Худший онлайн-тренд последних лет: как убийцы и террористы захватывают интернет-трансляции для пиара своих преступлений

И почему это может навредить свободе и независимости всего интернета.

Утром 11 декабря во «ВКонтакте», а потом и во всём рунете, распространилось обращение жителя Армавира Акшина Гусейнова, в котором он пытался оправдать двойное убийство своей девушки и её несовершеннолетнего брата. Со спокойным видом он, держа в руках смартфон, объяснял мотивы и делился сожалениями о собственных планах, которые теперь не удастся исполнить. «Я хотел заработать денег на таком уровне, на котором можно было бы менять политику не только целых стран, но можно было бы изменить весь мир», — рассказывал он, пока в ванне позади него лежало тело убитой девушки.

Свои размышления и оправдания, разделённые на несколько роликов, Гусейнов разослал в различные сообщества во «ВКонтакте» по теме трагедий и происшествий, в первую очередь — в паблик «Плохие новости», где больше миллиона участников. Модераторы ресурса оформили пост о произошедшем, добавив запись убийцы, а когда ту удалила администрация соцсети, перенесли ролик и все жестокие кадры событий в свой канал в Telegram. Надо ли говорить, что к началу дня об этом происшествии гудели многие СМИ и соцсети.

Эта история, которая закончилась суицидом преступника, яркий пример тренда, который усиливается с каждым годом. Всё чаще убийцы, террористы и прочие злоумышленники используют интернет как инструмент для своих целей. Будь то попытка оправдаться, политический манифест или способ надавить на власти или общество. Это явление настораживает и даже пугает, но на горизонте не видно эффективного способа борьбы с ним. Напротив, кажется, это часть современного интернета, с которой нужно смириться.

В самом стремлении преступников и террористов заполучить внимание человечества нет ничего нового — десятки лет безумцы по всему свету искали возможность заявить о себе, доказать свою уникальность. Взять хотя бы серийного убийцу Зодиака, который в 1960-е годы орудовал в Калифорнии и рассылал свои послания в газеты. В зашифрованных письмах (одно из них расшифровали в середине декабря, спустя 51 год) он насмехался над полицией, рассказывал о новых жертвах и просто нахваливал себя, считая свои убийства чем-то более высоким нежели простая жестокость.

Перенесёмся в год ещё более печальных событий — захват заложников на Дубровке чеченскими террористами. Отгоняя милицию от здания очередями из автоматов и угрозами, боевики согласились дать интервью репортёрам НТВ. Сидя в окружении товарищей, беседу начал лидер группы сепаратистов — Мовсар Бараев — рассказывая о целях и требованиях террористов. Он единственный снял перед репортёрами маску, но вскоре к беседе подключились и другие боевики — один прямо сказал, что захват здания в центре города объяснялся желанием боевиков заявить о себе как можно громче.

Подобных примеров можно вспомнить множество почти в любой точке мира — возможности медиа вещать на огромную аудиторию не могут не стать привлекательным инструментом для безумцев и радикалов. Понимали ли эти риски создатели соцсетей и других медийных ресурсов в интернете? Возможно, да, но совсем не такие мысли побуждают создавать выдающиеся проекты, поэтому подобные опасения, скорее всего, отходили на второй план.

«Видеотрансляции — это одна из тех вещей, которые меня больше всего волнуют», — говорил глава Facebook Марк Цукерберг в 2016 году. Поспевая за Snapchat и Periscope, компания стремилась побыстрее запустить свой стриминговый аналог — Facebook Live. Чтобы о платформе узнало как можно больше людей, Facebook платил мировым брендам, включая издания Buzzfeed, The New York Times и CNN, за проведения прямых трансляций на платформе.

В апреле того же года Facebook Live открылся для почти двухмиллиардной аудитории соцсети, и до января 2017 года всё было относительно спокойно. Но затем сервис оказался в центре скандала из-за того, что некоторые пользователи начали транслировать туда сцены живого насилия или самоубийства.

В среднем модераторы удаляли записи из Facebook Live через сутки после публикации, когда они уже расходились по различным ресурсам, в том числе и YouTube. Все эти случаи широко освещали американские СМИ, не забывая покритиковать соцсеть и лично Марка Цукерберга за такое количество насилия. Впрочем, всё это возмущение не принесло видимых результатов — прямые трансляции не исчезли из фейсбука, а модераторы, как и ранее, не всегда успевали вовремя удалять вредный контент.

