Ностальгия по опасным районам: как обычная пародия «Не грози южному централу» стала культовым фильмом для России 2000-х
Вспоминаем комедию из детства, которая заняла особое место в сердцах зрителей СТС и любителей видеокассет.
Кадр из фильма «Не грози южному централу, попивая сок у себя в квартале»
Детище братьев Уайанс, широко известных зрителям по «Очень страшному кино», ни по каким показателям не претендовало на статус культового. «Не грози южному централу» – пародия на драмы о буднях афроамериканского гетто, состояла из грубых расистских штампов, идиотского нижепоясного юмора, а также приоткрывало завесу локальной гангста-культуры, интересной далеко не каждому.
В 1996 году, когда комедия вышла на экраны, многие критики оказались к ней неблагосклонны. Там издевались над инвалидами, перестреливались с корейскими продавцами из магазина, старушки ругались матом, а соседские девушки спали со всеми подряд – фильм то и дело проваливался в пошлый бесшабашный юмор. И за это, кажется, его любили только сильнее.
Лента удивительным образом нашла себя в русскоязычном пространстве – там, где в последнюю очередь ожидалась обратная связь. Многочисленные показы по телеканалу СТС, плюс взрывной эффект «Очень страшного кино», заинтересовавший зрителей прочим творчеством Уайанс – всё это сыграло на руку «Южному централу». Многие и сейчас осознают, что это далеко не самое удачное кино, однако ностальгические впечатления из детства перевешивают всякий трезвый расчёт.
Лос-анджелесская чернуха
В 90-е годы кинематограф обратил пристальное внимание на жизнь афроамериканцев. Дискриминация, торговля оружием, рост уличных банд и вопиющая бедность – трагический опыт темнокожих заинтересовал режиссёров, исследовавших низы афроамериканской культуры, в первую очередь – гетто-районы Лос-Анджелеса.
Социальная ориентированность и бытовой реализм, с которым постановщики подходили к проблемам городских окраин, стали главным средством выразительности. А фильмы убедительно передали американский опыт жизни, находящийся по ту сторону райского благополучия – образы нищих кварталов Лос-Анджелеса опрокинули господствующие тропы голливудского кино.
Реакция в творческой среде усилилась благодаря лос-анджелесским бунтам 1992 года. Когда полицейские жестоко избили темнокожего гражданина Родни Кинга, сотни тысяч темнокожих вышли бороться с дискриминацией и довели протест до масштабного погрома.
Кадр из фильма «Ребята по соседству»
Так появился жанр hood film – лент о бедственных афроамериканских кварталах, который стал своеобразной реакцией на угнетённое положение меньшинств. Это была первая большая волна афроамериканского кинопроизводства со времён blaxploitation-фильмов – подобные жанровые картины снимались в начале 70-х и предназначались для темнокожей аудитории. А если точнее – для укрепления этнического самосознания.
Молодые режиссёры: Аллен и Альберт Хьюз, Спайк Ли и Джон Синглтон, многим из которых не было даже тридцати лет, зарекомендовали себя как главные реалисты в драмах о темнокожих. Сложно представить, что столь дискуссионные и душещипательные картины затем стали объектом жестокой пародии.
«Делай, как надо» поднимал вопрос межрасовых столкновений и полицейского произвола, в «Угрозе обществу» убедительно показали криминогенную среду, из которой молодёжи не удавалось выбраться, а «Ребята по соседству» – реалистичный портрет жителей Южного централа, с ужасом смотрел на то, как афроамериканцы убивают друг друга в разгар криминальных разборок.
Именно «Ребята по соседству» – талантливый дебют 23-летнего Джона Синглтона, попал в прицел пародистов братьев Уайанс и режиссёра Периса Барклая. Историю взросления трёх друзей, которые столкнулись с местными бандами, комики издевательски переработали, собрав фильм из пошлых скетчей.
Комедия Барклая пародировала предшественников уже в названии – длинное и многозначительное наименование создано не для пущей важности. «Не грози южному централу, попивая сок у себя в квартале» – винегрет из слов, составляющих названия главных гангстерских драм о проблемах афроамериканцев. «Сок», «Угроза обществу», «Ребята по соседству» и «Южный централ» – главные хиты жанра вписались как в сюжет, так и в заглавие хлёсткой пародии.
