Шутинги по-советски без «Колумбайна» и интернета: на Первомае, в школе, ресторане и воинских частях

Массовые убийства в СССР не останавливали ни социалистический строй, ни отсутствие видеоигр и соцсетей.

Данные социологических опросов в 2020-2021 годах свидетельствуют об усилении просоветского тренда в настроениях жителей страны. Примерно три четверти россиян считают эпоху СССР лучшей в отечественной истории, около трети — готовы в неё вернуться, а каждый пятый признался, что название советского государства для него ассоциируется с оптимизмом, стабильностью и спокойствием.

Среди жителей России стало устойчивым представление о Советском Союзе как о самом безопасном в мире государстве, где не знали терактов, преступности и массовых убийств. Сторонники такой точки зрения убеждены, что в СССР людям прививали сознательность и патриотизм, все занимались честным трудом, и население скрепляла общая вера в счастливое коммунистическое будущее.

По такой логике выходит, что причина участившихся в современной России массовых убийств — в феноменах, которые не знало прежнее общество, так называемой «идеологии „Колумбайна“». Триггерами к насилию ностальгирующие по СССР называют онлайн-игры, социальные сети и музыку в стиле рэп. Но массовые убийства в стране совершались и до 1991 года. В условиях тотальной цензуры государство предавало такие инциденты забвению, и многие из них до сих пор неизвестны широкой аудитории.

При написании статьи использованы материалы книги Алексея Ракитина «Социализм не порождает преступности. Серийная преступность в СССР».

Одно из первых известных массовых убийств в СССР произошло ещё при Иосифе Сталине. В 1950 году в молдавском селе Гиска прогремел взрыв в школе №20. Жертвами стали 24 человека.

Преступником оказался один из погибших, школьный военрук Владимир Татарников. Он действовал как террорист-смертник. 30-летний уроженец Иркутской области прошёл Великую Отечественную войну, после чего не нашёл себя в мирной жизни. От Татарникова ушла жена, его исключили из компартии и выгнали с работы в пожарной части.

Осенью 1949 года мужчина переехал из Средней Азии в Молдавию, где устроился в школу. Также он вступил в Добровольное общество содействия армии (ДОСАРМ), где уничтожал найденную в полях и лесах взрывчатку. После войны в Молдавии оставалось много невзорвавшихся снарядов. Формально решать проблему должны были кадровые военные. На практике они часто делегировали полномочия гражданским добровольцам, обычно — ветеранам войны.

Параллельно Татарников ухаживал за местной учительницей Натальей Донич. Девушка после недолгих отношений рассталась с ухажёром — из-за его нелюдимости и тяжёлого характера. Мужчина отказа не принял, безуспешно пытался вернуть возлюбленную и решился на преступление. 4 апреля 1950 года Татарников пришёл в школу с самодельной взрывчаткой. Он поджёг фитиль и зашёл в класс к Донич. От мощного взрыва пострадали сразу несколько помещений: помимо учительницы и её отвергнутого поклонника погибли завуч школы и 21 ученик.

Расследование установило ряд грубейших нарушений в организации уничтожения неразорвавшихся снарядов в Молдавии. Нескольких военных и руководителей ДОСАРМа сняли с должностей и привлекли к уголовной ответственности. Саму апрельскую трагедию в Гиске засекретили: вплоть до того, что в медкартах пострадавших при взрыве писали вымышленные причины увечий.

К 1980-х годам инцидент сталинской эпохи практически стёрся из памяти старожилов. Только в постсоветское время местные энтузиасты-краеведы восстановили обстоятельства случившегося.

Личная неустроенность и обиды на окружающих служили главными мотивами для большинства советских убийц. 1 мая 1954 года на праздничной демонстрации в Архангельске огонь открыл 28-летний Николай Романов, дважды сидевший в тюрьме за изнасилование и хулиганство.

Больной туберкулёзом мужчина считал представителей власти главными виновниками своей неудавшейся жизни. Перед Первомаем 1954 года он раздобыл пистолет: младший брат Романова украл табельный ТТ у пьяного милиционера. Злоумышленник пронёс оружие на демонстрацию и примкнул к одной из рабочих колонн.

Романов открыл огонь, когда его группа подошла к площади Профсоюзов, где стояла трибуна с почётными гостями. Он успел расстрелять весь магазин, прежде чем его скрутили подоспевшие флотские офицеры. От пуль Романова погибли замначальника военного округа Александр Соловьёв и глава Архангельска Спиридон Харитонов, ещё трое человек получили ранения. Но саму демонстрацию не остановили, а произошедшее не попало ни в какие новостные сводки.

