Если бы Disney снимал «Пилу»

О параллелях в экспериментах над животными, фильмах ужасов и современном искусстве.

В интернете есть много списков самых жестоких или странных экспериментов с животными. Набор у всех примерно один и тот же: богомол в 3D-очках, слон под ЛСД, индюки, возбуждающиеся от вида отрубленной головы, и так далее. Почитав пару-тройку подобных статей, поневоле задумаешься, не пора ли стать зоозащитником. Но на глаза попадается очередная неоднозначная новость про организацию PETA, и энтузиазм пропадает.

В этой статье я предлагаю срединный путь, который разозлит одновременно и учёных, и «зелёных». На мой взгляд, эксперименты над животными — это как фильмы ужасов: чем жёстче, тем интереснее. Научные опыты захватывают коллективное воображение именно тогда, когда в них присутствует абсурдная, неоправданная жестокость.

Осторожно: в статье присутствуют мухи-каннибалы, крысы с человеческими ушами и научный троллинг.

В мультсериале «Время приключений» есть эпизод, в котором принцесса Бубльгум берёт ножницы и отрезает ноги конфетным человечкам. Это у неё такой научный опыт. Никакого отношения к сюжету сцена не имеет, просто помогает создать абсурдную атмосферу сериала. Какие цели преследовал эксперимент, остаётся неясным, хотя эффект от него всё-таки есть: отрезав несколько рук и ног, героиня приклеивает их по кругу одному из человечков, что позволяет ему перекатываться с места на место.

В отличие от принцессы Бубльгум, учёные из Университета Ульма в Германии в 2011 году укорачивали ноги муравьям, чтобы протестировать вполне определённую гипотезу. Их интересовало, есть ли у насекомых встроенный шагомер. Предположение подтвердилось: муравьи с подрезанными ногами не доходили до колонии.

Но исследователи пошли дальше, оставив абсурд «Времени приключений» далеко позади. Чтобы проверить, будут ли муравьи перемахивать через колонию с удлинёнными ногами, для них соорудили «ходули» из свиной щетины!

И вот тут у вопроса о жестокости биологических опытов появляется второе дно. Так сказать, художественное дно. Ученые действовали так, как будто им было мало просто искалечить насекомых — сделать это требовалось максимально эффектным образом. Хотя их интересовал разумный вопрос, они невольно превратились в изощрённых мучителей из фильмов ужасов, наподобие главного антагониста «Пилы».

Первая половина немецкого эксперимента взывает к моральному чувству. Это повод в очередной раз задуматься о биологической этике, о недопустимости вивисекции, о том, какой ценой получено наше знание о природе. Вторая же половина, скорее, оказывает эстетическое воздействие. Это уже чистый макабр и трэш-шапито. Муравей с отрезанными ногами — повод для сочувствия. Муравей с ходулями из свиной щетины — повод для восхищения тем, как изобретательно человеческое безумие.

Наша краткая экскурсия по «художественному» дну науки пройдёт в два этапа. Сначала мы посмотрим на эксперименты в жанре телесного хоррора, затем — психологического триллера.

В 1620 году Фрэнсис Бэкон, один из отцов-основателей научного метода, призывал создать коллекцию «всех уродов и чудесных произведений природы, куда войдёт каждое новшество, раритет или аномалия». Для Бэкона и многих других натурфилософов дети с хвостиком были чем-то вроде сбоя в матрице, поломкой, которая приоткрывала завесу над природными механизмами. Учёные 20-го века восприняли совет буквально. Только вместо коллекции уродов они запустили машину мутантов — конвейер модельных организмов, чьи поколения рождались и умирали в лабораториях.

Вот пример. В 1978-1981 годах двое исследователей из Гейдельберга, Эрик Вишаус и Кристиана Нюсляйн-Фольхард, искусственно вывели 40 тысяч дрозофил-мутантов. Они хотели создать полную карту генов, отвечающих за эмбриональное развитие плодовой мушки. Самый известный из монстров был впервые описан еще в середине века. Это муха с ногами, по ошибке выросшими на голове вместо антенн. Эволюционная биология развития буквально началась с того, что поставила всё с ног на голову.