Очень бандитское кино
Для братьев Уайанс – выходцев из большой семьи комиков, «Не грози южному централу» был одним из множества проектов, над которыми дуэт работал в середине 90-х. До этого Марлон и Шон уже успели обрести устойчивую репутацию и снялись в ситкоме «Братья Уайанс». Чёрный юмор, в котором нет этических рамок – главное оружие братьев, сразивших зрителей своей бескомпромиссностью.
30 лет назад студиям было куда проще работать с отвязным и провокационным материалом, а комедию даже и не думали хоронить как мёртвый жанр – поэтому юмор Уайанс был впору времени и настроению, когда Голливуд ещё не сковала пресловутая «новая этика». Беспощадные гэги из «Очень страшного кино», над которым работали Уайанс, даже спустя двадцать лет кажутся развязными и анархическими.
Шон (слева) и Марлон (справа) Уайанс вместе. Фото Closer Weekly
«Не грози южному централу» – бессюжетная пародия, в которой практически отсутствует повествовательный стержень. Весь фильм – набор миниатюр и залихватских гэгов, где комики провоцируют и глумятся решительно над всеми: от коллег-режиссёров до расовых меньшинств.
Там, где фильм Синглтона обращал внимание на криминогенную среду («Ребята по соседству» начинаются с пассажа, что каждого двадцать первого афроамериканца убивает другой темнокожий), братья Уайанс выкручивают проблему до абсурда: «Каждого десятого темнокожего заставляют посмотреть фильм о жизни в гетто – и каждого пятого такого зрителя убивают в кинотеатре во время просмотра».
Реализм социальной драмы сменился хулиганской насмешкой. В ленте Синглтона мальчик переезжал к отцу и приобретал жизненные уроки – в том числе касательно полового воспитания. В комедии Барклая герой по кличке Пепельница (Шон Уайанс) тоже отправлялся к отцу, который оказывался младше своего сына на два года. И ещё тесно общался со своим кузеном Лок Догом (Марлон Уайанс) – безбашенным гангстером, имеющим в распоряжении не только пистолеты, но и советскую боеголовку.
Все серьёзные сцены, поставленные с участием Лоуренса Фишберна – именно он сыграл отца в «Ребятах по соседству», становятся чеховским ружьём для пародии. Вопросы о сексуальном образовании, соблазнении девушек и использовании презервативов обращались в дикий стёб.
В «Ребятах по соседству» герой рассказывал историю о секс-авантюре, когда мать соблазнённой девушки внезапно вернулась в дом и юноше пришлось бежать. В пародии эта сцена становится ещё безумнее: Пепельницу и девушку неожиданно настигала её мать, разодетая в БДСМ-костюм.
Как и оригинал Синглтона, комедия о Южном централе балансировала между пубертатной историей взросления и гангста-боевиком. Шутники Уайанс, не обременённые комплексами, лишь заострили характерные особенности адских кварталов. Здесь автоинструктор может оказаться грабителем банков, популярные девушки иметь семеро внебрачных детей, а жизнь на пособия – традиция, которая передаётся уже шестому поколению.
Парни шатаются по улицам и думают лишь о том, как лишиться девственности, старушки танцуют брейк и катаются на тюнингованных авто, грызня в корейском магазине заканчиваются нелепой перестрелкой, а дожить до 21 года в гетто – это, оказывается, удел редких и самых удачливых юнош.
Немудрено, что комедия Барклая и братьев Уайанс практически не поддаётся пересказу: сюжет о том, как тяжело взрослеть в Южном централе служит всего лишь плацдармом для грубых шуток – сама история тонет в гэгах уже спустя 15 минут. Местами шутки и вправду кажутся смешными, если понимать над какими фильмами жанра hood издеваются комики, но кое-где юмористы не удерживаются и сползают в типичный туалетный юмор.
Воображение и комедийное чутьё авторов не чувствуется так остро, если зритель незнаком с предыдущими картинами о бандах – в особенности упомянутыми «Ребятами по соседству». В этом присутствует и доля творческой смелости авторов – они взялись за пародию над жанром, который, например, в отличие от «Очень страшного кино», представлен локально и не получил широкого распространения в поп-культуре.
