Профиль: Терренс Малик — режиссёр-философ, автор «Древа жизни» и «Пустошей»

Отслеживаем кинопоэтический путь автора в ожидании его нового фильма «Тайная жизнь», выходящего в российский прокат.

19 марта на российские экраны выходит «Тайная жизнь» — трёхчасовая философская притча Терренса Малика об австрийском фермере, казнённом за отказ присягнуть Гитлеру. На протяжении нескольких десятилетий Малик — беспрецедентная фигура в американском кино. За ним закрепился образ режиссёра-монаха, держащегося в стороне от публики, а также философа и поэта, снявшего «Пустоши» и «Дни жатвы» — два самых необычных американских фильма 70-х годов.

Истории о подростках, бегущих навстречу природе, сюжеты о любовных переживаниях, масштабные военные конфликты, а также эпопеи о зарождении Вселенной — всё это выступает центральной темой его кинематографии. Малику удаётся оставаться в тени, в то время как крупные звёзды Голливуда готовы бросить всё, чтобы поучаствовать в его проектах.

Интерес зрителей и критиков к фильмам Малика не угасает и по другой причине — он постоянно экспериментирует над возможностями киноязыка. Каждая его картина предлагает новые технические и художественные решения: он постоянно меняет операторов, предпочитает каждый раз работать с новым актёрским составом, изощряется в приёмах монтажа, а иной раз и вовсе отказывается от повествовательной канвы, создавая бессюжетные философские сочинения («Рыцарь кубков», «Песня за песней»).

Большую часть детства Малик провёл в Техасе и Оклахоме — местах, которые режиссёр воспевал в «Днях жатвы», рассказывая историю о влюблённой паре, скрывающейся в Техасе на уборке урожая. Малик рос в семье руководителя нефтяной компании и дочери фермера и был старшим из трёх братьев. В 1955 году он приехал в Остин для обучения в епископальной школе Святого Стефана — тамошние ландшафты изобиловали природным разнообразием.

Студентом Малик наслаждался окружающей средой: ущельями, кипарисами и платанами. Будущий режиссёр ценил пейзажи — вся его фильмография состоит из панорам американской природы.

Уже тогда Малик демонстрировал интеллектуальные способности — Джим Линч, друг Малика по школе Святого Стефана, утверждал: «когда я впервые попал туда, мне стало известно, что он местный гений». Юный Терренс был целиком погружён в искусство, активно участвуя в театральном клубе и слушая записи с классической музыкой. На этот же период приходится его первый интерес к кино — вместе с учителем по английскому языку Малик выезжал за пределы кампуса и смотрел иностранные фильмы Ингмара Бергмана и Франсуа Трюффо.

Помимо духовных устремлений, будущий режиссёр прославился спортивными достижениями — во время обучения в школе Малик состоял в баскетбольной и футбольной команде, успешно справляясь как на позиции защитника, так и нападающего.

В 1961 году Малик окончил школу и связал академическую деятельность с Гарвардом. На протяжении четырёх лет будущий режиссёр изучал философию и впоследствии окончил Гарвардский университет со степенью по философии. Позднее Малик стал степендиатом Родса Оксфордского колледжа Магдалины, но свои философские исследования завершить не смог — предположительно из-за разногласий с руководителем диссертации, посвящённой Людвигу Витшенштейну и Сёрену Кьеркегору. В 1969 году Малик вернулся в Америку и стал преподавателем в Массачусетском технологическом институте, параллельно подрабатывая журналистом в Newsweek, The New Yorker и Life.

Отправная точка его философского мировоззрения — работы немецкого философа Мартина Хайдеггера. Во время преподавания в Массачусетсе, будущий режиссёр ездил в Германию, чтобы встретиться с пожилым Хайдеггером. Результатом научного интереса к философу стал перевод на английский язык его работы «Суть причин», а впоследствии — преобразование своих знаний о хайдеггеровском бытии на язык кино.