Образ мухи-мутанта важен не только для генетики, но и для кинематографа. Один из самых известных фильмов ужасов в жанре телесного хоррора — это «Муха» Дэвида Кроненберга о человеке, медленно превращающемся в насекомое. Гибрид человека с инопланетным жуком встречался и в другом классическом хорроре — «Нечто» Джона Карпентера. Мутация — удивительное понятие, которое сделало себе головокружительную карьеру одновременно и в науке, и в популярной культуре.

Интересно, что при подборе названий для генов дрозофилы учёные проявили изрядное чувство чёрного юмора. Изменения в гене «Tinman» («Железный дровосек») приводят к появлению на свет плодовой мушки без сердца. «Ken and Barbie» — без гениталий. А несчастные насекомые с мутацией в гене «cheap date» («дешёвое свидание») страдают от повышенной восприимчивости к алкоголю.

Параллельно образам мутантов в коллективном воображении закреплялся образ их создателей — хладнокровных учёных, наследников доктора Моро из романа Герберта Уэллса. Колдовской котел Средневековья был заменён операционным столом: именно на нём теперь оживали древние мифы. Такие, как двухголовая собака Владимира Демихова, входящая во все списки самых жутких экспериментов.

Демихов был основоположником трансплантологии. Первым в истории он провел пересадку сердца, печени, лёгкого и другие важные операции. Но в общественном сознании советский учёный запомнился своими экспериментами по пересадке собачьих голов.

Первый подобный эксперимент Демихов провёл в 1954 году в Москве. К шее взрослой собаки была пришита голова щенка с передними лапами. На архивных кадрах (смотреть на свой страх и риск) видно, как обе головы лакают молоко из мисок. Иногда вторая голова пытается укусить первую за уши.

Хотя у Демихова были свои резоны для создания двухголовых собак, на современный взгляд его эксперименты выглядят как эпизод «Секретных материалов» или версия фильма «Человеческая многоножка» для семейной аудитории. Своим скальпелем он вскрывал не только собачьи тела, но и язвы самой науки XX века с её неизбежными пыточными коннотациями.

Идеи советского ученого получили развитие в эксперименте, который был настолько же безумным, насколько и успешным. В конце 90-х годов Джозеф и Чарльз Ваканти из Гарварда вырастили ухо на спине лабораторной мыши. Для этого они взяли шаблон в форме уха и наполнили его клетками коровьего хряща, а затем вживили грызуну под кожу. Как утверждают авторы статьи в журнале «Смитсониан», в 2018 году похожая методика позволила вырастить уши «в пробирке» и пришить их пациентам в Китае.

За успехом Ваканти последовала череда абсурдных новостей о биохакерах, которые научились выращивать уши из яблок, кожу из паутины и носы из грибов.

Еще больше интригуют эксперименты, у которых нет очевидного шокового эффекта. Одно дело — увидеть таракана-киборга, и совсем другое — узнать, что биолог Ганс Шпеман перетягивал лягушачий эмбрион волосом своей дочери (об этом рассказывает Кэрролл в упомянутой книге).

Эта информация вызывает странный дискомфорт. Почему волосом дочери? Будь рядом жена или лаборантка, Шпеман, может, позаимствовал бы волос у нее. Но рядом оказалась дочь, и мы получили провокационную, красноречивую деталь: учёный узнал о том, что происходило с дочкой в утробе, с помощью её же волоса.

Из области телесного, кроненберговского ужаса мы попали в жанр психологического триллера. Здесь нас ждут более двусмысленные эксперименты и практики. Иногда сюрреалистические: учёные заставили муху влюбиться в комок воска. Иногда кафкианские: мух продержали в темноте 57 лет, на протяжении 1400 поколений. А иногда получается просто поэзия нонсенса, где даже отвращения не остаётся: если кормить мух старыми мухами, они умрут раньше, чем те мухи, которые ели молодых мух.

Особенно трогательно, когда эксперимент даёт отрицательный результат. Поди объясни обывателю, что для науки он не менее важен, чем положительный. В 1950-х годах швейцарские учёные собрали 50 литров мочи от 15 шизофреников и напоили пауков. Целью исследователей было проверить, есть ли химикаты, которые заставят пауков плести неправильные сети (как это происходит в случае с ЛСД). Оказалось, нет. Моча шизофреников была пролита напрасно.

