновь поучаствовать в сражении на стороне белых армий не оправдались. В декабре 1920 года англичане расформировали лагерь и вывезли почти всех белогвардейцев.
Владимир Толстов с семьёй и двумя десятками казаков оказался сначала во Владивостоке, всё ещё сопротивлявшемся Красной армии, а оттуда переехал в Австралию, в город Брисбен, где и прожил до конца своих дней. Леонтий Масянов отказался ехать со своим атаманом за океан и осел в китайском Харбине. Тимофей Сладков через Индию отправился во Францию, став деятельным членом местной русской колонии.
Жизнь на чужбине складывалась непросто. Востребованные на Родине, за рубежом офицеры белых армий оказались лишними людьми, вынужденными перебиваться случайными заработками, чтобы хоть как-то прокормить себя и семью. Многие втайне мечтали вернуться на Родину и надеялись на восстановление казачьего войска, хотя прекрасно понимали, что их надеждам не суждено сбыться.
«Тяжёл был наш путь, но он не закончен. Куда нас бросит вновь судьба? – неизвестно. Теперь же мы, как и большинство русских, только существуем, на что-то надеемся и вполне сознаём, что дальнейшее меньше всего зависит от нас самих».
из книги Владимира Толстова «От красных лап в неизвестную даль»
Основные источники статьи:
- Иван Ширяев. «До Александровского форта (Воспоминания казака-оренбуржца)»;
- Владимир Толстов. «От красных лап в неизвестную даль»;
- Леонтий Масянов. «Воспоминания о Гражданской войне»;
- Сергей Картагузов. «Из неизданных воспоминаний полковника Тимофея Сладкова»;
- Владимир Дайнес. «Чапаев».
Статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.
Из 15 тысяч вышедших из-под Гурьева, более 13 тысяч человек, включая казаков, женщин, детей и стариков, навсегда остались лежать в степи.
Пиздец.
Это ты ещё про сталинский голод (голодомор) не читал, там 1,3 млн жителей Казахстана просто "потерялись" и "ушли в Афганистан"
А что там у хохлов? (с) генерал голод и генерал степь победили, да? Если бы не они вот мы бы комунякам показали бы, да?
это когда там какой-то поставленный деятель решил перевыполнить план по мясу и молочный скот весь под нож пустил, получил повышение и свалил, а народ остался без еды?
это очень упрощение, хотя такие прецеденты были
скорее про то как поставленный деятель пытался создать модель колхоза на месте ебучей степи, согнал весь скот с округи в одну точку и все к хуям собачим подохли потому что в этих местах не просто так тысячелетиями занимаются кочевым скотоводством
От голодомора пострадали в основном южные области России, но кто этих русских считает, да?
Типа Украина, Молдавия, тот же Казахстан это ерунда, менее важно? Где кто жил, тому то и важно, народу везде погибло немало, "на нужды страны" отбирали последнее
Были случаи, что находя замерзшие трупы, им обрубали мерзлые ноги и, приезжая в аулы, оттаивали их и снимали сапоги.
Какую страну просрали!
Там не все в курсе, что гражданская закончилась или ну очень красивые сапоги попались
Не "киргизы", а казахи. В северо-восточном Каспий всегда жили и живут именно казахи. Одно дело если вы цитируете столетний документ, а другое когда сами употребляете неправильный этноним.
Тут было несколько проблем. Во-первых, под словом "киргизы" авторы мемуаров понимали и самих киргизов, и казахов, и однозначно определить, какой именно народ нападал на караван беженцев также не представляется возможным.
Во-вторых, я не нашёл каких-то документов, которые бы официально подтверждали, что на тех или иных территориях проживал конкретный народ сто лет назад, чтобы точно указать. Судя по тому, что мне удалось найти, имело место регулярное смешение народов между собой на восточном берегу Каспия, поэтому я решил оставить в тексте такое название, которое использовали сами участники похода - чтобы лишний раз не запутаться самому, и не запутать читателей
Плохо искали, потому что, если искали, нашли бы информацию о восстании казахов под началом Исатая и Махамбета, также восстание Сырыма Датулы. Все эти восстания происходили в западном Казахстане задолго до Гражданской войны.
Идейные белые были вполне себе националистами в плохом смысле. Поэтому и к другим народам относились подобным образом ("какие-то киргизы или как их там") и к начале войны с Гитлером многие воевали на его стороне.
А вот, кстати, почти сразу нашел научную работу на эту тему. Думаю, на досуге ознакомлюсь -
Ого, правда? Белоэмигранты воевали в составе гитлеровских войск? Я, честно, ни разу не слышал о таком
Сильный микрофон
были отряды казаков на службе у гитлера, про того же краснова почитай
Историю я учил. Претензия моя не к белогвардейцам сейчас, а к автору статьи.