12 декабря 1954 года военный суд назначил Романову смертную казнь, 9 марта 1955 года приговор привели в исполнение. Только в 1990 году в советской печати появилась первая официальная публикация о случившемся.

Спустя четыре года после архангельской трагедии новое массовое убийство произошло в Пермской области. Его тоже можно назвать выходкой обезумевшего маленького человека. Но местный стрелок, Михаил Целоусов, сильно отличался от дважды судимого неудачника Романова.

Жизнь 24-летнего Целоусова казалась полной перспектив. Пермяк работал комсоргом строительной школы в посёлке Лямино. Но зимой 1958 года пришла чёрная полоса: на будущего стрелка поступило несколько жалоб, а знакомая девушка заявила комсоргу, что беременна от него. После выговора от начальства — за плохую работу и аморальный образ жизни — Целоусов ушёл в запой.

11 февраля 1958 пьяный уралец взял в рабочей школе мелкокалиберную винтовку и патроны; оружие предназначалось для занятий местного общества помощи армии и флоту. Покинув здание, мужчина убил двух прохожих и затем устроил бойню в соседнем женском общежитии. Семеро человек погибли, и ещё четверо выжили после полученных ранений.

Комсорга на месте преступления задержали участковый и народный дружинник. Убийца признал свою вину, активно сотрудничал со следствием и несколько раз ходатайствовал о помиловании, надеясь избежать казни. Не помогло: в феврале 1959 года Целоусова расстреляли.

Иногда массовыми убийцами в СССР руководило не просто желание отыграться на окружающих за свои ошибки и неудачи. Порой своим обидчикам мстили жертвы коллективной травли.

7 сентября 1964 года такая трагедия случилась в Саратовской области. Рано утром близ села Малый Мелик убийца атаковал местных жителей в колхозном поле. Несколько механизаторов ночевали там прямо в кабинах своих тракторов, чтобы приступить к работе с рассветом, а группа женщин шла через поле в соседний посёлок. Всех их расстреляли из охотничьего ружья. Пятеро человек скончались на месте, но двое выжили и успели дать показания.

Жертвы опознали в нападавшем своего земляка — 27-летнего Юрия Илясова. Следователи поняли мотивы убийцы после первого же разговора с его матерью и бабушкой. Выросшего без отца Илясова травили буквально все земляки, а женщины распускали слух о его предполагаемой импотенции.

Мужчину не спасало даже дальнее родство с зампредседателя колхоза. В 1964 году как раз родственник перевёл Юрия Илясова из трактористов в разнорабочие, а затем лишил выработанных за год трудодней. Объективных оснований для этого не было. Жители Малого Мелика нехотя признавали, что Илясов не пил, много читал, знал своё дело и ответственно относился к работе.

6 сентября Юрий пытался мирно разобраться в ситуации со своими обидчиками, но его избили и пригрозили убийством. Тогда Илясов решил убивать сам. Рано утром он напал на работавших в колхозном поле земляков. Затравленный селянин не выбирал жертв, стреляя по всем встречным.

Спустя несколько дней милиционеры задержали прятавшегося в полях Илясова. Тот признался в содеянном и подробно рассказал о причинах преступления, осознавая неизбежность своей участи. Экспертиза признала бывшего тракториста вменяемым. В январе 1966 года убийцу из колхоза расстреляли по приговору суда.

Убивали в СССР и рецидивисты-уголовники. Причём не столько известные банды налётчиков, вроде «фантомасов» из Ростова-на-Дону, сколько шайки из совершенно опустившихся рецидивистов.

13 декабря 1975 года подобную бойню в окрестностях Перми устроил неоднократно судимый Александр Жидков. Проведший полжизни в тюрьмах 29-летний уралец пошёл на новое преступление. Вместе со знакомыми по лагерным срокам Жидков собирался ограбить кассу совхоза в одном из пермских сёл, используя охотничьи ружья. Тривиальная для преступного мира идея обернулась кровавой баней.

Ещё во время обсуждения налёта у Жидкова возник конфликт с одним из подельников. Пьяный рецидивист расстрелял приятеля вместе с его родными. Затем Жидков вместе с другим подельником, 18-летним Михаилом Вертельником, в течение суток странствовал по окрестностям посёлка Сылва.