По словам американского философа Стэнли Кавилла, такие фильмы Малика как «Дни жатвы» и «Тонкая красная линия» приоткрыли ключевые хайдеггеровские темы, касающиеся бытия существ и их присутствия. Метафизика и кинематограф — утверждает философ, связаны между собой. Кино, равно как и метафизика, даёт зрителю такое представление о мире, которое невозможно получить опытным путём, позволяя преодолеть закупоренную картину реальности — фильмы Малика выполняют эту задачу и превращают мир в образ.

Исследователи выделяют тематические сходства между картинами Малика и философией Хайдеггера: мотив умиротворения, проходящий сквозной нитью через его фильмы (будь то «Пустоши», «Дни жатвы», «Древо жизни» или «Рыцарь кубков») очень похож на то, что в философской терминологии Хайдеггера называется словом Ruhe — состоянием спокойствия и мирской тишины. Как пишет австралийский философ Роберт Синнербринк, умиротворение и покой переживают многие маликовские персонажи — это и рядовой Уитт в «Тонкой красной линии», предчувствующий и с готовностью ожидающий смерть, это и преступник Кит из «Пустошей», для которого смерть— единственный способ окончить криминальный путь.

С Хайдегерром у Малика есть и формальные, стилистические сходства — в том числе и сама форма рассуждений. Марк Фюрстенау и Лэсли МакЭвой —американские исследователи творчества Малика, пишут, что его творчество выполняет ту функцию художника и поэта, о которой говорил Хайдеггер, описывая «бедные времена» — когда миру нужны большие поэты, способные раскрыть метафизические представления о бытии. Философский импульс в работах Малика и поэтический язык его фильмов, таким образом, объясняется желанием постичь и изучить глубинные пласты мироздания — сделать это в такой форме, о которой писал Хайдеггер.

Параллельно университетской деятельности, Малик делал первые шаги в кинематографе. Его привлёк лос-анджелесский AFI Conservatory — киноинститут, в котором Малик активно посещал занятия вместе с Дэвидом Линчем и Полом Шрэдером. Будущий автор «Пустошей» и «Дней жатвы» нашёл себе внештатную работу сценариста, успев поработать над сценарием к «Карманным деньгам» Стюарта Розенберга, к режиссёрскому фильму Джека Николсона «Он сказал поехали», а также над черновиком к «Грязному Гарри» Дона Сигела — культовому боевику с Клинтом Иствудом в главной роли.

Хоть Малику и удалось стать востребованным сценаристом, однако его не покидала мысль о самостоятельном режиссёрском дебюте. В 1973 году он снял «Пустоши» с Мартином Шином и Сисси Спейсек в главных ролях — историю о влюблённой парочке, которая совершает ряд преступлений и пускается в бега по американскому Среднему Западу.

Молодой эгоист, похожий на Джеймса Дина, и наивная 15-летняя девушка, стремящиеся вырваться из ловушек общества — это прочтение истории Бонни и Клайда в новом, более лирическом и поэтическом ключе. «Пустоши» Малика с присущей им дорожной романтикой, пересказывают «классический американский миф о свободе и насилии, который никогда не устаревает» — пишет о картине Джошуа Роткопф из Time Out.

В «Пустошах» Малик рассказал о трудностях взаимоотношений подростков с окружающим миром. Откровенный и сенсационный фильм встретили с овациями на Нью-Йоркском кинофестивале в 1973 году и критики мгновенно вписали 29-летнего режиссёра в историю американского кино. Неспроста критики и киноведы увидели в «Пустошах» самый амбициозный дебют со времён «Гражданина Кейна» Орсона Уэллса.

Следующий фильм Малика «Дни жатвы» позволил режиссёру прыгнуть ещё дальше. История о странствующей паре, которая изображает из себя брата и сестру, чтобы найти работу на техасской ферме, по признанию критиков, один из самых красивых фильмов в истории кино. «Дни жатвы» построены как визуальное стихотворение, свободное от повествовательной формы — второй фильм Малика, как пишет Патрик Набаро, следует понимать сугубо чувственно.

Сцены «Дней жатвы» напоминают живопись маслом: волнистые пшеничные поля, безмятежные работяги, облака несущиеся по небу и жужжащие насекомые — Малик воссоздаёт картину потерянного рая, который разрушила коррупция, злоба и человеческое коварство. «Грех приходит в это райское царство, ознаменовываясь эпидемией саранчи и адским пламенем» — по-библейски прочитывает фильм Элеонор Рингел из Saporta Report.

