«Вмажешься — позвони и скажи, что вмазалась»: монолог матери героиновой наркоманки из статьи «Батеньки»
Женщина рассказала о стиле жизни и принятии зависимости дочери, которая не скрывала, что употребляет наркотики.
28 марта издание «Батенька, да вы трансформер» опубликовало разговор с Галиной Глазовой — матерью героини статьи «Героин — собственность модели» Анны Глазовой (также известной под псевдонимом Тэо). Женщина рассказала о том, как дочь принимала при ней наркотики, о попытках избавиться от зависимости и уговоре «звонить после того, как вмазалась».
Первый текст про Тэо вышел на «Батеньке» в декабре 2018 года. Девушка рассказывала, как в течение 10 лет открыто употребляла героин (в том числе при своей матери), делилась этим во «ВКонтакте» и старалась «не запускать себя». Материал вызвал обсуждение в соцсетях, после чего его удалили по требованию Роскомнадзора. А «Батенька» запустил серию материалов о проблемах героиновых наркоманов.
В феврале Анну Глазову арестовали после задержания с «закладкой» — спустя месяц её адвокат сообщил, что девушку перевели в психиатрическую больницу после попытки суицида.
Несколько отрывков из монолога Галины Глазовой о своей дочери.
Аня с самого начала мне объяснила, что с ним [наркотиком] ей легче. Без него для неё всё — серость, уныние, грязь. Она даже меня спрашивала: «Неужели тебе не хочется попробовать?» Я говорила: «Нет, мне и так хорошо, я увидела красивый цветок, который распустился, лилию, например, и рада». Я всё-таки другим наслаждаюсь.
Вы думаете, она когда-нибудь перестанет? Я думаю, что нет. Она без героина жить не может. Я десять лет за этим наблюдаю. Ничего с этим сделать нельзя. Лечить зависимого без его желания — бесполезное дело. Если человек не захочет сам прекратить употребление, ему ни одна клиника, ни один реабилитационный центр, никакие [программы для избавления от наркозависимости] семнадцать-пятнадцать шагов не помогут.
Однажды она уже лежала у каких-то аферистов. Это не врачи, а бандиты, которые у несчастных родителей вымогают деньги обещаниями, что вылечат их детей.
После того как она забирала [закладку], обязательно мне отзванивалась. Я всегда просила: вмажешься в подъезде — так позвони и скажи, что вмазалась и идёшь на остановку. Чтобы я не думала, что она там где-то с передозировкой валяется. У неё ведь столько передозировок было — не сосчитать. [...]
Нашла или не нашла [закладку] — от этого зависело её состояние. Если не нашла — всё, трагедия, а значит, и мне капец. Знаете, я иногда старалась у неё из баночки отсыпать и спрятать. А потом, в тяжёлый момент, когда у неё совсем ничего не было, — дать. Она даже сама иногда спрашивала: «Ты отсыпала?» А я говорила, что нет, спрятала, а вот этот крах [ломка] надвигается, и я ей раз — лекарство. Но прятать сложно: у неё нюх такой — везде найдёт.
Был такой период, когда она меня доставала сильно. Мне работать надо, а она мне телефон обрывает. И я подумала: надо засадить её, чтобы это уже прекратилось. Сначала пошла в наш Госнаркоконтроль. Позвонила туда, говорю: «У меня ребёнок употребляет наркотики, водит непонятные компании, из дому вещи пропадают». Мне говорят: «Вы нам скажите, когда она поедет за наркотиками». А как я скажу, как выслежу, если я на работе целый день?!
Потом их [Госнаркоконтроль] расформировали. Я обратилась в наше УВД — там участковый нормальный был. Заявила уже там, что они как будто лабораторию организовали в квартире. Меня спросили: «Сколько там человек?». Я говорю: «Двое». Мне отвечают: «Вот если было бы трое или четверо, тогда да, мы бы пришли». И сказали: давайте тридцать тысяч, мы подкинем. Очень сложно было её посадить, конечно.
#героинбатеньки #наркотики