Бандиты нападали на случайно встреченных людей, отбирая деньги и другие ценности. Отказывавшихся убивали на месте. Кульминацией «похода» стало нападение Жидкова на сельскую свадьбу: праздновавшие провинились тем, что не поставили рецидивисту бутылку водки. Всего жертвами преступников за день стали 20 человек, пятеро из которых погибли.

До нужного села Жидков и Вертельник так и не дошли: их после короткой перестрелки арестовали милиционеры. Суд приговорил обоих к казни, причём именно на таком приговоре настаивал для себя сам Жидков.

Своего рода сиквелом пермского безумия стали октябрьские события 1979 года в Северной Осетии. В автономии действовала банда рецидивистов под началом 25-летнего Хабалы Османова. Подельники занимались мелкими и зачастую бессмысленными разбоями, не приносившими им материальной выгоды. Банда решила взять кассу в ресторане «София», престижном загородном заведении, считавшимся местом отдыха зажиточных жителей Орджоникидзе (Владикавказа) и гостей республики.

Османов выбрал для нападения среду, предположительно, рассчитывая, что среди рабочей недели в ресторане будет минимальное количество гостей. Вечером 10 октября лидер банды вместе с двумя сообщниками, Сафраилом Кяровым и Асланом Гетировым, напал на «Софию». Вооружённые автоматами Калашникова и пистолетами ТТ бандиты расстреляли сторожа и ворвались в зал. Их расчёты не оправдались: в ресторане шёл шумный многолюдный банкет, свой день рождения отмечала заведующая пищевой торговлей в республике Сима Дзилихова.

Тогда бандиты открыли шквальный огонь по нежелательным свидетелям. Османов и его подельники убили саму Дзилихову, семерых её гостей и ещё нескольких ранили. Добыча банды оказалась несопоставимой с масштабом бойни — около 700 рублей. Османова и его людей задержали по горячим следам. За массовое убийство в «Софии» и другие преступления всех бандитов приговорили к смерти.

В СССР существовала ещё одна категория массовых убийц — солдаты срочной службы. Обычно их преступления принято связывать с дедовщиной, объясняя мотивы убийц местью. В действительности, далеко не над всеми стрелками в военной форме издевались сослуживцы, а от их действий обычно страдали случайные люди.

26 сентября 1968 года в Курске свою воинскую часть оставили двое солдат, 20-летний ефрейтор Юрий Суровцев и 19-летний рядовой Виктор Коршунов. С собой самовольщиики взяли два автомата Калашникова. В городе солдаты ворвались в коммунальную квартиру, где жила их знакомая. Коршунов и Суровцев последовательно перебили восьмерых жителей квартиры, от стариков до маленьких детей.

В живых нападавшие оставили только ту самую знакомую, Тамару Сатарову. Её солдаты заставили готовить им еду. Соседи не обратили внимания на шум из захваченной коммуналки, и оба убийцы спокойно провели ночь, распивая водку и по очереди насилуя Сатарову.

Утром 27 сентября Суровцев и Коршунов открыли из окон огонь по прохожим на курской Привокзальной площади. К дому направились силы правопорядка. Солдат блокировали в квартире, и они какое-то время держали оборону, выкрикивая, что ничего не хотят кроме собственной смерти. Тогда милиционеры вызвали для переговоров командира дивизии, где служили подельники.

Офицер безапелляционно приказал преступникам сложить оружие. У внушаемого Суровцева сдали нервы, он убил Коршунова и сдался милиции. Выживший преступник убеждал следствие, что его вина в случившемся минимальна, а убивать его принуждал напарник. Это не сработало, и затем бывший ефрейтор имитировал сумасшествие. От расстрельного приговора это его не спасло.

Меньше чем за два дня ефрейтор и рядовой убили 14 человек, ранив ещё 17. Парадокс курской бойни состоял в том, что у её исполнителей не было ярко выраженного мотива. Коршунов и Суровцев считались уже старослужащими, их не подвергали травле или насмешкам сослуживцы и командиры. Известно, что лидера в этом тандеме, Виктора Коршунова перед преступлением бросила девушка. Склонный к неврозам солдат мог убедить более слабого Суровцева, что смысла жить нет, и нужно покончить с собой, убив как можно больше людей.

Курская трагедия 1968 года не стала единственным подобным случаем в послевоенной истории советской армии. В 1970 году в воинской части у станции Титовка в Мурманской области произошло новое массовое убийство. Ефрейтор Юрий Гаев расстрелял пятерых сослуживцев.

