Инвестировать — можно, платить — нельзя: что и как регулируют российские законы о криптовалюте

Чем завершился долгий путь цифровых активов в России и какие формулировки теперь войдут в оборот.

31 июля Владимир Путин подписал закон о цифровых финансовых активах и цифровых валютах. С его принятием завершилась многолетняя дискуссия о судьбе криптовалют в России. Они теперь имеют полностью легальный статус, граждане могут официально владеть и распоряжаться своими цифровыми активами, а суды смогут защитить их права. Платить ими по-прежнему нельзя.

TJ разобрался, какие условия создал для цифровых валют российский законодатель, могут ли теперь обычные граждане торговать на официальных криптовалютных биржах и выгодно ли им инвестировать в такие проекты.

Когда в России появились первые криптовалютные проекты, неизбежно возник вопрос — как эти отношения регулировать. В отсутствие какой бы то ни было правовой базы суды вынуждены были решать споры, в которых заёмщик брал в долг сумму в цифровой валюте, а обязывался отдать в обычной (или наоборот). Позиции ведомств при этом зачастую оказывались противоположны.

К 2017 году в российских властных структурах сложились две основные группы влияния. Основные «противники биткоина» — Центральный банк и Генеральная прокуратура — выступали против допуска криптовалют на рынок. Такое явление, как цифровые валюты, они называли не иначе, как «денежные суррогаты», оборот которых в стране запрещён.

В группе сторонников криптовалют числился Сбербанк, налоговая служба, а с 2016 года — ещё и министерство финансов. Ведомства утверждали, что формально оборот цифровых денег не запрещён, поскольку в законе им не дано определения, а регулировать их можно по аналогии с иностранными валютами.

В октябре 2017 года обе спорящие стороны сошлись на совещании у президента, по итогам которого Путин дал указание легализовать криптовалюты в России. Глава государства поручил правительству подготовить необходимые поправки в законодательство, в которых должны быть раскрыты такие понятия, как «цифровая валюта», «токен», «смарт-контракт».

В поручении президента отдельно оговаривалось, что рубль по-прежнему должен иметь статус единственного законного платёжного средства в России. На тот момент министр связи и массовых коммуникаций Николай Никифоров даже заявил, что в России «в скором времени» должно появиться такое платёжное средство, как «крипторубль». При этом валюту было бы нельзя майнить, она не была бы анонимной, и в целом вся система централизованной.

Проект закона о крипторубле внесли в Госдуму уже в конце 2017 года, однако достаточно его не проработали. Принятие необходимых нормативных актов затянулось почти на три года.

Министерство финансов представило свой законопроект в январе 2018 года. За время работы над ним многие понятия и термины сменили своё значение, а изначально жёсткое регулирование в итоге стало относительно либеральным.

Поменялось и отношение российского правосудия — в мае 2018 года суд впервые квалифицировал криптовалюту как принадлежащее должнику имущество и включил его в конкурсную массу. Хотя уже в 2020 году другой суд отказался рассматривать вопрос о краже криптовалюты, посчитав, что на неё не распространяется право собственности пострадавшего.

Пакет российских законов, которые регулируют вопросы оборота криптовалюты, в 2020 году стал состоять из трёх нормативных актов:

Отдельный закон о криптовалюте в России ещё не принят, однако его появление ожидается осенью 2020 года.

Не только в России, но и во всём мире юристы долгое время обсуждали, чем же всё-таки являются криптовалюты — вещью или обязательством. А если считать их вещами, то какими.

Позиция, согласно которой криптовалюты должны считаться имуществом, пусть и существующим только в цифровой форме, до этого момента доминировала. Это прослеживалось в решениях Комиссии по расследованию финансовых преступлений США (FinCEN), налоговой службы Австралии, агентства по финансовым услугам Японии. Различие в их подходах заключалось в том, какими именно вещами считать цифровые валюты. Регуляторы выработали как минимум шесть позиций по этому поводу:

В пользу того, что криптовалюта может считаться деньгами, выдвигался довод, что она фактически имеет функции, схожие с деньгами. Тезис, что цифровые валюты могут быть и электронными деньгами, подтверждался довольно широким по своему смыслу определением Европейского центрального банка, согласно которому электронные деньги представляют собой электронное хранение денежной стоимости на техническом устройстве.

Министерство финансов Германии считало биткоины средством расчётов, не имеющиим статуса законного средства платежа, что автоматически влекло за собой их квалификацию как финансового инструмента. Американская комиссия по торговле товарными фьючерсами (CFTC) признала криптовалюту товаром.

Комиссия по ценным бумагам США (SEC) предлагала рассматривать цифровые валюты как ценные бумаги вне зависимости от того, как называется то, во что инвесторы вкладывали деньги и как это работает. Именно с этим подходом столкнулся Павел Дуров, когда попытался запустить криптовалюту от Telegram.