Конечно, это были далеко не первые случаи, и не только в США. В ноябре 2016 года под Псковом двое подростков заперлись в частном доме и обстреляли полицейских из ружья, ведя прямую трансляцию в Periscope. Позже их нашли мёртвыми с огнестрельными ранениями. Свои действия школьники объясняли проблемами в семье — незадолго до случившегося девушку избили родители. По официальной версии, они покончили с собой незадолго до штурма спецназа.

Но тогда это был единичный случай и никак не тренд. Лишь после волны стримов на Фейсбуке, где люди либо мучили других, либо кончали с собой, стало ясно — интернет вступает в новую эпоху, где реальное насилие транслируется в прямом эфире.

В апреле 2017 года в журнале Time вышла колонка «Почему Facebook Live провоцирует преступников, ищущих славы», в которой автор, криминолог из Университета Алабамы, связал тренд на «насильственные трансляции» со стремлением многих американцев стать известными. «Учитывая этот социальный контекст, неудивительно, что некоторые люди, неспособные прославиться законно, совершают преступления для этого», — писал автор.

Действительно — во время захвата заложников в Орландо 29-летний стрелок Омар Матин проверял ленту в Фейбсуке в поиске новостей о самом себе. Тогда от рук преступника погибло 49 человек, сам он погиб от рук полиции. Ответственность за произошедшее взяло на себя Исламское государство, в связях с которым американца давно подозревали агенты ФБР.

Эта тяга к максимальной известности подтверждает исследование американских криминологов в 2019 году. Из него следует, что в США растёт количество стрелков, которые устраивают массовые убийства ради славы или внимания, а также число тех, кто решился на массовое убийство после аналогичных нападений. «Они часто тратят много времени на планирование своих атак и с большей вероятностью приобретут мощное оружие и разработают особые стратегии для повышения своей смертоносности», — говорится в отчёте.

В конце января 2018 года рунет на себе прочувствовал силу, хоть и пока не полную, относительно нового явления. Студент МГТУ Артём Исхаков сделал интернет инструментом для оправдания самого себя и заодно для создания «цифрового памятника». Он опубликовал во «ВКонтакте» большую предсмертную записку, в которой детально описал убийство своей подруги и размышления о случившемся. Из сообщения следовало, что москвич регулярно употреблял наркотики и выпивал, а причиной нападения на девушку стала ревность. Вскоре после убийства Исхаков покончил с собой.

Из бытовой «чернухи» эту история вывел резонанс, возникший как раз из-за интернет-обращения студента. Вырезки оттуда быстро облетели соцсети, а профили погибших в соцсетях ринулись изучать тысячи пользователей, лайкая записи и фотографии. Конечно, вскоре «ВКонтакте» закрыл доступ к страницам, но весь собранный контент о трагедии просто переместился в закрытые группы и на другие платформы.

В памятном сообществе, где состоит почти четыре тысячи человек, участники посвящают погибшим рисунки и стихи, а администрация периодически публикует данные о них, в том числе личную переписку и архивные фотографии. В разговоре с TJ представитель сообщества рассказывала, что это что-то вроде «мемориала». Контент для него в основном доставали анонимы с «Двача» — ресурс традиционно остаётся одним из главных источников подобного контента. Там же до сих пор можно найти полную версию предсмертной записки Исхакова и все подробности дела.

15 марта 2019 года 28-летний Брентон Таррант оставил на 8chan ссылку на свой стрим на Фейсбуке: надев нательную камеру и снарядившись, он вошёл в новозеландскую мечеть в городе Крайстчерч и начал расстреливать собравшихся людей. За 17 минут трансляции, ссылка на которую появилась и на Reddit, мужчина расстрелял 49 человек, ещё 48 получили ранения. К моменту, когда стрим закончился, запись уже разошлась на Фейсбуке, YouTube, в Твиттере и во «ВКонтакте».