Научные журналисты и авторы познавательных книг шантажируют читателя контекстом. Они рассказывают о неоднозначном эксперименте и говорят: прежде чем осуждать исследователей, прочитайте, что именно они хотели узнать, чего именно добивались.

Представьте, что жена заглядывает в экран ноутбука своего мужа и выхватывает в окошке браузера что-то о массовом спаривании дедушек с внучками. Супруга вполне резонно решит, что её суженый — извращенец или маньяк. Услышав претензии, муж ответит: «Спокойно, я всё могу объяснить. Ты просто не знаешь контекста!» И действительно, муж легко сможет выкрутиться: он просто читал статью о разведении скоростных голубей. «Представляешь, — говорит он с увлечением, — для выведения лучших особей необходимо спаривание сводных братьев и сестёр, матерей и сыновей, дедушек и внучек. Зато потом лучшие голуби будут стоить тысячи долларов».

На этом месте супруга меняет гнев на милость и теперь полностью поддерживает новое хобби мужа. Зоозащитник в этой истории подобен жене, которая откажется выслушивать объяснения и хлопнет дверью.

Просьба «учитывать контекст» так же часто звучит из уст современных художников, когда они в очередной раз шокируют публику своими перформансами и акциями. Между странными научными экспериментами и современным искусством немало параллелей. Можно было бы составить тест для соцсетей: угадайте, где акционизм, а где эксперимент.

Марина Абрамович позволяет посетителям галереи поранить себя любым из орудий, предложенных на выбор, а Майкл Смит из Корнелла терпит пчелиные укусы в 190 местах, чтобы узнать, где больнее (ответ неожиданный: нос). Юкинори Янаги даёт муравьям проесть ходы во флагах, а Мохамед Бабу кормит прозрачных муравьёв разноцветным сахаром.

В качестве лирического отступления можно было бы вспомнить о психологических экспериментах над людьми. Это, конечно, тоже богатая почва для сценариста триллера или современного художника. Ася Казанцева в книге «В интернете кто-то неправ» приводит исследование по биологии морали, в рамках которого христиане кормили геев кетчупом. Если опустить научную подоплеку, мы получим готовую уличную акцию.

Кстати, сама Казанцева — выдающийся научный тролль. Некоторыми своими заявлениями в интернете она достигала того же эффекта, что и знаменитые арт-провокаторы. Недавно она выставила на продажу свои яйцеклетки. А в 2012 году Ася призывала проголосовать за благотворительный фонд «Адвита» на конкурсе грантов и в случае успеха обещала выложить свою фотографию топлес. Кажется, не выложила, но благодаря, в том числе, такой рекламе фонд тогда получил 100 тысяч долларов.

Если продолжать, мы бы нашли гораздо больше параллелей между наукой и фильмами ужасов / шоковым современным искусством. Остались не освещены Шнобелевская премия, произведения cайнс-арта (science art, научное искусство), эксперименты медиков на самих себе, история афродизиаков и отчёт, опубликованный в Американском журнале судебной медицины и патологии: «Использование пылесоса в случаях аутоэротической смерти» (о нем упоминает Мэри Роуч в книге «Секс для науки. Наука для секса»).

«Все аспекты современного обращения с животными напоминают особенности манипулирования людьми», — писал Жан Бодрийяр в «Симулякрах и симуляции». Философ имел в виду примерно следующее: то, что человек делает с живыми существами — это то, что человек делает с самим собой. Поэтому и озадачивают ходули из свиной щетины: можно считать, что на них встали сами ученые. Что это нам всем подкоротили или удлинили ноги. Что мы заплатили неким невидимым уродством за право пользоваться благами прогресса.

Вывод Бодрийяра неутешителен: «Путь, который прошли животные от божественной жертвы к собачьему кладбищу… достаточно говорит о вульгаризации статуса самого человека».

Эта статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.

#лонгриды #лигаавторов #кино #животные #наука