Позиция, согласно которой криптовалюта представляет собой специфический вид обязательств, имеет меньше сторонников, однако укрепилась в научной среде благодаря практике национальных регуляторов. Модель обязательства такова: должник обязан совершить в пользу кредитора определённое действие, либо воздержаться от него, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения обязанности.

Пиринговая сеть вполне соответствует этой модели: в ней кредитором будет считаться держатель валюты, а должниками — майнеры. Требование к майнерам заключается в том, чтобы транзакция держателя валюты была сформирована в блок и записана в блокчейн. Вся пиринговая сеть в таком случае представляется как многосторонний договор. Вопрос квалификации такого договора в настоящее время является открытым.

Финальная версия закона о цифровых финансовых активах занимает 107 страниц. Разобраться в нём непросто, но видно главное: нормативный акт закрепляет термины и определения, которыми в дальнейшем предстоит пользоваться во всех отношениях с криптовалютой.

Российский законодатель признал цифровые валюты вещами. Однако они определяются не как один из уже имеющихся видов объектов гражданских прав, а входят в совершенно новую для нашей страны категорию — цифровые права.

Цифровыми правами признаются права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы. Эта система должна отвечать установленным признакам.

Информационная система — совокупность содержащейся в базах данных информации и обеспечивающих её обработку информационных технологий и технических средств.

Инвестиционная платформа — такая информационная система, которая используется для заключения с помощью информационных технологий (например, мобильного приложения) договоров инвестирования. Доступ к такой платформе предоставляется её оператором.

Цифровыми финансовыми активами (ЦФА) признаются такие цифровые права, которые включают в себя:

Определение ЦФА похоже на определение ценных бумаг, некоторые издания их уравняли, но это всё же не они. По своей сути ЦФА — это токены.

Цифровой валютой признаётся совокупность электронных данных, содержащихся в информационной системе, которые могут быть приняты в качестве средства платежа.

Утилитарные цифровые права — отдельная категория цифровых прав. Они тоже могут обращаться в информационной системе, но при этом удостоверяют, в отличие от ЦФА:

Дважды законодатель внёс в российские законы довольно громоздкое определение смарт-контракта. Это пункт 2 статьи 4 закона о ЦФА и часть 2 статьи 309 Гражданского кодекса.

Хотя закон наконец-то легализовал криптовалюты, одновременно при этом он установил жёсткие рамки, в которых должен проходить оборот цифровых активов. Главным регулятором всей деятельности, связанной с ЦФА, назначен Центробанк. Он ведёт реестр операторов информационных систем, а также реестр операторов обмена ЦФА. Оба этих реестра должны быть опубликованы на сайте банка.

Операторы могут начинать свою деятельность, только когда попадут в один из этих реестров, при этом Банку России дано право установить дополнительные требования к ним, кроме тех, что есть в законе. Выпускать ЦФА могут ИП или юридические лица — физическим лицам этого делать нельзя.

Оператором информационной системы может быть только российское юридическое лицо. Помимо общих требований, оно должно создать в своём штате службу внутреннего контроля и службу управления рисками. Кроме того, если ЦФА выпускаются на акции непубличного АО, оператор также должен получить лицензию профессионального участника рынка ценных бумаг.

Центробанк может установить, что некоторые виды ЦФА могут быть приобретены только квалифицированным инвестором. В силу этого правила возникают две ситуации: когда решение о выпуске ЦФА может быть адресовано всем желающим (публичная оферта) или только ограниченному кругу лиц. Оператор отвечает за устойчивость работы системы — если в ней случился сбой, то оператор обязан возместить убытки пользователям.

Запрещено выпускать ЦФА на акции публичных акционерных обществ (ПАО). «Токенизировать» можно только акции непубличных АО и его ценных бумаг. Для них есть как послабления, так и ужесточения режима: государственная регистрация таких выпусков не проводится, однако такое АО в дальнейшем не может реорганизоваться в ПАО.

В законе есть и немало «белых пятен», которые ещё предстоит устранить. Неясно, попадают ли криптобиржи полностью под описание инвестиционных платформ. Хотя инвестировать на таких платформах формально можно с помощью ICO, одна из норм закона прямо говорит, что вкладывать можно только безналичные денежные средства.

Механизм инвестирования при внимательном изучении сложно назвать привлекательным для частных лиц. Им закон разрешает инвестировать на сумму не более 600 тысяч рублей в течение календарного года. В то же самое время размер собственных средств оператора должен составлять не менее 5 миллионов рублей. Средний бюджет инвестиционных проектов, профинансированных с помощью ICO, на практике составляет порядка 450-500 миллионов рублей.

Причём законодатель максимально широко трактует это понятие — запрещена не только прямая, но и скрытая оплата криптовалютой, когда стороны договариваются как бы «обменять» товар на биткоин. В законе это названо «иной способ, позволяющий предполагать оплату цифровой валютой». Запрещены не только платежи, но даже и распространение информации о цифровой валюте как средстве оплаты.

#криптовалюты #право