Разборы
Сергей Звезда

Журналистке Светлане Прокопьевой грозит шесть лет за мнение о теракте. Чем необычно и важно её дело

В чём власти нашли «оправдание терроризма» и что не так с обвинениями — напоминаем перед приговором.

Светлана Прокопьева Фото из её фейсбука

Продолжение:
Прокопьеву <a href="https://tjournal.ru/news/185162-zhurnalistku-svetlanu-prokopevu-priznali-vinovnoy-v-opravdanii-terrorizma-i-prigovorili-k-shtrafu-v-500-tysyach-rubley" rel="nofollow noreferrer noopener" target="_blank">признали</a> виновной в оправдании терроризма и приговорили к штрафу в 500 тысяч рублей. Запрещать журналистскую деятельность ей не стали.

6 июля в Пскове журналистке Светлане Прокопьевой вынесут приговор за колонку о теракте в архангельском управлении ФСБ. Автор раскритиковала государство, предположив, что оно само «воспитало» таких граждан, как подорвавший себя студент-анархист. После этого её обвинили в оправдании терроризма. Прокопьева не признаёт вину и настаивает, что пыталась переосмыслить причины теракта.

Дело Прокопьевой стало самым резонансным процессом против журналиста в 2020 году: по степени внимания и поддержки со стороны СМИ и общественности оно сравнимо с событиями вокруг Ивана Голунова.

Те, кто выступает в поддержку Прокопьевой, заявляют об абсурдности процесса и новой угрозе для свободы слова. Гособвинение же просит не только отправить обвиняемую в колонию на шесть лет, но и запретить ей заниматься журналистикой на четыре года.

Кто такая Светлана Прокопьева

«Я обычный человек. Живу в обычной хрущёвке. Хожу в те же магазины, что и вы, ругаюсь на те же самые лужи и те же самые ямы на асфальте. Ещё совсем недавно я и представить не могла себя уголовником. Если пришли за мной, точно также могут прийти и за вами», — говорила Прокопьева на митинге в феврале 2019 года, практически сразу после того, как на неё завели дело.

Прокопьева окончила исторический факультет Псковского педагогического института. Увидев объявление в вузе, она пришла в «Псковскую губернию» — главное независимое СМИ региона, которое издаёт депутат от «Яблока» Лев Шлосберг. «Губерния» стала известной на всю страну летом-осенью 2014 года: пока Кремль отрицал, что россияне воюют на Украине, она опубликовала серию материалов о гибели десантников при неизвестных обстоятельствах. За этим последовало жёсткое избиение Шлосберга.

К тому моменту Прокопьева работала главным редактором «Псковской губернии» уже почти год. Сейчас она скромно вспоминает, что тогда «как редактор тихо отсидела в рабочем кабинете», пока другие «были на передовой». «Те статьи в августе и сентябре 2014 года, когда Светлана была редактором, я оставался одним из обозревателей, [...] сделали „Псковскую губернию“ одной из главных газет мира в те дни», — признавал Шлосберг.

Уже в 2014 году Прокопьева решила не продлевать контракт и ушла в «Радио Свобода», в итоге став редактором проекта «Север.Реалии» — Минюст считает эти издания иностранными агентами. По словам Прокопьевой, с «Яблоком» она не связана, если не считать дружбы со Шлосбергом. В марте 2016 года журналистка завела авторскую программу на псковском «Эхе Москвы», а в 2017-2018 годах поработала волонтёром в региональном штабе Алексея Навального. Многие из этих деталей так или иначе фигурируют в обвинении.

При чём тут теракт в Архангельске

Утром 31 октября 2018 года 17-летний житель Архангельска Михаил Жлобицкий устроил самоподрыв на проходной местного управления ФСБ. Он стал единственным погибшим, трое сотрудников спецслужбы получили ранения. Следственный комитет признал происшествие терактом. На той неделе это было главным событием в России, которое обсуждали в СМИ и соцсетях.