Как писал TJ ещё тогда, главная «особенность» нападения — это его тщательная задокументированность в интернете. Прямая трансляция, подготовленный манифест, упоминание мемов и известных блогеров, в том числе видеоигрового PewDiePie. Как писали СМИ, теракт был «спродюсирован» так, чтобы он активно обсуждался в интернете. И это сработало — сыграв на опережение (технологические компании долго мешкали с удалением ролика со своих платформ), нападавший позволил ролику моментально разойтись по сети, и даже сейчас найти его нетрудно.

Медлительность соцсетей можно понять — никто не был готов к теракту, столь идеально рассчитанному для распространения в интернете. Ажиотаж вокруг него побуждал людей загружать ролик на удобные платформы, и в этом случае все «атаки» просто нельзя заблокировать. За сутки после стрельбы Фейсбук удалил полтора миллиона роликов или отдельных кадров трагедии, из которых 1,2 миллиона заблокировали ещё на моменте загрузки. Однако это значит, что около 300 тысяч записей всё-таки проскользнули в соцсеть. Оригинальный же стрим одновременно смотрело примерно 200 пользователей, но никто из них не пожаловался на трансляцию.

Не прошло и года, как «успех» стрелка из Новой Зеландии решили повторить. В октябре в немецком городе Галле 27-летний вооружённый мужчина с камерой на голове попытался ворваться в синагогу, где прихожане отмечали еврейский праздник Йом-Киппур. Это у него не удалось, поэтому он расстрелял двух случайных прохожих. Вскоре после его задержала полиция. В СМИ его назвали праворадикалом-затворником, живущим с матерью.

Весь процесс атаки немец транслировал на Twitch в течение 35 минут. Стрим смотрело пять человек, а запись на платформе увидели ещё 2200. К моменту удаления ролика с сервиса он уже разошёлся по сети, плотно осев в Твиттере и Telegram, где его за сутки посмотрели более 33 тысяч человек. Ровно как и в случае Тарранта, атаке предшествовала публикация «манифеста» в сети, где немец описал грядущую атаку и план действий.

Способы распространения этих записей уникальны, и, что хуже всего, легко воспроизводимы. Ещё в 2016 году участники финансируемого Евросоюзом научного проекта VOX-Pol предсказывали (ссылка доступна через VPN), что боевики «Исламского государства» будут использовать прямые трансляции в своих целях. Прецеденты действительно были, но широкого охвата не получили. Вероятнее всего, просто потому что террористы только осваивались и не видели тот «потенциал», что продемонстрировал в Новой Зеландии Брентон Таррант.

Но «эволюция» стриминговых преступлений на этом не закончилась. В июле 2020 года в украинском Луцке мужчина захватил в заложники пассажиров автобуса и начал публиковать требования онлайн — в своём Твиттере и телеграм-канале. Сначала некто, назвавший себя «Максим Плохой», потребовал внимания журналистов к его «манифесту», а затем обратился к руководству Украины. Он пообещал отпустить заложников, если президент Владимир Зеленский запишет видеобращение о том, что они «террористы в законе», и выложит запись в интернет.

Вскоре украинские власти назвали настоящее имя преступника — Максим Кривош из посёлка Гай Оренбургской области России. Он дважды судим и в общей сложности отсидел в тюрьме 10 лет, а затем состоял на учёте у психиатра.

Власти большинства стран мира, в том числе Россия и США, никогда не идут на уступки террористам. Тем удивительнее стало решение Зеленского — он лично созвонился с захватчиком, согласился выполнить его требование и записал видеообращение с советом посмотреть документальный фильм «Земляне» о проблемах жестокого обращения с животными. Этого оказалось достаточно, чтобы Кривош освободил заложников и сдался полиции.

Спасая людей, Зеленский нарушил неписаное правило не идти на уступки террористам (за что его активно критиковали), но примечательно другое. Захватчик намеренно подготовился для переговоров через соцсети, опубликовав обращение и «манифест». Его условием были не деньги или признание заслуг, а открытое обращение президента. Это невероятно редкий случай, и нет повода сомневаться, что в будущем кто-то захочет повторить «успех» Кривоша. Прецедент создан.

Facebook Live остаётся уязвим и спустя три года после первой большой волны стримов убийств и насилия. С тех пор Цукерберг неоднократно заявлял, что оборона укреплена, а модераторы готовы (с тех пор соцсеть начала сотрудничать с лондонской полицией для противодействия террористам). Но после новозеландской трансляции 2019 года в это сложно поверить.