Визуальный ряд «Дней жатвы», построенный в так называемый «золотой час» (первый час после восхода солнца и последний час перед заходом) стоил Малику множества усилий. Над картиной попеременно работали несколько операторов — Нестор Альмендрос, придумавший всю визуальную концепцию фильма, а затем и Хаскелл Уэкслер, который в быстрые сроки доснял картину. Мягкий световой рисунок, живописные кадры хребтовых равнин, сочетающиеся с крупными планами героев и макропланами кузнечиков — совместный результат всего операторского и монтажного цеха.

Две главных картины режиссёра, снятые в 70-е годы остаются исконно почвенническими произведениями, в которых отражена народная культура Америки. Вселенная ранних фильмов Малика обращена к реджионализму — направлению в американской живописи, призванному описать сельскохозяйственную идиллию и жизнь Среднего Запада. Автор сознательно обращается к живописи Эндрю Уайета и Эдварда Хоппера — двух крупнейших национальных художников 20 века.

Достигнув творческой вершины, Малик ушёл на двадцатилетний покой. Он уделял много времени путешествиям, чтению, а также наблюдению за птицами. Длительный перерыв позволил режиссёру разрабатывать новые проекты — путешествуя между Парижем и Лос-Анджелесом, Малик готовил для Paramount секретный проект под названием Q. Его наброски к масштабному фильму об исследовании жизни во многом нашли свою реализацию в «Древе жизни».

В 1997 году Малик вернулся в режиссуру, заключив соглашение с продюсерами компании 20th Century Studios. Чтобы реализовать «Тонкую красную линию» — эпос о тихоокеанских сражениях во время Второй мировой войны, продюсеры пошли на многочисленные уступки и предоставили Малику творческую свободу.

В этот период постановщик открыл для себя новые средства выразительности. Начиная с «Тонкой красной линии», режиссёр всё больше значения придавал ассоциативному монтажу, превращая кинематограф в «поток сознания». Будь то сражение за Гуадалканал в «Тонкой красной линии» или жизнь первых поселенцев на территории Америки в «Новом свете» — исторические события отдаются на откуп субъективным ощущениям персонажей.

Как пишет кинокритик Николас Барбер о поздних работах режиссёра: «Древо жизни», «К чуду» и «Рыцарь кубков» — это экспериментальный импрессионистский коллаж, который заменяет большую часть своего действия фрагментарным повествованием и отказывается от линейных сюжетов в пользу причудливого, эллиптического монтажа».

Бессюжетные акты философствования, пропущенные через широкоугольную оптику — опознавательный знак Терренса Малика, применимый ко всем картинам позднего периода: от «Тонкой красной линии» вплоть до «Древа жизни» и «Песни за песней». Режиссёрский метод Малика — это снимать актёров в их естественном состоянии, а затем из огромного количества отснятого материала монтировать двухчасовой фильм. Ему требуются годы, чтобы закончить свои картины, сопоставив разрозненные фрагменты. Философский экспромт — так можно охарактеризовать поэтику его фильмов, создаваемых в больших количествах и, как правило, на ходу.

Начиная с 2010 года, Малик успел выпустить шесть полнометражных лент, включая его главный триумф — «Древо жизни». Трёхчасовая история о взрослении ребёнка рассказана Маликом в космологическом масштабе. Ручная камера оператора Эммануэля Любецки фиксирует микрокосм и макрокосм: начиная с идиллии на заднем дворе семейного дома и заканчивая Большим взрывом и вулканическими извержениями.

Малик на протяжении всей жизни остаётся отшельником — в мае 2011 года, когда его «Древо жизни» стало лауреатом 64-го Каннского кинофестиваля, режиссёр за наградой так и не явился. Загадочный режиссёр, живущий в Остине и проводящий время на съёмках своих картин, только лишь спровоцировал интерес общественности. Коллеги-профессионалы стремились сблизиться с Маликом, но всё тщетно. Лесли Вудхед — британский постановщик в 1998 году работавший с Маликом над документальной картиной «Выносливость», утверждает, что он был единственным человеком в Америке, у которого имелся номер телефона Малика.