В одном из Telegram-чатов, где общаются анархисты, примерно за семь минут до взрыва появилось сообщение о грядущем теракте: «Причины для вас вполне ясны. ФСБ о****о, фабрикует дела и пытает людей». Пост опубликовал пользователь с ником «Валерьян Панов» — считается, что это был именно Жлобицкий.

ФСБ возбудила целую серию дел по всей России за высказывания о взрыве. Все они — по статье «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма» (205.2 УК РФ).

Например, фермеру из Архангельска грозит до пяти лет за комментарий о том, что студента «конкретно довели». Жителя Калуги приговорили к пяти годам и двум месяцам за комментарий о «герое и человеке дня недели как минимум». Жительницу Карелии оштрафовали на 350 тысяч рублей за комментарий «Мир его праху! Герой» и репост публикации с цитатой «но перед глазами стоит призрак славных героев и динамита 19 века, что столь же самоотверженно отдавали свои жизни борьбе».

Самым обсуждаемым и громким в этой цепочке стало дело Прокопьевой, которая высказала мнение о причинах теракта.

Что такого сказала Прокопьева и как возникло дело об «оправдании терроризма»

7 ноября 2018 года в эфир «Эха Москвы в Пскове» вышел выпуск программы «Минутка просветления», в котором Прокопьева выразила мнение о причинах теракта в Архангельске. Текстовая версия этого эпизода, как и всех остальных, появилась на сайте «Псковской ленты новостей». Сейчас в СМИ уже не найти расшифровку эфира, но она до сих пор доступна на Medium.

В этой колонке Прокопьева предполагает, что «суровое государство», в котором главное — «наказать преступника, а не защитить права», само «воспитало соответствующее поколение граждан». Журналистка указала, что «именно так понимает» теракт в Архангельске, и отметила, что «этот взрыв, на её взгляд, лучше, чем любая колонка политолога или отчёт Human Rights Watch, доказывает, что в России нет условий для политического активизма».

* * *

«Признаки оправдания терроризма» в тексте Прокопьевой нашёл «Главный радиочастотный центр», который подотчётен Роскомнадзору. У предприятия есть программа для мониторинга СМИ с «миллионами забитых ключевых слов», в том числе «взрыв» и «террорист». Программа отреагировала на «маячки» в тексте журналистки, а сотрудница центра Мирослава Степина обратила на это внимание и передала сигнал Роскомнадзору. «Я не эксперт, но у нас есть методические рекомендации по выявлению», — отметила Степина в суде. По словам сотрудницы центра, она увидела в тексте «одобрительное отношение к террористической деятельности».

В декабре Роскомнадзор направил предупреждения «Эху» и «Псковской ленте новостей». Издания удалили материалы со своих сайтов. «Эхо» получило штраф в 150 тысяч рублей рублей, «ПЛН» — в 200 тысяч.

* * *

Эфир прошёл незамеченным для широкой аудитории — та действительно узнала о нём только после давления на журналистку. Прокопьева вспоминала об этом в последнем слове перед приговором: «Текст „Репрессии для государства“ прочитали десятки, ну сотни человек. Он не вызвал никаких волнений в народе. Но через полгода ко мне ворвались СОБРовцы с автоматами, перевернули мой дом, забрали мои вещи – и вот мы уже второй год, с привлечением экспертов, выясняем, был ли там состав преступления».

В феврале 2019 года, после обыска в квартире Прокопьевой, выяснилось, что на неё возбудили дело об оправдании терроризма. По версии следствия, журналистка попыталась оправдать идеологию Жлобицкого и сформировать у аудитории положительное отношение к нему.

У Прокопьевой изъяли документы, телефоны, ноутбуки и другие личные вещи. Спустя полгода журналистку внесли в список экстремистов и террористов Росфинмониторинга. Это автоматически привело, например, к блокировке банковских счетов.

Что не так с делом — несколько примеров

Прокопьева не признаёт вину и считает, что пыталась проанализировать мотивацию студента, устроившего взрыв.