В американских СМИ продолжают критиковать соцсеть за неспособность ограничить пагубный контент и требуют перемен, но вопрос в том, возможно ли это? В колонке для издания The Conversation доцент кафедры коммуникации и журналов из Сиракузского университета (расположен в Нью-Йорке) Дженнифер Григил писал, что Цукербергу не остаётся ничего лучше, как закрыть свой стриминговый сервис. Мол, запрещённый контент, что проникает туда, вредит «общественному здоровью и безопасности». Есть ли в этом какой-то смысл? Нет. В компании никогда на это не пойдут, а даже если и так, то ничего помешает занять освободившуюся часть рынка другим сервисам, где модерация может быть хуже.

Последние два года в США активно обсуждают тему расчленения Facebook на ряд компаний поменьше. Мол, это поможет сервисам гиганта работать лучше и эффективнее. В дискуссиях сторонники такой позиции не забывают упомянуть и пагубное влияние стримов с жестоким контентом. Но никто из них не может внятно объяснить, как разделение решит проблему. Можно нанять армию модераторов и довести автоматическую систему фильтрации до совершенства, но в лучшем случае условный преступник найдёт другую платформу для пиара, а в худшем — он или те, кто захочет распространить его ролик, найдут брешь в защите.

Есть ли на горизонте видимый способ остановить этот тренд? Кажется, нет. Стрим с реальной жестокостью и насилием — это слишком будоражащий контент, чтобы его вдруг начали игнорировать. Достаточно взглянуть на обилие сообществ о ЧП и реальных трагедиях во «ВКонтакте» или в телеграме, чтобы понять — людям интересно смотреть и обсуждать ужасные события, и это свойство очень легко эксплуатировать злоумышленникам.

Некоторые журналисты и исследователи считают, что если преступников и террористов нельзя лишить инструмента для пиара, нужно снижать его эффективность. То есть, как можно реже упоминать в новостях имя нападавшего, не показывать особенно шокирующие кадры и всячески стремиться к тому, чтобы минимизировать значение урона, нанесённого злоумышленником.

Поймите правильно — я не пытаюсь навести панику из-за роста числа стримов с настоящим насилием. Это бессмысленно, ничего с уже опубликованными роликами сделать нельзя, ведь то, что попадает в интернет, невозможно оттуда навсегда удалить. В первую очередь я опасаюсь другого — момента, когда на это явление обратят пристальное внимание власти в различных странах, и последствий такого интереса.

Совсем недавно, 10 декабря, в Евросоюзе объявили о планах усилить борьбу против терроризма в интернете. Из постановления следует, что онлайн-сервисы должны будут играть «более активную роль» в обнаружении террористического контента и удалять его в течение «максимум одного часа». Решение, уверены в Евросоюзе, также поможет в борьбе с распространением экстремизма в интернете. На обсуждении инициативы 56-летний европейский комиссар по внутренним делам Ильва Юханссон прямо назвала стримы одним из «инструментов вербовки».

Скорее всего, это лишь начало, регуляторы только присматриваются к возможности повлиять на ситуацию. И здесь масса лазеек для злоупотребления. Представьте: в следующий раз кто-то в России, а не в соседней Украине или в далёких США решит устроить в прямом эфире теракт, массовое убийство, захват заложников или прочий ужас. Вне зависимости от итогов, эта тема окажется в федеральной повестке и привлечёт внимание власти.

Логичный вопрос: разве плохо, что власти захотят вмешаться и решить проблему? Теоретически, нет. Возможно, им это даже удастся, но верится в это с трудом. Можете ли вы вспомнить случай, когда российские или иностранные власти создавали закон, удачно регулирующий происходящее в современном интернете? Куда больше верится, что условная инициатива того самого условного депутата станет тем же, чем стал пакет Яровой — головной болью для технологических компаний, раздражающим признаком цензуры для пользователей и карьерной ступенью для автора.

Наиболее реальной и маячащей перед глазами идеей такой регуляции кажется закон, по которому людей попытаются штрафовать за распространение таких стримов или его записей. Но история тюремных сроков за репост якобы экстремистского контента подсказывает, что такой закон откроет массу возможностей злоупотребления для следствия, но никак не поможет защитить интернет.

#терроризм #происшествия #цензура #стриминг #мнения #facebook