Творческая продуктивность Малика не вызывает единогласного одобрения среди критиков и зрителей. Последние работы режиссёра, по меткому замечанию прессы, напоминают рекламу парфюмерии. А такие фильмы, как «К чуду» и «Рыцарь кубков» могут быть «зарезервированы только для хардкорных фанатов Малика, у которых в запасе имеется достаточно терпения».

Новый фильм Малика, впервые показанный на Каннском кинофестивале в 2019 году, знаменует новый этап в творчестве режиссёра. «Тайная жизнь» — это философская притча, рассказывающая о реальном историческом лице, Франце Егерштеттере — австрийском фермере, который отказался служить в нацистской армии и присягать Гитлеру из-за пацифистских убеждений. Пасторальная идиллия Франца и его преданной жены Франциски прервалась трагическими обстоятельствами — в 1943 году фермера казнили.

В его трёхчасовом опусе присутствует всё то, без чего Малик невозможен: живая природа, пшеничные поля, закадровый голос главных героев, а также применение широкоугольной оптики — даже маленькие и частные истории Малик передаёт в торжественном и высоком стиле. Однако «Тайная жизнь» разрывает цепочку авангардных экспериментов режиссёра и предлагает зрителю вдумчивое и целостное повествование.

Ландшафтами и поэтическим настроением фильм напоминает «Дни жатвы», которые благополучно скрестили с масштабами «Древа жизни». Малик нашёл удобоваримую форму для трансляции своих поэтических и философских идей — поэтому зарубежные критики не стесняясь называют «Тайную жизнь» его лучшей работой со времён «Древа жизни».

Оператор Йорг Видмер упражняется в формализме, демонстрируя целый ряд сцен, снятых широкоугольной оптикой — но в то же время остаётся весьма органичным. «Тайная жизнь» — это фильм, предлагающий новый путь в режиссёрском наследии Малика, но который включает в себя всё то, за что ценят его предыдущие картины — за визуальный язык киноповествования.

В своём новом фильме Малик не погружает зрителя в самокопание, как это происходило в «Рыцаре кубков» и «Песней за песней», а рассказывает подлинную историю. «Тайная жизнь» — картина о человеческой стойкости и моральном самообладании, о силе личных убеждений перед лицом тоталитарных режимов. Егерштеттер — великий мученик и пафицист, человек, сознательно идущий на смерть от рук гитлеровского режима, чтобы сохранить свои моральные убеждения. Впоследствии Папа Бенедикт 16-й причислил Егерштеттера к лику блаженных.

Картина Малика существует в том трагедийном размахе, в котором была написана «Антигона» Софокла, где моральные и личностные обязательства важнее патриотического и отеческого долга. Задействованный в главной роли Аугуст Диль убедительно воссоздаёт портрет личности, а Малик делает то, что умеет лучше всего — наполняет фильм подлинным духовным измерением.

После череды экспериментальных фильмов массовый зритель потерял кредит доверия к Малику, но «Тайная жизнь» предлагает пересмотреть взгляды на позднее творчество режиссёра. Как пишет Джастин Чанг — «это одновременно линейная, почти классически структурированная драма и в то же время чрезвычайно романтичное произведение искусства».

Валери Пахнер — исполнительница главной женской роли, рассказывала о съёмочном процессе «Тайной жизни»: «у Малика всегда в голове имеется определённая структура фильма. И потом он хочет просто получить как можно больше его элементов. Он всегда говорил, что это напоминает ловлю рыбы и вы можете поймать правильный момент тогда, когда произойдёт нечто особенное».

Таким образом, американский кинопоэт совершил важный творческий виток — он снял большую и вдохновляющую историю, которую не стыдно поставить в один ряд с «Днями жатвы» и «Древом жизни». И тот факт, что Малик сделал это на 76-ом году жизни, будучи умудрённым опытом стариком, заставляет воспринимать «Тайную жизнь» как важное событие в его фильмографии.

Статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.

#кино #лонгриды #мнения #профиль #лигаавторов