Наверное, автор комментария выше клонит к тому, что раз в герои повествования ни разу не называли местных жителей северо-восточного Каспия киргиз-кайсаками, а просто киргизами - значит это были именно что киргизы. Хотя тут не возьмусь утверждать на сто процентов, потому что, опять же, не нашел точных документов о том, какой народ и когда населял конкретные территории, по которым проходил отряд атамана Толстова
В конце концов, я думаю, важно не кто конкретно нападал на казаков во время похода (вы, возможно, заметили, что в тексте жители территорий северо-восточного Каспия намеренно обезличены, хотя авторы мемуаров указывали некоторые имена нападавших и своих проводников), а что такие нападения просто имели место, и что, несмотря ни на что, казаки (точнее, их часть) сумели достичь намеченной цели своего маршрута.
Слово "нападал" по отношению к тем, кто грабит местных, наверное, не вполне подходит?
Тоже удивилась, откуда киргизы в прикаспийское.. казахи, однако.
Неделя на исследование и структурирование всех фактов из четырёх книг :) Жаль, очень много подробностей - жутких и радостных - осталось за кадром. Я когда писал, у меня из головы не выходила мысль, что тут готовый сюжет для фильма вырисовывается - от Чапаева через Гурьев и Александровск до Персии. Настоящая "Одиссея" :)
Согласен полностью. Российская история - это кладезь готовых сценариев. Куда не ткни пальцем - можно снимать шедевр. Когда нибудь, мы к этому придем. Надеюсь.
В прекрасной России будущего Голливуд можно будет построить вокруг экранизации Российской истории
О, про мою малую родину, респект
На самом деле забавно читать, потому что когда сам бываешь в этих местах даже не можешь представить каким адом они были для тех людей сто лет назад
Спасибо большое, Акиф, приятно слышать! На самом деле, так часто бывает, что переосмысляешь географию родных мест.
Я сам родом из Ярославля, регулярно гуляю по центру города, но после того, как посмотрел документальный фильм о Ярославском белогвардейском восстании 1918 года, другими глазами взглянул на город, и представлял, как тогда люди выживали две недели под градом бомб
А то. Если красные расстреливают и реквизируют припасы подло и кроваво, то белые - расстреливают пленных и жгут местных духовно и благородно!
триколор не только в России, в том числе с использованием этих цветов, ну а вцелом был юмор
По ночам температура опускалась до -40 ˚C, люди, лошади и перекупленные у местных киргизов верблюды замерзали насмерть.
Киргизов там не было и нет. Казахи.
Я понимаю, что тогда не разбирались, и приводить цитаты, где употребляется слово "киргизы" в силу исторического контекста - полностью нормально.
Но сейчас не тогда.
кочевники
Мда, жаль.
Должен череп
не 6, а 3
отправили совместно с британцами чтобы контроллировать как сам Иран и его нефть (который как соседний Ирак, мог попробовать качнуться в пронемецкую сторону) и в особенности железную дорогу с юга страны на север (один из самых безопасных и в итоге второй по объему маршрут поставок по ленд-лизу в Союз)
Должен череп
умно
Союзники страховали себя от перекрытия маршрута поставок. Не будет их - будет еще сложнее жить. А если немцы могут свободно летать или заходить подиверсионнить к бакинской нефти - так тем более.
Там суммарно в этих армиях 16 дивизий насчитывается, вы учтите, это армии не масштаба фронтов (как военного формирования) или группы армий. Ну и оснащение и уровень подготовки (как показали проблемы с отставанием и потерей связи в ходе ввода войск) было не лучшим
Так что тезис про оголение такой себе - от перевода на советско-германский фронт ситуация бы сильно не улучшилась, а вот если бы риски оправдались - понадобились бы большие силы на решение проблемы.
т.е. лендлиз планировался еще в июле августе 1941 и именно от Великобритании? ну-ну, чего только татаро-мордва не придумает, чтоб оправдать агрессию, то белофиннов, то поставки из осажденной Британии))
Должен череп
х-человек порвался, жаль
планировался
ну внезапно, да, поставки планируют и обговаривают
и именно от Великобритании?
Не только, но у британцев были неподалеку части, которые также вошли на территорию Ирана с его южной части
осажденной Британии))
а наверное "Валентайны" и "Матильды" святым духом на Восточном Фронте появились
удивительно, в августе ввели, значит начали планировать за пару месяцев а то и раньше, как раз союзниками с Гитлером были еще, сталь ему гнали еще в июне.. Ждем рассказов про необходимость оккупация Финляндии, Польши, Бессарабии, Прибалтики для каких-то мистических поставок.. у лаврова научились врать?
Должен череп
х-человек, у вас есть свой подсайт, если не умеете в дискуссию - вам туда
Обязательно прочту, считай семейная история. Мой прадед вернулся в Уральск, и затихорился
Судя по всему, сам-то атаман с семьей особо не замерзал и с покушать у них было все нормально.
Жаль ребят, погибших там, но не сдавшимся большевикам. Такую страну "прокакали", позарившись на обещанную халяву, на сказку про коммунизм.