Гаев, как и курские убийцы, не был жертвой дедовщины. 20-летний солдат всю службу провёл рядом с родной Карелией, в небольшой благополучной части тылового обеспечения. Командование ценило ефрейтора: начальник подразделения даже настоял, чтобы Гаева приняли в компартию. Членство в КПСС открывало юноше перспективы после дембеля, до которого оставалось всего две недели.

Но утром 23 ноября у Гаева вышла пьяная ссора с сержантом-сверхсрочником Москалёвым. Сержант избил Гаева, и тот решил мстить. Ефрейтор добрался до караульного помещения, взял карабин СКС с боевыми патронами и начал отстреливать всех встречных. На суде Гаев объяснял убийства как вынужденные: мол, товарищи мешали ему добраться до обидчика.

В итоге Гаев застрелил даже того самого командира части, майора Заико, настоявшего на приёме своего убийцы в компартию. До сержанта Москалёва обезумевший ефрейтор не добрался. Убийца дезертировал и добровольно сдался властям. В июне 1972 года Гаева казнили по приговору суда.

Спустя четыре года советские военные снова напали на случайных людей. В ночь с 7 на 8 августа 1976 группа пограничников близ эстонского Летпипеа расстреляла отдыхавших в палаточном лагере местных жителей. Солдаты убили семерых человек, в том числе собственного товарища, пытавшегося остановить бойню. Той же ночью один из осознавших содеянное убийц покончил с собой.

Причиной преступления стала пьяная ссора: оказавшиеся рядом с палатками пьяные пограничники приставали к женщинам. Эстонцы это не стерпели, завязалась драка, и разъярённые пограничники расстреляли отдыхавших. Детали произошедшего засекретили, поскольку советские погранвойска входили в структуру КГБ. Имена убийц и их дальнейшая судьба неизвестны до сих пор.

Куда большую огласку получило другое происшествие в советской армии с участием жителя Балтии. 23 февраля 1987 года 19-летний солдат из Литвы Артурас Сакалаускас в спецвагоне внутренних войск расстрелял пятерых сослуживцев по караулу, своего начальника, его помощника и гражданского проводника. Военные этапировали заключённых из Ленинграда (ныне Санкт-Петербурга) в Свердловск (Екатеринбург). По пути солдаты из разных регионов СССР всячески третировали Сакалаускаса.

Кульминацией издевательств на обратном пути стало изнасилование литовца караульными Джамаловым и Манхуровым. Придя в себя, Сакалаускас выкрал у пьяного начальника два пистолета, убил его, обоих насильников и остальных попутчиков. Бойня продолжалась около часа: мститель выпустил 46 пуль. Некоторые жертвы прятались в купе, и литовец расстреливал их вслепую, через двери.

Сакалаускас после убийства вернулся в Ленинград с оружием в гражданской одежде. Предположительно, он хотел не ехать домой, а напасть на свою часть, расквартированную в северной столице, чтобы расправиться с теми, кто издевался над ним до злополучной командировки на Урал. Но литовца арестовали, и его дело благодаря начавшейся Перестройке получило широкую огласку. В странах Балтии собрали несколько сот тысяч подписей за помилование земляка.

В 1990 году советские власти признали Сакалаускаса невменяемым и выдали его в де-факто уже независимую Литву. Там спустя несколько лет принудительного лечения бывший советский солдат вышел на свободу. Предположительно, он благополучно живёт на родине до сих пор под новым именем.

Установить точное количество массовых убийств в СССР и их жертв невозможно. В постсоветское время рассекречены не все подобные случаи.

Систематизацию осложняют разные мотивы исполнителей и непохожие способы убийств. В 1964 году в Свердловске банда Владимира Коровина самодельными дубинками забила насмерть еврейскую семью Ахимблитов и их гостей — всего погибли семеро человек. В 1971 году житель Краснодара Пётр Волынский взорвал пассажирский автобус: погибли десять человек, и ещё около 90 получили увечья. Свой поступок больной шизофренией Волынский объяснял местью низкорослых людей высокорослым — за якобы постоянные унижения.

В 1976 году новосибирский лётчик Владимир Серков на своём Ан-2 протаранил дом тестя и тёщи. Мотивом стало последствие семейных ссор: жена пилота ушла от Серкова вместе с ребёнком к своим родителям. Вместе с сибирским камикадзе погибли ещё пятеро человек, при этом никто из ненавистной ему родни не пострадал.

#ссср #лонгриды #шутинги #происшествия #цензура #лигаавторов