  • «Я осуждаю терроризм, я никогда не оправдываю терроризм. И мотивация у этого подростка была сугубо политическая, он сам написал об этом в чате. [...] Я захотела разобраться, что его подтолкнуло к этому, неприемлемому, конечно же, поступку. [...] Я предположила, что других методов он не увидел», — неоднократно объясняла она коллегам-журналистам;
  • В суде она ещё более подробно рассказывала, что «настоящий журналист не может пройти мимо такой темы» и главной целью было «разобраться и предотвратить повторения теракта».

В попытках гособвинения привести примеры оправдания терроризма из текста Прокопьевой есть много спорных моментов. Например:

  • Начальник отдела управления Роскомнадзора по Псковской области Эдуард Кожохарь и сотрудница «Главного радиочастотного центра» Мирослава Степина не привели цитат, из которых якобы понятно положительное отношение автора к террористу. Кожохарь заявил, что не помнит текст, но «точно знает, что там оправдание терроризма было»;
  • По делу провели сразу несколько лингвистических экспертиз, но ключевыми оказались три: первую назначил Роскомнадзор, вторую — следователи при проверке, третью — СК в рамках дела. Согласно им, Прокопьева признала обоснованность теракта, приписала студенту «благородные мотивы» и переложила вину на действующую власть. Журналистка утверждает, что не вкладывала в текст ни один из приписываемых смыслов;
  • Эксперты обвинения, психолог Виктор Кисляков и лингвист Алексей Рыженко, также не указали конкретных слов, но сделали вывод, что Прокопьева отнеслась к террористу положительно; Эксперт Наталья Пикалёва также не смогла указать, где именно в тексте она видит «заявления о вынужденном характере действий террориста»;
  • К делу приобщена экспертиза, якобы проведённая Хакасским государственным университетом. Однако там адвокаты Прокопьевой получили письменный ответ о том, что ХГУ не имеет к этому отношения, а указанный лингвист не может проводить экспертизы от имени вуза. Защита сделала вывод, что бланк оказался фальшивым. Судья не исключила экспертизу из материалов дела;

В суде выступили несколько свидетелей, которых «задела» колонка Прокопьевой. К ним у защиты тоже есть вопросы. Например, один из них, учитель истории, ничего не говорил о статье, рассказывая только о народовольцах (с ними журналистка косвенно сравнивала Жлобицкого). Доцент кафедры отечественной истории ПГУ прочитал колонку только после того, как узнал о возбуждении дела. О недовольстве колонкой заявили двое засекреченных свидетелей, утверждавшие, что знакомы с Прокопьевой.

Объём колонки Прокопьевой — 920 слов. В её уголовном деле — 12 томов, в заключительном обвинении — 99 страниц. Суду на рассмотрение потребовалось меньше месяца.

Почему вокруг дела Прокопьевой столько шума

В поддержку Прокопьевой проводилось немало уличных акций. Из последних: в Москве 3 июля задержали более 10 участников одиночных пикетов (включая журналистов), в Пскове 4 июля задержали главреда и журналиста «Псковской губернии».

О том, что в деле Прокопьевой нет состава преступления, постоянно говорят её коллеги. В заявлениях для «Холода» представители более 30 российских изданий, в том числе TJ, высказались за освобождение журналистки. В защиту Прокопьевой выступил петербургский ПЕН-клуб, объединяющий писателей и поэтов. Комиссия Союза по правам человека при президенте России назвала дело «абсурдным».

Те, кто считает Прокопьеву невиновной, повторяют несколько основных тезисов и вопросов:

  • Российским журналистам часто вменяют клевету, оскорбление чьих-либо чувств или публикацию недостоверных данных. Однако дело Прокопьевой выделяется даже на этом фоне, поскольку её текст, по мнению журналистов, это обычное мнение и попытка разобраться в происходящем;
  • Прокопьева выполнила журналистскую работу, попытавшись проанализировать важную и обсуждаемую тему, а также указав государству на возможные ошибки. Является ли это основанием для уголовного дела?;
  • Из-за таких дел становится всё меньше возможностей для здорового диалога и выражения альтернативного мнения. Означает ли новая правовая реальность, что за любое мнение в рамках журналистики (и не только) может грозить тюремный срок?

#делопрокопьевой #медиа #право #терроризм