Незавидная судьба окраин
Совсем неудивительно, что комедию Барклая и братьев Уайанс приняли довольно холодно. Как бы старательно фильм не иронизировал над заезженными ходами афроамериканских драм, ему было трудно достучаться до зрителей и найти среди них «своих». Одних смущало похабство и цинизм, другие не терпели расовой и гендерной дискриминации, а третьим вовсе жанр hood, равно как и поспешная пародия на него, казался явлением чуждым и неинтересным.
В этой 90-минутной мега-рутине можно обнаружить, быть может, три или четыре полуприличных смешка.
Если более 20 лет назад фильм встретили с подозрением, то сегодня подобной пародии было бы ещё сложнее получить симпатии зрителей. Вкусы и желания общества динамично меняются, а культура определяет границы допустимого юмора, поэтому скабрёзная комедия о гангстерах из трущоб, развратных женщинах и старухах без тормозов, оказывается невозможной в эпоху коллективной моральной чувствительности. Это в том числе объясняет кризис афроамериканской комедии как жанра.
Собрать сносную кассу и не допустить крупного провала помогла молодая аудитория – афроамериканские тинейджеры, для которых и предназначались непристойные миниатюры, охотно смотрели на приколистов Уайанс. Но интерес молодёжи не спас «Южный централ» – репутация фильма ограничивается 31% рейтинга на агрегаторе Rotten Tomatoes.
Равнодушие публики не помешало братьям Уайанс двинуться вверх по карьере. Следующую пародию они создавали уже для Miramax, получив пост режиссёров – высмеивание штампов хорроров, предпринятое в «Очень страшном кино», сделало братьев главными пародистами 2000-х.
«Не грози южному централу» свёл Шона и Марлона с Харви Вайнштейном – вместе с одиозным продюсером, братья создали самую узнаваемую пародию если не в истории кино, то уж точно в американской культуре начала нового тысячелетия. Юмор из «Очень страшного кино» – ещё более скабрёзный и бескомпромиссный, смог коммуницировать с аудиторией гораздо шире: там пародировались уже не районные драмы о тяжёлой доле темнокожих, а большие хиты: начиная от «Крика» и заканчивая «Американским пирогом».
Впрочем, пустяковой пародии, о которой многие в США уже и не вспоминают, в России был уготован особый путь. «Не грози южному централу» для многих стал культовым фильмом благодаря регулярным телевизионным показам по каналу СТС. Характерно, что для российских зрителей пародия Уайанс оказалась гораздо популярнее фильмов, к которым она ссылается.
Неприличная комедия постепенно превращалась в ностальгический артефакт детства – СТС нулевых и «Не грози южному централу» находились в особом симбиозе, так как пародию с братьями Уайанс крутили на канале постоянно. Запретный юмор ленты завораживал, скетчи запоминались, а афроамериканские кварталы, где у каждого в штанах припрятано оружие, казались притягательной экзотикой.
Фильм также распространился на видеокассетах и познакомил многих детей с теневой культурой Америки – именно оттуда черпали представления о хип-хопе, бандах и расовых проблемах. Особенно зрителям полюбился перевод Павла Санаева и нецензурная версия Дмитрия «Гоблина» Пучкова. Вокруг фильма формировалось своё поле поклонников, которое уже не могли понять и объять дети, росшие в другое время – не в «золотой» период СТС.
Это не могло не отразиться на культуре мемов – некоторые из них широко расползлись по интернету и стали своеобразным мемориалом фильму. Характер шуток, нетрудно догадаться, соответствовал содержанию и бесшабашности ленты.
Спрос российской молодёжи на комедии братьев Уайанс – особый феномен, понятный только тем, кто проживал детство в конце 90-х и начале 2000-х. Как и фильмы с Эдди Мёрфи формировали комедийный вкус зрителей (которые тоже, кстати, многих познакомили с кинематографом благодаря ТВ-показам по СТС), так и хулиганские пародии Марлона и Шона демонстрировали чёрный, изнаночный юмор – не обременённый этическими вопросам и не боящийся никого оскорбить. Банальная, но в данный момент уместная фраза: сейчас такое уже не делают.
Другие материалы TJ о культовых и провальных фильмах: